Страница 37 из 67
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Пообщавшись с Дейзи, я принимаю душ. Если уж иду на свидание, то стоит привести себя в порядок. Вытирая голову полотенцем, вспоминаю слова Дейзи. В чем-то она права. Я постоянно занималась планированием жизни, и куда это меня привело? К разбитому сердцу и безработице, вот куда.
Дейзи же все делает методом тыка, но тем не менее умудряется крепко стоять на ногах. Вот и сейчас сбагрила на меня свою работу, чтобы потрахаться с заклятым другом.
Сегодняшний разговор с агентом по трудоустройству оказался совершенно бесполезным: я надеялась, что у нее есть для меня предложение, а оказалось, что ей нужно было проверить у меня наличие сертификата для работы с «Revit»4. Нет. Я специализируюсь в «AutoCAD», а «Revit» для идиотов, которые только и могут, что кричать на людей, если они используют неправильный штамп на чертеже.
Конечно, я расстроилась. Мне удалось перезвонить агенту где-то через час, и все это время во мне теплилась надежда, что свершится то, чего я так долго ждала. Я даже представила себе, что мне придется ездить в командировки в Лондон по работе, и Дженнингс пригласит меня к себе домой, мы возьмем еды на вынос и будем заниматься сексом. Это была подробная и, прямо скажем, нереальная фантазия, но фантазии по определению маловероятны.
Я достаю из чемодана темно-синее платье. Дейзи и тут оказалась права. Оно фантастически выглядит на ней, а значит, будет так же смотреться и на мне. Это одно из самых больших преимуществ наличия близнеца — возможность увидеть себя со стороны.
Признаться, я удивлена, что сестренка одолжила мне свое любимое платье. Вообще, Дейзи упаковала для меня отличные наряды. Нет, у меня, конечно, есть и своя одежда, но она больше в деловом стиле.
Это было очень мило, потому что в отношениях между сестрами ничто не свидетельствует о любви так, как желание дать поносить свое любимое платье.
Высушив волосы, делаю с помощью утюжка несколько небрежных локонов. Это как раз та небрежность, на которую уходит куча времени и усилий. Периодически поглядываю на часы, потому что с минуту на минуту за мной должен зайти Дженнингс. Я предложила встретиться в холле, но он сказал, что у нас настоящее первое свидание, поэтому все будет как положено.
Я ответила, что никогда не позволила бы ему зайти за мной на первом настоящем свидании, потому что он мог бы оказаться серийным убийцей. Или полным идиотом, которому незачем знать мой адрес. Или свидание могло оказаться настолько ужасным, что я тайно отправила бы сообщение подруге и попросила ее вызвать меня домой по срочному делу, а потом свалила бы с этого свидания на своей машине.
Склонив голову набок, Дженнингс молча смотрел на меня несколько секунд, водя пальцем по линии челюсти. В итоге мы решили, что на этот раз я проигнорирую свои принципы. И это правильно, поскольку я и сексом не занимаюсь на первом свидании, но сегодня точно не собираюсь придерживаться этого правила.
Я надеваю любимые сандалии и приступаю к сережкам, как раздается стук в дверь. На лице расплывается улыбка, и внезапно я чувствую себя глупой и взволнованной, а в животе порхают бабочки. Прошла уже целая вечность, с тех пор как я ходила с кем-то на свидание. Я открываю дверь. Дженнингс тоже принял душ, его волосы все еще немного влажные. На нем белая рубашка с закатанными рукавами. Я сразу замечаю это, потому что в одной руке он держит цветы, а другой упирается в дверной косяк.
— Розы, — произносит он и поднимает букет. — Я собирался купить маргаритки, но потом решил, что каждый парень тебе и так их дарит5. А вот сколько из них преподносили розы Роуз6? — Дженнингс подмигивает, явно уверенный, что Роуз — это только между нами и что я не представляюсь мужчинам фальшивыми именами. И он прав.
