Страница 39 из 76
Но на него внимания ни милиция, ни девочки не обращали.
— Отлично, капитан, — сказала Ольга с интонациями княгини. Той самой, что правила Русью и всяческими способами изводила древлян.
— Что будем с ним делать? — кивнул капитан в сторону Петровского.
— А что положено, то и делать. Задержать, составить протокол, а там уж следствие им займется.
— Значит, нарушение общественного порядка, покушение на уничтожение имущества граждан, неповиновение законным требованиям сотрудников милиции, сопротивление при задержании, состояние алкогольного опьянения…
— Вот-вот, — сказала Ольга.
Капитан ещё раз отдал честь.
Тут как раз подъехал милицейский «УАЗ», и Петровского неделикатно усадили на заднее сидение.
Человек десять были тому свидетелями — из наших, из выпускников.
Картина Соловьёва «Приплыли», да.
Видно, Ольге не понравилось поведение Петровского, она подумала, решила, что тот не остановится, и учудит какую-нибудь пакость. Позвонила в отделение милиции, представилась и попросила прислать наряд милиции. В засаду у «ЗИМа». Обыкновенной гражданке, конечно, отказали бы, но отказать дочери Стельбова? Идиотов нет. Удивительно, что только капитан, могли и майора прислать. Да что майора, полковника!
И вот — не ошиблась Ольга. Взяли Петровского. Тёпленьким. С топориком. Поди, с противопожарного стенда снял, топорик-то.
Уже когда мы ехали по городу, Ольга объясняла:
— Он перешёл черту, Петровский. Ты, Чижик, добрый, ты бы простил, а я нет.
— Да я не то, чтобы добрый, но…
— Что «но»? Что ты предлагаешь? Дать по мордасам, да и отпустить? Может, им это и нужно: «зажравшиеся» избивают простых людей. Нет, так не пойдёт.
— Но ведь ему теперь…
— Только то, что положено. Но по всей строгости. Такое прощать нельзя: сегодня он машину изуродует, а завтра бутылку с бензином в окно бросит. В комнату Ми и Фа.
— Так уж и бросит…
— Не дам ему ни малейшего шанса.
— А то, что наши видели, это хорошо, — добавила Надя. — Пусть видят и всем расскажут, чтобы понимали — не со своим братом связались. Тут мордобитием не ограничится. Тут срок будет реальный. Да ты же сам сказал — три года, значит, догадывался?
— Догадывался, — признался я. — Но если бы позвонил я, это одно. А Ольга — другое.
— В другой раз обращайся прямо, это тебе не шахматы — варианты считать, — сказала Ольга. — Меня папа предупредил: возможны провокации, и действовать нужно грамотно. По закону.
Значит, по закону. Действительно ли Петровский просто разозлился на меня, из банальной зависти, или его подговорили? Следствие разберётся. Следствие очень даже разберётся. Я думаю, что подговорили. Топорик вот так запросто со стенда не возьмёшь.
Мы выехали из города. Я включил приёмник — для разгона грустных мыслей.
Странно, ещё нет часа ночи, но на длинных волнах тишина.
Переключился на средние. Тут-то ретранслятор «Маяка» наш, чернозёмский, близкий.
Опять тишина. Венгрию слышу, но венгерский язык, он особый. Только и разобрал, что «Москва».
Может, Петровский успел антенну повредить? По всей строгости ответит!
Но мы уже приехали.
Пока я заводил машину в гараж, пока то, пока сё…
«Спидолу» я включил в половине второго.
Нет. Ни «Первой программы», ни «Маяка» поймать я не смог.
На коротких волнах нашёл «Би-Би-Си».
— В Москве на улицы выведена бронетехника. Общественный транспорт, включая метрополитен, не работает с двадцати трёх часов. Телефонная связь не действует. Радио безмолвствует. Телевидение транслирует настроечную таблицу без звукового сопровождения. Связь с британским посольством нарушена, — сообщил диктор.