Страница 209 из 214
Глава 21
Доставленные мной в Москву фото- и видеоматериалы были первыми, которые увидел Машеров. До этого он читал сухие строчки отчётов и, судя по всему, видео произвело самое тяжёлое впечатление. На самом просмотре я не присутствовал, поскольку дел скопилось по горло. Шуршал в московском штабе по чрезвычайным ситуациям. Разгребал бумажные завалы и ругался на бестолковых сотрудников.
Долго развлекаться всей этой бюрократией Машеров не позволил и уже через день вызвал на Старую площадь. К тому, что будет расширенное совещание с представителями разных структур (военные, КГБ, учёные) я не был готов, но и особых проблем не видел до того момента, пока из меня не сделали мальчика для битья. Всю подготовительную работу вывернули против меня же. Мол, ты знал и ничего не сделал! То, что данные от сейсмологов, мягко говоря, притянуты за уши, никого не смущало.
— Хорошо, перечислите мне мероприятия, чтобы в следующий раз я четко им следовал, — внёс я предложение после выступления Соколова.
И тут у всех случился затык.
— Эвакуация… — несмело пробормотал кто-то из научных работников.
— Двадцать пять тысяч человек из того же Спитака эвакуировать по той причине, что сейсмологи предсказали с вероятностью плюс-минус полгода колебания земной коры? — задал я вопрос. — Или кто-то из вас мог заменить цемент в фундаментах на более качественный?
В общем, на все те заявы, что мне бросили, я выдвинул не меньше требований. И прежде всего о специальной службе, которая будет заниматься подобными проблемами.
— Необходимо создать министерство чрезвычайных ситуаций, — подвёл я итог.
Петру Мироновичу позже подал проект МЧС. Он отреагировал довольно странно, предложив мне самому подготовить схему организации, структуру и так далее. То есть взвалить на свои плечи подготовку. Нет, не подумайте, что мне кто-то решил предложить пост руководителя МЧС. Для этой должности я в свои тридцать семь лет считался слишком молодым. Тогда какой смысл суетиться?
В более завуалированной форме я так и ответил Петру Мироновичу, отбрыкавшись от сомнительной обязанности. Пусть скажут спасибо, что я хоть что-то предпринял заранее. Хотя ошибок в организации работ по разборке завалов оказалось много. Толку, что через несколько дней нагнали техники и спасателей. Они же сами себе и мешались. На подступах к Ленинакану и Спитаку было не протолкнуться.
Ещё и всякие родственники кинулись на помощь своим. Ладно бы просто привозили продукты и воду, но и мародёров среди них хватало. Первое время трупы из-под завалов доставали, не имея возможности унести дальше и похоронить. Начало толчков случилось в 11:41. Большинство людей было на работе, дети — в школах и детских садах. Тех же работников фабрики пытались вытащить, но живых оказалось мало. Опознать кого-то было сложно, но чаще всего и некому делать это. Безымянные трупы лежали вдоль дорог. И нашлись те, кто воспользовался этим. Снимали наручные часы, золотые украшения, искали по карманам деньги.
При мне военные остановили автомобиль с гробом, торчащим из кузова. Почему и кто обратил на это внимание, я тогда не понял. Устал как собака, замотался и на какие-то странности не смотрел. Сообразил, что что-то не так, когда вскрыли гроб, а он весь был завален часами и ювелиркой. И так от этого зрелища стало мерзко, что я еле успел выкрикнуть команду, чтобы тех негодяев задержали, а не прибили под шумок.
Не скажу, что мародеров оказалось много. В первые дней пять все были ошеломлены и потеряны, искали под завалами близких, затем их хоронили. Много было искалеченных, которые выжили, но дальше госпитальных палаток уйти не могли. Потому грабить мертвецов начали позже. Милиция и армия поначалу не успевали выполнять свои функции. К тому же никто не запрещал людям ковыряться на развалинах собственных домов. Но кто там в многоквартирном доме определит где чья квартира, когда кругом одни руины?
Люди разгребали завалы, пытаясь вытащить для себя теплые вещи, обувь, одеяла и даже продукты. К слову, советские рыбные консервы неплохо пережили катаклизм. Возле одного бывшего продмага я лично наблюдал, как народ вытаскивал ящики с иваси и килькой в томате. Банки оказались целенькими. Мне тоже попытались всучить парочку, но я отмахнулся, попросив, чтобы отнесли в госпиталь.
Трансляции по поводу землетрясения в Армении на центральному телевидению были более чем скромные. Не существовало ещё интернета и социальный сетей, из человеческой трагедии не создали шоу. Тем не менее вся страна знала и откликнулась на призыв о помощи. Московский штаб не справлялся с тем потоком вещей и продуктов, которые доставляли люди. Пришлось в программе «Время» передать обращение от лица Машерова о том, что на данном этапе пригодится помощь в виде денежных средств.
Снова Петр Миронович насел на меня с организацией МЧС. И снова я отказался. Генеральского звания мне не присудят (не за что), а ниже чем генерал-полковника на место руководителя этого министерства не поставят. Вот пусть тот генерал сам и разрабатывает систему, исходя из того, что я уже сделал и подготовил документально. Основные пункты для МЧС определены и согласованы с Машеровым. Это мониторинг, контроль и прогнозирование чрезвычайных ситуаций;
— Предупреждение и тушение пожаров; предупреждение и ликвидация чрезвычайных ситуаций на подводных потенциально опасных объектах во внутренних водах и территориальном море Российской Федерации;
— Координация деятельности по поиску и спасению людей во внутренних водах и территориальном море.
Набирать штат, искать людей, помещения и прочие детали должен сделать тот, кто непосредственно будет руководить службой. Я от этой команды отбрыкивался всеми силами. Да и кто Машерову будет аналитику готовить? Наконец он согласился со всеми моими доводами и потребовал «предсказаний» на 1989 год. Мол, аналитик, выполняй свои непосредственные обязанности.
В моё время последние годы правления Брежнева станут называть «периодом застоя». Предположу, что и в этой вероятности название сохранится. Однако мне, как аналитику и человеку, живущему вторую жизнь, было видно, что этот самый «застой» характерен был не только для СССР. Или на фоне спокойного течения жизни так всё воспринималось? Были в стране какие-то события и «великие свершения», но пройдут годы и никто их таковыми не станет считать. Даже аббревиатура «БАМ» станет непонятной для поколения начала двадцать первого века. А уж о «великих» комсомольских стройках и вовсе позабудут.
С уходом Брежнева события и напряжённость в СССР нарастали. Всё больше было недовольных и тех, кому не нравилась жизнь в стране. Уезжали, конечно, кто мог, но оставалось много народа, который, в принципе, не желал менять родину, но и видеть, как неравномерно распределяются материальные блага, не хотел.
Ладно бы только в нашей стране проявлялись волнения. По всему миру наметились изменения. Бывшие колонии Великобритании стали объявлять о независимости, активизировалась Африка с её проблемами, плюс Китай, Камбоджа, Иран и так далее, вроде того, как сирийские войска освободили в Ливане лагерь палестинских беженцев.
Летом польские власти начали вести переговоры с независимым профсоюзом «Солидарность». Для кого-то это малопонятный и незначительный факт, но именно он приведёт к свержению коммунистического строя в этой стране. Участники общественного движения «Солидарность» по итогам переговоров с властями Польской Народной Республики возглавят правительство и первыми в странах социалистического блока проведут демократические выборы. Католическая церковь также примет в этом активное участие.