— Рада, что это не маргаритки, — я забираю у него букет, мысленно хихикая над тем, что каждый парень якобы дарит мне цветы. В старшей школе бойфренд купил мне одну розу, когда в школе проходили акции по сбору средств. Студенческий совет разносил их по классным комнатам на втором уроке, и девочки до конца дня таскали их с собой. Если я открою старый ежегодник, то точно найду в нем засушенную розу. А однажды бывший заказал мне букет, и его доставили на работу. В тот день у меня был день рождения. Уверена, он забыл о нем, и ему пришлось заказывать с утра цветы у местного флориста, но все равно это было мило. Но что касается цветочного парада… Точно нет.
Хотя он прав по поводу маргариток. Дейзи получала их бесчисленное количество раз, и они ей нравятся. Но это ее цветы, не мои. Конечно, Дженнингс не может этого знать, но я рада, что он решил преподнести мне именно розы. Меньше всего мне бы хотелось глазеть на букет маргариток, который напоминал бы о том, какая же я бессовестная обманщица.
— Они идеальные, спасибо, — схватив ведерко для льда, я наполняю его на несколько сантиметров водой из раковины в ванной. После чего водружаю рядом с телевизором и ставлю в него цветы. Это, конечно, не ваза, да и цветы валятся набок, но все равно смотрится идеально. Идеально в своей неидеальности.
— Готова? — спрашивает Дженнингс, проводя пальцем по моей обнаженной шее. Оказывается, он стоит прямо за мной. Я вздрагиваю и поворачиваюсь к нему.
— Я готова.
— Выглядишь потрясающе, милая, — нежно говорит Дженнингс. Он стоит так близко, что я чувствую жар его тела. Кажется, мне сейчас достанется поцелуй. Но вместо этого мужчина просто берет меня за руку и ведет к двери. Так мы и идем до самого лифта. Мое сердце колотится как сумасшедшее. Не знаю, почему. Мы уже знакомы, и на самом деле это не первое наше свидание. А третье… или четвёртое? Господи, сколько же дней прошло с первой ночи? Почему у меня такое ощущение, будто я знаю его целую вечность? Чувствую себя глупым щенком, который спотыкается о собственные лапы.
Или идиоткой, которая влюбилась, прекрасно зная, что срок годности у этих отношений меньше, чем у пакета молока.
Неужели это правда? Или просто иллюзия, созданная тесным общением и взрывоопасной химией? Нам вместе хорошо и просто. Но, может, это потому, что все временно. Поездка в парк развлечений тоже будоражит тебя пару дней, но если каждый день ходить в него в течение года, то он станет твоим кошмаром. Я прикусываю нижнюю губу и смотрю на Дженнингса из-под опущенных ресниц. Двери лифта открывается, мы расцепляем руки, заходим, и Дженнингс нажимает на кнопку нужного этажа.
— О чем думаешь, милая? — спрашивает он, склонив голову набок и вопросительно подняв бровь. Интересно, он догадался об этом по тому, что я всего лишь молча прошла по коридору?
— Просто гадала, нравятся ли тебе парки развлечений, — а что, довольно близко.
— Это типа проверки? Слабо ли парню, с которым ты идешь на свидание, прокатиться на «бешеной» карусели? — весело поинтересовался Дженнингс, но я заметила, как в его глазах промелькнуло недоверие.
— Я их обожаю, но через пару подходов меня начинает укачивать, — признаюсь я, пожав плечами. Просто метафора моей любовной жизни. Покатайся и сойди, прежде чем кому-нибудь не поплохело. — Зато меня никогда не тошнит от игровых автоматов и сладкой ваты.
— Если это никак не повлияет на наши отношения, то признаюсь, что парки аттракционов — это не мое. Хотя я и тур по историческим местам Америки никогда бы не выбрал, а он оказался куда более… — он делает паузу и медленно скользит взглядом по моему телу, — интереснее и веселее, чем я ожидал.
На щеках вспыхивает румянец. У него получается даже самый простую фразу сделать непристойной.