Страница 10 из 21
– Наконец-то вы изволили объявиться! – поприветствовал подошедших директор «Махорки», не без намёка поглядев на свои наручные часы, – Между прочим, я вызвал вас в административный корпус ещё полтора часа назад… В чём причина вашей задержки? – грозно осведомился он.
– Пробки на дорогах, – позволил себе остроумный каламбур Доддс.
– Какие пробки? – опешил директор, – Вы что, отправились к нам на автомобиле? – он бросил недоумевающий взгляд на видневшуюся неподалёку проходную Центральной полиции.
– Об автомобилях мы поговорим с вами как-нибудь в другой раз, – пресёк неуместное любопытство Маклуски, – Не будем терять драгоценного времени! Приступим к осмотру места происшествия! – призвал он всех присутствующих и первым направился внутрь административного корпуса.
– Доддс-Маклуски, имейте в виду: Это дело находится под моим неусыпным контролем! – предупредил детективов директор «Махорки», – Я буду периодически заглядывать в салон в течение дня и проверять, насколько добросовестно вы справляетесь со своими обязанностями… Лофтхауз, познакомьте их с местом событий и подробностями происшествия! – предложил он своему напарнику.
Закончив с раздачей предостережений и ценных указаний, главный покровитель искусства поспешил на родную «Махорку», а начальник салона и два детектива зашли наконец в административный корпус. По дороге до места происшествия Лофтхауз в общих чертах познакомил своих спутников с сутью дела… Она выглядела примерно так: Художественный салон «Апеллес» арендовал в данном здании два помещения на первом этаже. Лофтхауз называл одно из них выставочным залом, а второе – подсобкой для хранения запасного фонда. (На самом же деле первое помещение было обычной рабочей комнатой, а второе – кладовкой.) Со вчерашнего дня в выставочном зале проводится небольшой косметический ремонт. Грубо говоря, он ограничивается лишь побелкой потолка и стен. (Оплачивает ремонтные работы, разумеется, Центральная полиция, которая является владельцем административного корпуса и всех его помещений.) Для проведения работ были наняты по линии профсоюза три каких-то случайных типа. (Где их подцепил профсоюз, не вполне понятно.) Фамилии этих трёх работников – Булл, Шарк и Бутчер. Судя по всему, до вчерашнего дня они не были между собой знакомы. Профессиональными ремонтными работниками они не являются. Их скорее следует считать мастерами широкого профиля… Накануне они с утра до вечера белили потолок и стены в выставочном зале. Все произведения искусства, ранее выставленные в этом помещении, были загодя убраны в подсобку. Но эта мера не помогла, поскольку в течение дня трое белильщиков периодически наведывались в подсобку, чтобы набрать в ведро новую порцию воды. (Так уж вышло, что ближайший умывальник с водопроводным краном находится как раз в этой подсобке.) Вообще-то подсобка была заперта, но Лофтхауз сам в начале рабочего дня выдал белильщикам запасной ключ от её двери. Естественно, в тот момент он даже не подозревал, к каким плачевным последствиям это приведёт… В конце вчерашнего рабочего дня Булл, Шарк и Бутчер завершили текущий объём работ и разошлись по домам. Вскоре после их ухода и обнаружилось, что из подсобки исчезло наиболее ценное произведение искусства. Это была картина какого-то талантливого современного художника, выполненная в стиле то ли модернизма, то ли кубизма, то ли сюрреализма. Ещё утром она стояла на положенном месте, а вечером её в подсобке уже не было. Лофтхауз и его искусствовед Гарднер добросовестно перерыли все свои артефакты и готовы поручиться, что нужная картина среди них теперь отсутствует. Очевидно, похитить её мог лишь кто-то из трёх белильщиков… Самое удивительное, что сегодня утром все трое, как ни в чём не бывало, снова явились в административный корпус для продолжения ремонтных работ. Все обвинения в похищении картины они решительно отвергают. В данный момент они сидят в выставочном зале и дожидаются дальнейшего развития ситуации. (До новых побелочных работ их пока не допускают.)
