Страница 8 из 11
- Урождённая баронесса Зигхардинг. К счастью, в Советском Союзе о том, что Зигхардинг и Зингер соотносятся, примерно как Ульянов-Ленин, не знали. А мой внешний вид это хорошая наследственность и отсутствие вредных привычек. Надеюсь, ваше внимание к мелочам касается не только моего возраста, но и изучаемого нами предмета. Доброго вечера, уважаемые студенты. - Подтвердила зародившееся на свой счёт опасение Элеонора Рихторовна.
Лекции я посещала без пропусков. Да и поводов прогулять не было. В комнате я жила одна, причём в комнате, которая вызывала у всех насмешливые гримасы.
- Ааа, - протянула Нина, роковая красавица всего пятого этажа. - Ты из той норы?
- Ну да. А что? - разубеждать кого-либо и убеждать, что у меня шикарная комната, я не собиралась.
Я жила отдельно ото всех. Да и постоянное присутствие постороннего в комнате меня беспокоило бы. А так хоть какое-то подобие безопасности и уединения. И Любовь Рустамовна была абсолютно права, когда говорила, что свой отдельный санузел в комнате, это несомненный плюс. Боюсь, что в общую душевую, где дверь закрывалась на хлипенький крючок, я просто не смогла бы ходить. Раздеться там где я не чувствовала себя в безопасности... Я не смогла бы себя заставить отважиться на подобный шаг.
В общежитии все очень быстро узнали, что Власова Алина из детдома. А значит, денег и всех прочих атрибутов красивой жизни у меня нет. Как и родни, что могла бы помочь в учёбе или подкинуть деньжат. И для многих я сразу стала не интересна.
Так что в компании меня не звали, да и времени свободного у меня не было. Нравится или нет, собиралась ли я связывать свою жизнь с медициной или не собиралась, никого не интересовало. Я обязана была разобраться, понять и справиться. Я должна была уцепиться за этот шанс, который сулил, как минимум на время обучения, крышу над головой и стипендию. Поэтому, с первых дней я обкладывалась учебниками и справочниками, засиживалась в читальном зале вплоть до закрытия и все выходные проводила за книгой.
У меня по каждой дисциплине было две тетради. Одна черновая, в которой я писала на занятиях, и чистовая, куда я переписывала лекции, добавляя слова преподавателя выдержками и пояснениями из учебников, справочников, энциклопедий...
Там где другие записывали только определение с кратким пояснением, я исписывала подробным разбором лист другой. Ну и какой толк от такой девицы в компании, если за мной уверенно закреплялась слава ботаника и зубрилы?
Последним, окончательно превратившим меня в изгоя студенческой тусовки, стал факт того, что у меня не всё в порядке со здоровьем.
Меня и до этого то неожиданно начинало трясти в ознобе, то становилось неимоверно жарко, словно резко поднималась температура, начинали дрожать руки или ни с того ни с сего я резко начинала потеть. Целая проблема была встать с кровати утром. Я не редко просыпалась с головной болью. Но чем больше времени проходило от последнего приёма наркотиков, тем более странно я себя ощущала. Меня раздражали люди, яркий свет, шум.
Но страшнее всего были судороги. Приступы были достаточно неожиданны. Я научилась их предугадывать по неприятному покалыванию, начинавшемуся у основания шеи. Несколько раз приступ заставал меня на общей кухне.
- Фу, ты что, припадочная? - не давала мне покоя Нина. - Что это с тобой?
- Врождённое, - отделалась я общей фразой.
К концу октября я стала той, с кем дружить было не просто не престижно, а стыдно. Возможно, это и было бы проблемой, но я друзей и близкого общения ни с кем не искала. Рисковать тем, что кто-то может узнать мою тайну, я не собиралась.
Прошлое, причём не моё, а настоящей Алины, напомнило о себе неожиданно. Так как я была временно прописана в общежитии, туда и пришло заказное письмо, что после Нового года, я должна явиться в родной город Алины на комиссию по распределению и вручению жилья сиротам.
Я долго думала, ехать или нет. Первая сессия отгремела, я умудрилась не только её преодолеть, но и оказаться в числе лучших. У меня не было ни одного хвоста, а в зачётке на странице с экзаменами были только отметки отлично. А это не только тешило моё самолюбие, но и означало, что до следующей сессии я получаю повышенную стипендию.
