Те, кого нет

— Спасибо, — девочка еще больше смутилась, однако Валентин уже теснил ее в коридор, приговаривая: — Мы тут сейчас все-все посмотрим: и прудик, и причал с лодками, и птиц… Скучать не будем!

Сергея тут же отрядили к очагу у беседки с навесом — дескать, самое время начинать, чтобы дрова как следует прогорели и жар получился сильный и ровный. Он в этом деле ничего не смыслил, и Инне пришлось растолковать, что, как и в какой последовательности. «Да, там где-то должна быть Наташа, — спохватилась она. — Увидишь — пришли ко мне на кухню».

Федоров закурил и, пока шел через газон, ломал голову, с какой стороны подступиться к замысловатому сооружению, потому что даже обычный костер разводил уже и не вспомнить когда. А обнаружив у очага незнакомую девушку, тут же ее и узнал, почему-то нисколько не удивившись. Будто его воспоминание о разговоре с матерью внезапно материализовалось, по крайней мере, частично.

На этот раз «невеста» Валентина была в коротком светлом платье. Сидя на корточках, она складывала аккуратные чурки в специальный решетчатый ящик у очага; открытые острые колени, длинная шея, все та же мальчишеская прическа. Выглядела она гораздо лучше, чем в тот раз, когда оставалась ночевать в их доме.

Как только Сергей приблизился, девушка выпрямилась и отчужденно взглянула на него, как бы предупреждая возможные вопросы о том, как она здесь оказалась и кто ее пригласил.

Однако он и не собирался спрашивать.

— Вы не подскажете, как с этим управляться? — Сергей озабоченно кивнул на дрова.

— Сложить шалашиком и развести огонь, — спокойно ответила девушка. — Как в камине.

— Вы, Люся, наверно, обратили внимание, что камина у нас нет. И печки тоже.

— Я не Люся, — усмехнулась девушка. — Вас, кажется, зовут Сергей Петрович?

— Викторович.

— Извините. Викторович так Викторович. — Сергей удивленно взглянул на девушку, а она с вызовом проговорила: — Брат вашей жены пудрил вам мозги, точнее не скажешь. Уж не знаю зачем…

— Но вы ведь не возражали? — перебил он. — Значит, была причина?

— Какое это теперь имеет значение? Я утром сразу же ушла из вашего дома. Валентин в самом деле помог мне доехать до города, а остальное… Меня зовут Наташа, и я не являюсь ни невестой, ни даже приятельницей уважаемого Валентина Максимовича. А встретились мы здесь по чистой случайности. Я на работе. Фирма «Фрекен Бок» — слыхали такую?

— Никогда! — Сергей почему-то обрадовался. Эта колючая девушка ему все больше нравилась. — Так, значит, это вы — Наташа? Вас Инна зовет, у нее там аврал на кухне. Могу представить выражение лица моей жены!..

— Она тоже там? — вздохнула Наташа. — Что-то мне не хочется при Инне Семеновне пускаться в объяснения.

— Да и не нужно. Александре не до того. Сомневаюсь, что ей сейчас вообще придет в голову задавать вопросы. — Он закурил.

— Абсурд какой-то, — сказала Наташа, тоже вытряхивая из пачки сигарету. Сергей щелкнул зажигалкой. — Не люблю двусмысленных ситуаций. Что касается барбекю, Сергей Викторович, то и я в этом ничего не понимаю. Возьмите побольше растопки — она лежит отдельно…

Послышались оживленные голоса. На гравийной дорожке у водоема показались Марта и Родион.

— О господи, — пробормотала Наташа, — я, наверно, все-таки пойду.

Она швырнула в траву окурок и тут же наклонилась поднять. В этот момент Марта заметила отца и без энтузиазма помахала ему. Наташа выпрямилась, взглянула и, не оборачиваясь, скрылась за беседкой.

«Что-то у Мартышки настроение неважнецкое, — подумал Сергей, глядя на приближающуюся дочь. — Чем она озабочена на этот раз?»

Кто-кто, а уж он-то отлично знал это сосредоточенное выражение. Как перед прыжком в воду. Улыбка на губах, но глаза отсутствующие, и опять эта упрямая складка пухлого, совсем еще детского рта.

Он так и спросил дочь. И получил то, что причиталось. А заодно и встречный вопрос — не собираются ли родители сегодня заночевать в Шаурах. У них с Родионом большие планы, и ей тут нравится.

