Очищение огнем

Ким открыла глаза и улыбнулась.

— Какое приятное солнце, — сказала она, зевнула, потянулась и, поднявшись с шезлонга, взяла меня за руку.

— Давай поговорим, теперь самое время, — предложила она. — Пойдем со мной, Серж-широкие-плечи. Когда-то это должно было случиться. Мы пересекли двор и зашли в пустой амбар — идеальное место для откровенной беседы.

— Что произошло? Расскажи мне все. Это та девушка? С тех пор, как ты оттуда вернулся, ты ведешь себя словно робот. И зачем тебе эти маленькие шлюшки, с которыми ты даже не получаешь удовольствия? Что это за жизнь?

Я знал очень хорошо, что ей известно про Терезу. Что касается девиц, то она была выше этого.

— Давай хорошенько все обсудим, как два взрослых человека, — продолжала она.

Ким. Клуб в Антибе, возле крепостных стен. Она в одном конце зала, я — в другом, с группой приятелей. Она показалась мне весьма привлекательной, эта девушка с длинными черными волосами и сияющими глазами. Она отвернулась, снова взглянула на меня, опять отвернулась.

Между нами завязался забавный немой диалог. «Конечно, я мог бы встать, моя милая, подойти к тебе, пригласить на танец, но мы достойны кое-чего получше, не правда ли?» — «Да», — ответили ее глаза, «как же мы это разыграем, о девушка с дивными волосами и сияющими глазами?» — «Я буду играть в твою игру, глупышка», — ответили ее глаза. «Тогда, может, сыграем в обычную беззаботность? Этому трюку научил меня приятель-актер». Подняв правой рукой воображаемый стакан, я сделал вид, будто осушаю его. Жест должен был означать: «Не хочешь ли выпить?» — «Нет», — ответила она, тряхнув головой, и взметнувшиеся волосы дважды упали на ее лицо. Хорошо. Марсель Марсо начинает вторую часть своей пантомимы. Я намазал несуществующим маслом воображаемый сэндвич, сделал вид, будто положил на него горячую сосиску и помазал сверху горчицей. «Не заморить ли нам червячка?» — «Нет», — сказали ее глаза, голова и волосы еще решительнее, чем в первый раз. Оставалась третья часть силлогизма — заключение. Две мои ладони, сложенные лодочкой, представляли подушку, к которой я нежно прижался щекой. «А поспать вместе?» — «Да», — сразу кивнула она с удивительным энтузиазмом, и глаза ее засияли еще веселее. Но в ту ночь мы не спали вместе. Мы до рассвета гуляли вдоль крепостных стен, растворившись в Вечности. Помнишь ли ты эту ночь, о моя любимая, и все остальные ночи? О Ким, что с нами случилось?

«Что с нами случилось, Серж? Ты все думаешь о ней? Может, попросить ее приехать сюда? Или домой? Я не хочу, чтобы ты был несчастлив, Серж».

Серж не мог придумать, что еще сказать после своего бессвязного признания. Он довольствовался тем, что вытаскивал из стога соломинки одну за другой и разламывал их на мелкие кусочки. «Знаешь я… видела сон».

И она тоже! Но в ее сновидении не было птиц, ни живых, ни мертвых. Ким хотела попасть на шестой этаж отеля, но лифт почему-то не работал. Пришлось идти пешком, и, когда она поднялась и собиралась войти в комнату, дверь оказалась запертой. Ким постучала, и женский голос сказал, что ей нельзя входить, она должна остаться в коридоре и спать на матраце. А я с этим согласился.

— Ты хочешь бросить меня, Серж? Ты действительно любишь ее? Дай мне твой платок. — Она взяла платок и его кончиком убрала из глаза залетевшую мошку. — Эта мошкара так и лезет в глаза! Ну? Ты не ответил. Ты собираешься бросить меня?

— Никогда, — сказал я, — никогда, никогда, никогда, никогда.

Как будто все эти «никогда» могли защитить нас от неумолимой судьбы.

— Хорошо, значит… Ты кончаешь с этим?

— Нет.

— Хорошо, что тогда? Что мы, будем делать? Такая жизнь не может продолжаться, — В ее голосе появилась дрожь, предвещавшая заключительный акт драмы. — Ты понимаешь, о чем я говорю?

Я очень хорошо понимал. Мы не занимались любовью с тех пор, как я вернулся из Тузуна.

