Страница 23 из 58
«…В течение года 21 тысяча детей и молодых людей пропадают без вести, но полиция предпринимает розыск только немногих из них, поскольку девять из десяти родителей не хотят, чтобы им вернули их детей…»
Полицейская хроника сообщает, как правило, что преступники — дети состоятельных, очень богатых семейств. Еще памятно дело Патриции Херст, внучки мультимиллионера, «короля» желтой прессы, реакционнейшего из реакционеров — Уильяма Рэндольфа Херста, которая, оставив дом, вступила в так называемую «Симбионистскую армию освобождения», принимала участие в грабежах банков и перестрелках с полицией. После ареста, подобно тому, как прежде она порвала со своим классом, своими родителями (отца Патриция иначе не называла, как «капиталистическая свинья»), она выдала своих товарищей по «армии освобождения».
Насилие стало такой же характерной и неизменной чертой «американского образа жизни», как безработица и инфляция. И так не в одной Америке.
Не успела картина Карло Лодзани обойти экраны, как в одном из районов того же Милана был обнаружен труп двадцатилетней студентки Ольги Джулии Кальцони, убитой двумя ее сверстниками. Они же — ее неофашиствующие сверстники — взорвали здание миланского сельскохозяйственного банка, устроили побоище на площади Лоджии в городе Брешии, пустили под откос пассажирский экспресс «Италикус», убили видного политического деятеля А. Моро. В городе Болонье такие же молодые чернорубашечники взорвали железнодорожный вокзал. В момент взрыва погибло около 100 и ранено свыше 200 человек.
Гигантских размеров среди молодежи капиталистических стран достигло увлечение наркоманией, которое не пощадило даже малолетних детей. По числу смертельных исходов наркомания в высокоразвитых государствах капитала начинает обгонять такие бедствия человечества, как рак и сердечно-сосудистые заболевания. В США, как известно, наркомания превратилась в настоящую национальную катастрофу. Но даже в такой маленькой стране, как Греция, только по официальным данным насчитывается 10 тысяч наркоманов. По результатам же неофициальных социологических исследований, это число достигает 60 тысяч. Среди них — 40 тысяч юношей и девушек в возрасте от 13 до 20 лет. Примечательно, что среди торговцев «белой смертью» значительное число военнослужащих расположенных на греческой территории американских баз, роль которых как рассадников наркомании уже широко известна миру.
Часть молодежи капиталистического Запада поднимается на борьбу против устоев старого миропорядка, участвуя в политических движениях и выступлениях. Другую же, пока что значительную часть отвращение к обществу, в котором она живет, ненависть к «буржуазным отцам» уводит в мир наркомании и бездуховности или неистовой погони за удовольствиями. «Духовные отцы» капитала предпочитают если не потворствовать, то и особенно не сдерживать этот взрыв аморальной невоздержанности, вплоть до преступности. В этом отражается духовный мир самого капитала, который руководствуется одним лозунгом: пусть молодежи будет доступно все, что угодно, — наркотики, оружие, разврат, преступления, — только бы не политика, не общественные выступления, не коммунистическая теория.
Капитал преднамеренно культивирует упадочничество, пессимизм. Как уже говорилось, начало 80-х годов ознаменовано в лагере антикоммунизма небывалым пессимизмом. «Неуверенность», «неизвестность», «нерешительность» предсказываются мессиями антикоммунизма не только как неизбежные спутники капитализма 80-х годов, но как непременные атрибуты будущего всего человечества.
Да, всему человечеству предсказывается «упадок цивилизации» в книге нескольких авторов «Картины будущего», недавно изданной в США.
Разрушающее влияние на души молодежи капиталистических стран оказывает культ войны: от атомных бомб бывшего президента-галантерейщика Трумэна, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки, так же как и бомб бесноватых правителей Израиля, погибают все — и хорошие и плохие. Если мир не образумит президента-актеришку Рейгана, от его бомб будут также одинаково погибать и добрые и злые. Милитаризм смещает границы между добром и злом, нравственным и безнравственным. В угаре военного психоза преступление, зло, аморальность постепенно теряют свой социальный смысл, они превращаются всего лишь в подобие несчастных случаев, эпизодов.