Пока Лофтхауз излагал детективам суть дела, он как раз успел довести их до так называемого выставочного зала, расположенного в самом дальнем и труднодосягаемом уголке первого этажа. Заглянув в зал, новоприбывшие увидели перед собой совершенно пустое помещение со свежепобеленным потолком и свежезаляпанным побелкой полом. Единственной мебелью в нём был небольшой дощатый рабочий стол. Трое подозреваемых, за неимением других стульев и кресел, сидели на этом столе, одетые в рабочие спецовки и самодельные бумажные пилотки. В этой рабочей униформе они выглядели на удивление одинаково и отличались друг от друга разве что по фамилиям.
Прозрачно намекнув Лофтхаузу, что его присутствие при допросе подозреваемых необязательно, детективы спровадили директора салона немного погулять по окрестностям, а сами приступили к беседе с тружениками широкого профиля. Как и следовало ожидать, на прямой вопрос о своей причастности к ограблению салона «Апеллес» все трое уверенно заявили, что картину не похищали. По их мнению, её скорее всего спёрли сами Лофтхауз и Гарднер.
Решив слегка поменять тактику, Доддс и Маклуски пригласили белильщиков принять участие в небольшом плановом перекуре в дальнем закутке коридора возле так называемого заднего окна. (Хотя оба детектива совсем недавно уже успели провести свой плановый перекур возле мусорного ковша, они справедливо посчитали, что ради пользы дела процедуру не зазорно будет повторить.) Разумеется, Булл, Шарк и Бутчер были вызваны на перекур не все сразу, а поочереди. Тем самым у них появилась возможность более откровенно высказаться по поводу своих случайных коллег по работе…
Итоги перекура оказались вполне ожидаемыми: Все трое белильщиков подтвердили, что вчера вечером ушли домой по-одиночке. Ни одному из них не известно, с каким багажом покидали административный корпус двое его коллег… Впрочем, Булл по секрету признался: Хотя Бутчер и Шарк, конечно же, ребята хорошие и весёлые, но картину из подсобки, судя по всему, прихватили они. В свою очередь Шарк заявил, что похитителями, по его догадкам, являются Булл и Бутчер – ну а Бутчер высказал убеждённость, что картину спёрли Шарк и Булл.
Эти показания, ввиду их банальности, тривиальности и конфиденциальности, не были зафиксированы на бумаге. Зато прославленные детективы не посчитали за труд занести в свои верные записные книжки ответы подозреваемых на вопрос об их отношении к современному искусству… В переложении на удобочитаемый литературный язык они выглядели следующим образом:
Булл: «Я очень уважаю всякое там искусство – картины, статуи, фильмы, балеты, оперетты… Сам я в современной живописи смыслю не шибко. Лофтхауз вчера что-то говорил нам об этой картине, какая она талантливая и гениальная – и я ему охотно верю. К сожалению, сам я ничего ценного в ней разглядеть не смог».
Бутчер: «Я живопись не люблю. (Я люблю рок-н-ролл.) Наверно, есть где-то на свете кто-то, кому нравится это современное искусство… Но среди моих знакомых таких ненормальных не водится».
Шарк: «Вся эта современная живопись – сплошная мазня. Когда я учился в школе, я и сам малевал нечто подобное на уроках рисования. Учителя ставили мне двойки и говорили, что у меня начисто отсутствует художественный вкус… Не представляю, какой идиот мог позариться на подобную халтуру из нашей подсобки!»
Помимо этого во время перекура удалось прояснить ещё один важный нюанс, касающийся времени исчезновения картины. Как оказалось, вчера белильщики наведывались в подсобку за водой поочерёдно примерно раз в час. В это время картина стояла на самом видном месте и сразу бросалась в глаза всем входящим. Однако стояла она там отнюдь не весь день… Вот что показали по этому поводу подозреваемые (время указано приблизительно):
«9.00. Булл – картина была.
10.00. Шарк – картина была.
11.00. Бутчер – картины не было.
12.00. Булл – картины не было.
13.00. Шарк – картина была.
14.00. Бутчер – картина была.
15.00. Булл – картина была.