— Дело не в том, что мне не хватает этого, — продолжала она. — Конечно, мне не хватает. Но все гораздо серьезней и глубже.

Она ударила себя в грудь маленьким кулачком.

— Я знала, что такое может когда-нибудь случиться. Рано или поздно это должно произойти с любой парой, но… — Это «но» надолго повисло в воздухе. Когда Ким опять заговорила, у нее изменился голос. Она как будто задыхалась. — Ты должен что-то сказать. Я знаю, что я жалкая дура и всегда хватаюсь за последнюю соломинку…

Она сдерживала слезы примерно четверть часа, но теперь они полились неудержимым потоком. Я обнял ее, прижав к себе ее шею, голову, плечи. Я бы отдал все, что угодно, лишь бы этот кошмар кончился, но что я мог отдать? Моя жизнь была в чужих руках.

— Серж, мы должны что-то сделать.

— Мы должны подождать, — сказал я. Мои руки и ноги словно налились свинцом. — Прости меня.

— Не говори глупостей. Я люблю тебя.

— Какая картина! — я попытался улыбнуться. — Мы как парочка ос в банке с медом. Она тоже взяла себя в руки.

— Как ты думаешь, может, будет лучше, если я изменю тебе?

— Я не в восторге от этой идеи.

— Значит, ты еще беспокоишься обо мне?

— Как ты не понимаешь, я никогда не беспокоился о тебе больше, чем сейчас.

И я сказал себе, что мы должны прямо сейчас совершить великое очищение. Ким была вовсе не из тех женщин, которых можно повалить на сено. Но желания больного в конце концов всегда удовлетворяются. Я очень скоро понял, что совершил ошибку, выбрав это место с запахом сена и близостью сырой земли. Или, может, я сделал это специально? Клин клином вышибают.

Все получилось лучше, чем я ожидал. Мы с неохотой оторвались друг от друга, и наши уста еще были соединены, когда мы приводили в порядок свою одежду. Мне захотелось зажечь свечку и отнести ее к алтарю Св. Терезы. Другой Терезы.

Берни очень понравилась история о девицах Сен-Жермена. Осень обещала быть чудесной. Возникали грандиозные проекты. Берни собирался поручить мне действительно большое дело — махинации с огромными суммами в провинциальном футбольном клубе. Просто потрясающая тема — второй такой не будет. «Ты не можешь вообразить, какие сделки совершаются за чистым и здоровым фасадом спорта! Тут пахнет миллионами!» В тот вечер, когда я пошел встречать Ким в «Санжене», ее там не оказалось. Пришла девушка из ее офиса и сказала, что Ким около четырех часов почувствовала себя плохо и ушла домой.

Я застал ее в постели.

— Ничего особенного. Очевидно подхватила грипп, вот и все.

— Температура есть?

— Небольшая. Поясница побаливает. Простудилась наверное. — она улыбнулась, бедняжка. — Может, я уже не в том возрасте, когда можно позволить повалить себя на сено.

— Позвать Декампа?

- Нет, подожди до завтра. Посмотрим, как я буду себя чувствовать.

В 2 часа ночи она еще не спала, беспокойно ворочаясь с боку на бок, потом неожиданно вскрикнула.

— Что случилось?

— Как будто кинжал сюда воткнули. Посмотри. Она подняла ночную рубашку и показала мне свой правый бок, по которому стекала струйка пота.

— Все еще болит?

— Нет, теперь нет.

Я знал, что она говорит не правду.

— Ты должна заснуть, дорогая. Спокойной ночи! На следующее утро произошла эта глупая история с Жераром Сторком, человеком, у которого мы провели уикенд. В десять я собирался отправится в издательство и, надевая брюки, я не смог найти свой бумажник. В нем были водительские права, страховое свидетельство и так далее. Ким стало лучше. Я принес ей чашку чая, и мы стали думать, где я мог потерять бумажник. Я всегда носил его в боковом кармане и в последний раз вынимал в воскресенье утром.

— Ты потерял его в сене! — вдруг воскликнула Ким. Она еще смеялась, когда я звонил в Монфор-Ламори. К счастью, Сторк, высокий, добродушно-жизнерадостный бизнесмен, каждое утро игравший в теннис, был еще дома.

— Ты не мог бы сходить и посмотреть?

— В амбаре?.. — он долго не мог остановить смех. — Продолжай, это забавно! С Ким?.. Я еще удивлялся, куда это вы оба запропастились. А мы-то дали вам лучшую кровать! Очень забавно!..