Предпочитая, чтобы молодое поколение пребывало в мире наркомании и безудержных развлечений, вместо того чтобы устраивать демонстрации против войны, капитал с помощью массовой культуры насаждает среди молодежи культ силы, жестокости, увлекает ее порнографией, сексуальными сенсациями. «Наша национальная потребность упиваться тем, как детишки с пеной у рта убивают соседей или взрывают школьный гимнастический зал, оказалась настолько неутолимой, что издательский мир поспешил пойти нам навстречу», — пишет рецензент газеты «Washington Post» Кэрт Супли о потоке гангстерской литературы и превращенной в зрелище преступности, хлынувших на американскую молодежь в последние годы. Известного любимца публики — агента 007 Джеймса Бонда на экранах телевизоров недавно сменил новый супермен — очередной «герой» буржуазной массовой культуры — полицейский поручик Тео Коджак. Стреляющий без промаха в каждого, кто встретится на его пути, новый супермен стал главной фигурой вечерних передач телевидения США. Свою убогую житейскую мудрость новый герой, отличающийся, как и Бонд, яростной ненавистью к коммунизму, формулирует следующим образом: «Убей, убей его, убей всякого! Нечего их жалеть. Не церемонься, если они просят пощады! Сотри их в порошок и скажи на прощанье: так велел Коджак!»
Особенно охотно и широко прививая молодежи потребительское отношение к обществу, стандарты потребления, стремление к наживе, к жажде приобретательства, монополистическая буржуазия не ограничивает достижение целей никакими моральными соображениями.
Американский прогрессивный писатель Филип Боноски в своем публицистическом эссе «Дети Америки» с искренней болью за американскую молодежь рассказывает: «К концу 70-х годов американцы, принадлежащие к обеспеченным классам, уже не могли толком понять, что же такое их дети. Они не знали, любить ли их или ненавидеть, отправлять ли их в тюрьмы или в психиатрические лечебницы, панически прятаться от них или отдавать их в школы-интернаты, а при первых же признаках переходного возраста убивать их прежде, чем убьют они, давать ли выход их природной агрессивности, разрешая им мучить кошек, или, вводя их в мир бизнеса, сразу же приобщать их к тайнам секса или вообще не упоминать о его существовании».
Тема насилия не сходит со страниц газет и журналов, с экранов кинотеатров и телевизоров, не оставляет в покое радиослушателей. Особенно преуспевает на этом поле телевидение. Обилие криминальных сюжетов в многочисленных фильмах и постановках снимает остроту восприятия полицейской хроники, сообщений о реальных убийствах, насилии, грабежах. Притупляется способность молодежи к сопереживанию, к сочувствию, оно приучается к зрелищу кровопролитий, проявлений садизма, крайней жестокости, бесконечным выстрелам, поджогам, погоням. Один из продюсеров Голливуда так охарактеризовал потребности 17―25-летних американцев: «Эта публика вовсе не требует от зрелища каких-либо высоких эстетических качеств. Плевать ей на интеллектуальный уровень — для нее важно действие и мурашки по спине».
Исследовательская группа Пенсильванского университета писала о телевизионных передачах: «Составители программ ощущают нужду в повышении остроты передач, чтобы привлечь и удержать внимание публики, и поэтому аудиторию приучают к все более и более жестоким формам насилия. Наступает пресыщение, и то, что сегодня воспринимается как жестокость, завтра покажется пресным».
В результате получается заколдованный круг: молодежь все меньше отличает вымышленное насилие от насилия документального, реальность от вымысла. Следуя «романтике подвигов» экранных гангстеров и суперменов, она умножает ряды преступников. А телерадиокомпании, ссылаясь на растущий интерес зрителей и слушателей к разгулу насилия, увеличивают пропаганду этого насилия. Готовя к вступлению на стезю порока тысячи новых юношей и девушек, они формируют новое пополнение преступных юношеских банд.