Страница 23 из 106
Глава 7
Прошёлся между жавшихся к друг другу, хоть и одетых для боя толп крыс. За последнее время ситуация с защитой хоть и не выправилась окончательно, но стала не такой безнадёжной как раньше, когда без слез жалости на своих бойцов было не взглянуть. Да, мы не имели возможности всем сделать одинаковый, типичный доспех или его элементы, но даже когда обрядили каждого пусть и в человеческое хламьё. Как минимум каждый клановый воин получил стёганку. Сделанная из нескольких слоёв плотной ткани (местами кожи) с мягкой набивкой, прошитой и набитой старыми тряпками, пенькой или паклей, и иногда пропитанной воском из гоблинов для прочности. Вместе с ними шли кожаные куртки и прочее, что удалось награбить или сделать самостоятельно. У некоторых это было основной защитой (у рабов основной защитой была их шкура), и тогда они сверху примастрячивали всякий найденный железный хлам, лишь бы защитить корпус (примотанная сковорода никого не удивляла, а даже вызывала зависть из-за защитных свойств толстого железа), но большинство же сверху носили полноценные кольчуги (Хойт прислал от форта ещё с десяток кольчуг, с чуть проеденными ржавчиной дырами, но основная часть — из Глаттершталя). Мне вот моя очень нравилась. Гному бы какому она была до пят, мне же доходила по середины бедра и густой блеск металла будто бы говорил — не бойся, сберегу. Самые удачливые (как правило самые сильные: либо командиры, либо свирепые и хитрые) таскали сплошную или пластинчатую кирасу, наплечники, шлемы-маски, наручи. Кожаных или кольчужных рукавиц/перчаток почти не встречал. Набедренников было немного, а вот наголенников и ботинок-сабатонов не было вовсе, даже у черных здоровяков из штурмового отряда.
У меня то же самое, что и у всех и даже с первого взгляда не скажешь, что глава. Без сапог, в обмотках, шерстяных штанах на завязках, рубахе, светлой стёганке, что от железа приобрела ржавые разводы, кольчуга с короткими рукавами и общей длиной по середину бёдер, трубчатые наручи, наплечники, да человеческий шлем без забрала, амулет. Разве что поясной ремень выделялся из общей массы прочих, так как состоял из множества элементов. Кожа его плотно покрыта бронзовыми пластинами, которые сверху покрыты серебром. На крючки пояса был подвешен кинжал, с помощью кожаных петель, а также верные сечки и кошель с бытовой мелочевкой.
Про оружие я вообще молчу — у кого что, и всё сплошь из человеческих запасов, хоть и старались, чтобы у каждого было минимум два вида: для тесной рубки и что-нибудь древковое для того, чтобы встретить врагов. Топоры, боевые косы и вилы, пики, копья, гарпуны, боевые цепа, стилеты, мечи, тесаки, усыпанные шипами дубины, ятаганы, рогатины, тяжёлые ножи, молоты, кастеты, однолезвийные кавалерийские палаши, кинжалы, алебарды, глефы и т. д. Но что мы успели сделать — у каждого отряда было минимум несколько воинов, у которых на лезвие было нанесено серебряное напыление для борьбы с внезапными духами.
Из амулетов у некоторых из командиров висели амулеты в виде маленьких крысиных черепов или простых камушков, зачарованных браслетов — что должны были защитить от хвори или враждебных носителю сил. Но их было слишком мало.
Рассматривая бойцов, привествуя их, вспомнил о том, что кирасу я скинул и никто же не подобрал её… Надо что-то на кольчугу сверху накинуть. Да и из оружия при мне осталось только сечка, так как копьё выкинул в предыдущем бою, а двуручнный меч как потерял в бою за Лысым перевалом, так пока и не нашёл ничего подходящего.
Найдя своих оруженосцев-рабов, бездельников, отправился с ними ворошить запасы оружия и доспехов. К сожалению, ничего подходящего там не оказалось. Я уже присматривался, у кого бы отобрать оружие подлиннее, как один из рабов подал голос, распластавшись почти по земле и осторожно поглядывая на меня снизу (как будто я их боем бью):
— Хозяин-херршер, а вам-вам оружие не нравится в ваших вещах?
— Какое ещё оружие? Всё моё с собой.
— Херршер, ну как… Мы же возим-таскам, да-да.
— Что вы там таскаете?
— Ну дубина, чёрная такая…
Хотелось почесать затылок, чтобы простимулировать мозг и вспомнить, что за «чёрная дубина» лежит в моих вещах.
— Показывай.
Эти два придурка утащили из хранилища демоническую булаву! Ту самую, из Глаттершталя, которой орудовал восставший хаосит! На вид массивная из тёмной до черноты бронзы, двуручная, с рифленой металлической рукоятью, оканчивающейся шипастым остриём, с шаром/билом размером с голову человеческого ребенка, который был усеян 19-ю металлическими же шипами, частично уже разбитыми. Однако вес, в силу необъяснимых мною причин, был таким, что орудовать одной рукой было весьма по силам. Да, я её когда-то рассматривал, но именно сейчас её в руки, почувствовал нестерпимое желание поучастовать с нею в бою, да так, чтобы крики, чтобы гул сминаемых доспехов, хруст дробящихся костей, чтобы кровь омывала руки, чтобы как клыки и зубы вылетают из пастей, а враг полз по земле и орал от ужаса, от осознания, что никакая сила в мире его не спасёт!
Мысли и чувства были весьма сильны и так сильно хотелось погнать всех в бой, налететь и разметать вшивый лагерь неприятеля, что с этим надо было разобраться. Пришлось искать Струха и рассказывать ему о булаве и испытываемых эмоциях. Версия Шипа была такая: булава в бою под городом напилась крови и поэтому не давала о себе знать, а сейчас она голодна и тянет своего владельца в бой.
Ранее я считал, что не поддаюсь на подобные штуки, однако вот, пусть немного, но тёмные эмоции бурлили и устроили целый водоворот, требуя от меня действовать, начинать уже сражение, потому как мочи уже нет терпеть!
Я взглянул на поднимающееся солнце, что только-только начало подогревать остывшую за ночь землю, на наш символ, что пустыми глазницами следил за лагерем противника, в котором царил хаос, у которого отряды всё перемещались и никак не могли найти себе места.