Попутно выяснилось, что никакой спешки с очагом нет — тяга как в домне, дрова прогорают за четверть часа. Для рыбы нужен самый умеренный режим, а подавать ее нужно прямо с решетки, с пылу. Поэтому Родион с Мартой, как вернутся с прогулки, все сделают сами.

Он провожал обоих взглядом, пока они шли к мосткам, когда рядом возникла запыхавшаяся Инна с корзиной, полной посуды. Она уже была в нарядном платье, с тяжелым браслетом на левом запястье, платье ей шло, как обычно идет зеленое не слишком светлым блондинкам. Сергей попытался перехватить здоровенную корзину, помочь, но она отмахнулась и снова спросила: «Ты не видел тут Наташу? Я буквально зашиваюсь! Как у тебя с очагом?»

Он добросовестно повторил все, что услышал от Родиона, включая слова про умеренный режим. Инна взглянула с сомнением.

— Ну ладно, — сказала она, выставляя посуду на сервировочный столик под навесом. — Только не путайся под ногами, а лучше сходи помоги Саше. От Савелия сейчас никакого толку — черти принесли этого юриста…

Сергей побрел через лужайку к дому. Позади негромко звенели стекло и фарфор. Откуда-то донесся голос Валентина, болтавшего с малышкой, ее смех. Никогда б не подумал, что такой человек, как он, способен легко сходиться с детьми. Вот так вот — живешь, живешь и ничего не знаешь о тех, кто рядом. Потом Александра из окна кухни звучно окликнула Марту, раз и другой, не дождалась ответа и умолкла.

Как здесь все-таки спокойно, — Сергей с удовольствием вдохнул воздух, пахнущий широкой водой и свежескошенной газонной травкой. И не так уж жарко. Благодать.

Савелий точно знал, что делал, уходя в отставку, завязывая с армейской карьерой, — обеспечил себе спокойную старость. Нет, он не завидовал, и тем не менее шевелилось смутное сожаление: сам он так и не смог как следует приспособиться к стремительно менявшейся жизни. «Тюфяк, — выпалила однажды в сердцах Александра после очередной размолвки. — Не умеешь принять решение ни по какому вопросу, даже по мелочам! С одной стороны, с другой стороны…» Он не обиделся, лишь спросил: «Так зачем ты за меня вышла? Ты же знала?» «Дура была!» — отрезала она.

В разговорах с ней всегда присутствовал болезненный момент. Можно было приводить факты, доводы, аргументы. Взывать к логике и здравому смыслу. И неожиданно обнаруживалось, что Александре противен сам звук твоего голоса.

Единственное, что Сергей мог сказать определенно, — он все еще любил жену. Такую как есть: твердолобую, вспыльчивую, стремительно стареющую, скрытную и, в общем-то, давно безразличную к нему самому и к его чувствам. С тех пор, как появилась Марта, даже близость с Александрой перестала быть такой важной и необходимой. Девочка, необъяснимо похожая на приемную мать, создала иллюзию семьи, а это само по себе дорогого стоило. Он вполне мог отдать жизнь за обеих, потому что, кроме них, у него ничего не было.

Федоров даже не задумывался о том, каково им рядом с ним, что у них на душе, о чем они мечтают, счастливы ли… Его этому не учили. С детства отец и мать изо дня в день твердили: будь честным и порядочным человеком, не зарься на чужое, уважай мнение ближнего своего, даже если он тебе не очень симпатичен… Лучше бы научили не отчаиваться.

Сергей поднялся на ступени, миновал холл, коридор и заглянул в кухню. Александра сосредоточенно нарезала на фаянсовой разделочной доске сыр и раскладывала ломтики веером на плоском блюде.

— Сыр следует подавать куском, — сказал он. — Для этого существуют специальные ножи.

— Умник, — беззлобно хмыкнула Александра. — Кто ж там с ним будет возиться при такой ораве? Ты б лучше помог мне с этой ископаемой колбасой — испанская, что ли… Твердая как камень и кожица не снимается…

— А много ожидается народу?

— Инна накрывает на двадцать приборов. Но вообще-то предполагается двенадцать персон, не считая нас и детей.

— Ничего себе!

— Сережа, ты бог знает что творишь! Так и я могла бы. Обдай кипятком и…