Коснись меня

Наконец лимузин остановился. Водитель молча распахнул дверцу, и я вышла перед особняком королевских размеров, напоминающем традиционную испанскую виллу. Здание утопало в зелени. Было уже довольно тепло, воздух полон запахов раннего лета и распустившихся роз, птицы пели, привлеченные многочисленными кормушками. Я вдохнула поглубже и пошла по тропинке, усыпанной гравием. Мой путь освещали лишь крохотные свечи, расставленные на равном расстоянии, призванные не дать потеряться. По пути не встречалось ни одной живой души. Наконец, я вошла в здание. Нежный запах роз заполонил со всех сторон. Опустив взгляд в пол я увидела, множество белых розовых лепестков, почти светящихся в темноте. Они были призваны указать мне, куда идти.

– Есть кто-нибудь? – голос мой прозвучал одиноко и был тут же поглощен темнотой.

– Очень романтично, но слишком таинственно – громко рассуждала я вслух, идя по этому мягкому, шелестящему ковру.

Наконец в конце этого тоннеля появился свет, я уперлась носом в какую-то ткань, а, раздвинув ее, оказалась в шатре, напоминающем восточный – только абсолютно белого цвета. Ковры, драпировка, мебель, стены и потолок. Белое на белом – всевозможные оттенки – перемежались и заставляли испытывать странное чувство, будто попал на облако. Я на минуту была дезориентирована, глаза болели от такого резкого перехода от абсолютной темноты к рассеянному, но все же свету. Словно отделившись от белой стены, в комнате появился Аэрто. Прямые длинные волосы его лежали так, будто это были и не волосы вовсе, а шелковые нити. Серебряные глаза блестели интересом.

– Вы нашшшли поездку не слишшком утомительной? – спросил он меня, присаживаясь по-турецки на ковер. Я уселась рядом, подогнув колени. Мне вообще нравится сидеть вот так, на подушках, а не на стульях. Брови принца взлетели вверх – видимо, он ожидал чего-то другого.

– Редко удается покататься на лимузине – поэтому было довольно весело, – я оглядывалась в поисках прислуги, но не видела не одной живой души. Плохо дело. Отчего-то я наивно полагала, что Аэрто выберет публичное место. Но итхисы и публичность – несовместимы.

– Мне нравитсся ваш наряд, – Аэрто наклонился ко мне поближе, как большой кот, понюхав воздух вокруг меня. Стало несколько неудобно. – И пахнете вы тоже хорошшо. Тьепло.

Вот это явно был перебор, я отодвинулась:

— Я пахну розами, по которым дошла сюда. Для первого свидания – очень широкий жест.

Аэрто самодовольно улыбнулся:

— Я узнал, что нравится современным женщинам.

Меня смутило, что говорит он как представитель другой эпохи. Интересно, как часто принц выбирается за пределы Октавии? Подумав, я решила не задавать этот вопрос.

– Мне приятно, что вы провели такое исследование. В следующий раз можно просто ограничиться букетом цветов. Боюсь представить, сколько роз пришлось ободрать, чтобы создать ту дорожку, — Аэрто безразлично пожал плечами, сомневаюсь, что он сам рассыпал розы. – Эта комната тоже очень необычна.

– Это место напомьинает мнье о доме. Бессконечные снега, наша архитектура, уже спустя месяц я начинаю по ним скхучать, – он задумчиво провел ладонью по ворсу. В отличие от Александра и Элио, в его голосе звучал акцент. Он слишком сильно протягивал слова, а также иногда шипел как рассерженная змея.

– Расскажите мне о своем доме, – попросила я, склонившись ближе. От Аэрто исходил приятный запах, присущий итхисам. Только он был чище и резче, как и его внешность, не имеющая ничего общего с внешностью других людей.

– Алекссандр никогда вам не рассказывал? – взгляд Аэрто блуждал по моей шее, так словно мужчина очень хотел отодвинуть ворот платья.

– Я всего лишь его помощник. У нас не такие отношения, – я пожала плечами и расстроилась от осознания того, насколько мои слова были правдивы. Я ничего не знала об Александре, он никогда не делился со мной ничем личным. Даже при том, что я жила у него, наши отношения остались на уровне «работодатель – работник».

Аэрто легко считал эмоции, написанные на моем лице.

— Вы ведь ни разу не прикасались к нему. Каков джентльмен.