- Ты когда собираешься домой ехать? - строго спросила Любовь Рустамовна, когда я ввалилась в общежитие с огромной стопкой книг.
Впрочем, это была вполне привычная картина. Почти всё свободное время я тратила на чтение и конспектирование. А в читальном зале мне уже предлагали принести подушку.
- Так вроде сессия только закончилась... - неуверенно протянула я.
- Ну откуда ж ты такая взялась? Вроде и голова на плечах, а всё равно дурында. - Вздохнула комендант. - Послушай старуху, я жизнь прожила. Какая никакая, а крыша над головой, это первое дело. От своего угла вся жизнь начинается. Тебе положено? Вот и получай, да нос не вороти. Может, ещё отучишься, и распределение дадут. А там или приработаешься, тогда продашь и на новом месте жильё купишь. А нет, так ты не бродячая, что та собака. У тебя своя конура есть! Когда за спиной есть куда отступать, она, знаешь ли, и осанка ровнее, и походка увереннее.
Наверное, именно эти слова стали той самой, последней каплей, из-за которой я всё-таки решила рискнуть. Мысли о том, где и как я буду жить после учёбы меня и так посещали. А уж когда тебе прямо об этом говорит посторонний, но опытный и умный человек, то такие мысли приобретают особый вес.
Дорогие друзья, не устали ещё от воспоминаний?))))
А вот она, Элеонора Рихторовна)))
Глава 8.
Глава 8.
Родной город Алины встретил холодным ветром и кашей из снега и грязи под ногами. Добиралась я сюда почти двое суток поездом, и погода здесь была куда неприятнее. Похоже, прав был Виктор, когда говорил, что Алина выбрала наш мед, только потому, что он был близко расположен к месту жительства её друга.
Вещей у меня с собой особо не было, да и зачем они мне, если ехала я буквально на день?
Пока расспросила как добраться на нужное мне место, пока нашла... До конца рабочего оставалось не больше двух часов. К нужному мне кабинету в здании местной администрации я подходила с бешено бьющимся сердцем. Я боялась, что там будет толпа людей, среди которых могло быть и руководство детского дома, и те, кто рос вместе с Алиной. Но там никого не оказалось.
Чувствуя, как от страха всё поджимается, я решила сходить в дамскую комнату и выдохнуть. Следом за мной зашли две дамы, наверное, посчитавшие, что они здесь одни.
- Много там ещё? - спросила одна другую.
- Да нет, две девки остались. Одна из нашего детдома, вторая из района. - Ответила ей вторая. - В этот раз ещё хорошо, тихие всё. В прошлом году скандал на скандале. И чуть что крики, визги... На телевидение писали, в администрацию президента, в прокуратуру. Нам потом полгода продыху не давали со всякими проверками! Да и чего говорить, и фонд в этом году получше, чем обычно.
- Ты смотри, есть-то шваль подзаборная, а все грамотные, права выучили, требуют чего-то! Нет бы, тихо любому углу радоваться, эти нос воротят, метры спрашивают, сертификаты им подавай, заключение комиссии о пригодности жилья и состоянии. Вот скажи, какая им разница? Кто они все? Будущие алкаши и наркоманы. Что из этого дерьма путного получиться может?- возмущалась первая.
- Да о чём ты? Шалавы и зеки. Максимум в ЖЭК какой пристроятся, а потом будут на местном рынке ящики за триста рублей таскать к прилавку, и от прилавка на помойку. Но ты ж поди! - возмущалась вторая. - Какая-то шалава в пьяном угаре выплюнет очередное последствие своих кувырканий, и оно ей не надо, она отказывается! А этих, слов нет, и кормят и одевают, и учиться, пожалуйста, сирота же! Мой из-за таких сироток в этом году только на платный смог поступить. Представляешь? И стипендию им, и квартиру! А зачем им квартира? Вот во что они её превратят? Очередной притон для пьянок, куда полиция будет как на работу ездить? А ты своего и растишь, себе ничего не позволяя, и крутишься всю жизнь... Но квартиру ему никто не подарит! Ему вот квартира от государства не положена, потому что мать не шалава и всю жизнь работала! А с моих налогов всяких отбросов жильём обеспечивают!