Он усмехнулся, облокотился на подушки. Его белое одеяние, больше всего похожее на восточный халат, словно являлось продолжением его мраморной кожи. На секунду он замер, прикрыл глаза, став похожим на римскую статую, а затем ожил и заговорил, неспешно, с толикой ностальгии:

– Земля Октавия прекрассна. Весна в наши края приходьит поздно, а большую часть года землю покрывает сснег и лед. Солнца так мало, что оно не способно причинить вреда нашей коже, и людей, помимо итхисов, почти нет. Насс мало, поэтому у нас нет войны, мы живем за счет бизнеса таких, как Александр, и чрезвычайная закрытоссть границ не позволяет любопытным ученым и исследоватьелям лезть в нашши жизни.

– То есть, Александр платит Октавии за право находиться вне ее пределов? – меня совсем не устраивал тот факт, что трудолюбивый Дарк горбатится по пятнадцать часов в сутки, в то время как Аэрто пользуется всеми благами его труда.

–– Это плата за то, чтобы находиться вне территории Октавии и искать Исскру.

Мой мир переворачивался, я и позабыла, что первоначальной целью был узнать что-либо о маме.

— Дарк – романтик, ищущий свою искру?!

— Ваш начальник – отщепенец. Он с юности критикует наш стиль жизни. В итоге ему было позволено покинуть страну и попытать счастья с его безумными проектами. Кто бы знал, что его ждет такой голо… головокружительный успех.

– То есть, все итхисы, которых я здесь видела, ищут искру?

Артур рассказывал мне нечто подобное. Аэрто пожал плечами:

– Только чистокровные. Или такие как Элио. Полукровки, не рожжденные искрой, могут оставаться здесь сколько душше угодно. Они не нужны.

— Что значит не нужны?

— Грязная кровь, — спокойно пояснил мне принц, — Те, кто похож на нас, унаследовал правильную внешность и долгую жизнь еще может оставаться в Октавии, другие не нужны.

— Правильная внешность? – Аэрто указал на себя. Его внешность по меркам итхисов была полностью правильной. Внешность Александра тоже.

— Зачем тогда вам общаться со мной? Моя внешность по вашим меркам совсем не правильная.

Во мне разгорался гнев. Зачем итхисы связываются с такими как я, или другими людьми, если наши дети считаются у них уродами?

— Вы кррасавица, Кира. Похожи на ссолнечный ссвет. Я бы хотел, чтобы у моих детей были ваши зеленые глаза, и кожа, не сгорающая в полдень. В общем то, причина по которой я пригласил вас. Вы хотите стать моей любовницей?

У меня челюсть отвисла. Прямолинейно, ничего не скажешь.

— Нет, — сорвался с губ ответ.

— Подумайте, Кира. Я не прошу вас уехать в Октавию. Останетесь здесь. Я гарантирую вам полное содержание, оставлю этот дом. Работать вам больше не придется ни одного дня в жизни.

— Нет, — снова повторила я. – Аэрто, вы меня видите второй раз в жизни. Да и я вас тоже. И вы на меня не произвели пока такого впечатления, чтобы мне захотелось свести с вами горизонтальное знакомство, а тем более рожать от вас зеленоглазых детей.

Принц моргнул несколько раз, потом рассмеялся.

— Я наверрное поторопилсся. Будь я чуть большим рромантиком, сказал бы, что чувствую в вас свою Искру.

Эта его фраза заставила меня нервно отшатнуться. Итхисы умеют чувствовать Искру, или по крайней мере думают, что умеют. Вот только есть всего один способ проверить, правильность этого чувства, и мне он не нравился. Странные глаза смотрели в мои не отрываясь. Я замерла как мышь перед удавом, загипнотизированная их бесконечной глубиной.

– Какой же я негосстеприимный хозьяин! – легко сменил он тему. Мышь была спасена. Принц хлопнул в ладоши, и двое мужчин внесли в комнату стол, ломящийся от разнообразных угощений. Все они были исключительно алого цвета. Клубника, красные яблоки, сладкие шарики, окрашенные красным, а в центре – аккуратно нарезанное сырое мясо. Я бы была поражена, если бы не видела, как Александр ранее ел его дома. На самом деле оно не было сырым, но было каким-то особенным образом замариновано и потому выглядело как сырое. К удивлению Аэрто, я первым делом подхватила на крохотную вилку именно мясо и с блаженным видом принялась жевать.