Тень Ворона - 7

Пролог

Георгий сидел в кабинете отца и создавал из огненной пыли причудливые фигурки животных. Когда-то в детстве он увидел, как отец развлекается таким образом и довольно быстро перенял эту привычку.

На Императора снова накатили мрачные мысли. Прошли годы, а он так и не смог окончательно убедить себя в правильности сделанного выбора. Что бы случилось, если бы он предупредил отца о грядущей опасности и собственноручно пленил Александра? Не произошло бы переворота, гражданской войны и угасания государства. Может быть, его бы все равно отлучили от трона за заговор против Панкратова, но… неужели эта власть того стоила?

Ответов на эти вопросы у Георгия не было. Только сомнения, ежедневно терзающие мысли.

А может, это беспокойство связано только с тем, что большинство их планов пошло коту под хвост? Ведущие державы готовились к мировой войне, и только Россия никак не могла разобраться с мятежниками. И это несмотря на все обещания Вальтера и Александра. Сколько раз они говорили, что находятся на пороге великого открытия, которое многократно усилит мощь Российской армии. Сколько заверений было в том, что к началу боевых действий они подойдут во всеоружии.

Но пока что кроме портативных силовых щитов ничего серьезного армии не предоставляли. Нет, при равном противостоянии даже эта примочка давала существенное преимущество, но все же главную проблему, разницу в количестве Титанов, она не исправляла.

Георгий создал огненного льва и сразу направил его на такого же огненного кролика. У них с британцами и так нехватка Титанов, так Александр еще и отправил одного из них на убой этому мальчишке. С другой стороны, никто не мог предположить, что Воронов не то что выжил, но еще и существенно прибавил в силе. Надо было прикончить его, когда была такая возможность.

В итоге получается, что у России есть три Титана и одиннадцать Ратников с режимом боевого транса. У британцев двое Титанов и семнадцать Ратников с такими же способностями. Но все это меркло перед мощью Малийцев, собравших под своим крылом восьмерых сильнейших бойцов мира. Сколько воинов послабее находилось в рядах армии Манса, Георгий даже предположить не мог. Разведка докладывала о тридцати восьми. Это слишком много.

Прозвучал стук в дверь, и внутри сразу же показалось напряженное лицо Александра. Он встал напротив брата и ледяным тоном произнес:

— У меня две новости: плохая и хорошая.

— Саш, давай без этих игр, — устало ответил Георгий. В нынешнем положении он даже удивился, что произошло что-то положительное. — Чего случилось?

— Степан вышел на связь. У них не получилось забрать Вальтера.

Огненный лев полыхнул яркой вспышкой и развеялся.

— Что с Шуйской?

— По нашим данным, они забрали и ее.

— Какого черта⁈ — зарычал Георгий и со всей силы ударил по столу. Только тот факт, что он был сделан из пыли, позволил ему выдержать этот выброс гнева. — Где сейчас Екатерина? Верни её обратно!

— Она уже приземлилась в Китае, как мы и договаривались. Аргентинцы отказывались производить обмен, пока она не окажется На нейтральной территории. На время боевых действий род Шуйских принимает нейтральную позицию, а сама Екатерина будет находиться в гостях у китайского Императора. — Александр вздохнул… — Гер, надо признаться, что тут нас переиграли.

— Это ТЕБЯ переиграли, брат! Я изначально был против этого обмена! Ты представляешь что произойдет, если Белая Бестия выступит на стороне Арсения? Страна окончательно разделится на две части! И это еще положительный результат.

— Вальтер был нужен, — твердо ответил Третий. — Его знания — это важное условие для победы в грядущих событиях.

— О какой победе ты вообще говоришь? — прошипел Георгий.

Сейчас ему больше всего в жизни хотелось придушить младшего брата. Здесь и сейчас. Только вот… во-первых, без него они точно никогда не победят. Ну а во-вторых, Первый прекрасно помнил ту странную, черную, как смола, «ранговую пыль», которой управлял Александр.

— К твоему счастью, вполне себе реальной. Теперь перейдем к хорошей новости. Мне надо кое-что тебе показать.

Александр развернулся и, не дожидаясь реакции брата, направился на выход. Император несколько мгновений не двигался, после чего тяжело вздохнул и пошел следом.

Спустя время они оказались в личных покоях Вальтера. У входа стояло два охранника, склонивших голову при виде Императора. Георгий ни разу не был в комнате деда, поэтому внутреннее убранство его немало удивило. Никакой тебе роскоши: ни дорогой мебели, не технологических промочек. Только кровать и обычный дубовый стол.

— Не думал, что Вальтер предпочитает спартанские условия.

Александр хмыкнул, после чего легонько ударил по одной из ножек стола. Секунд пять ничего не происходило, а потом в одной из стен появился тайный проход.

— И почему я об этом ничего не знаю? — хмуро спросил Георгий.

— Раньше эта комната принадлежала маме. И об этом проходе знала только она и…отец.

Александр щелкнул пальцами, и над ним тут же повисло сразу несколько огоньков, освещающих путь куда-то вниз.

Как показалось Первому, шли они достаточно долго, то и дело меняя направление. Это место было очень похоже на лабиринт. В конце концов братья вышли в просторный зал, больше напоминающий смесь спальни и лаборатории. Георгий не сразу заметил, что помимо них в комнате есть еще один человек.

— Мама⁈

— Не трогай ее, — полушепотом произнес Александр. — После пленения деда она сама не своя. Очень редко говорит, на все реагирует агрессивно. И что самое плохое — практически не встает с этого чертового кресла. Не знаю, что именно с ней происходит, но сейчас у нас есть дела поважнее.

Была еще одна странность — Серафима всегда носила маску. Сейчас же та лежала у нее на коленях, в то время как сама женщина угрюмо смотрела в стену. Георгий все же решил узнать, что происходит и аккуратно положил руку ей на плечо.

— Убери… сейчас же… — ледяным тоном произнесла Лилит, медленно повернув голову в его сторону.

В ее глазах было столько безразличия и холодной ярости, что Георгий непроизвольно отшатнулся.

— Я же говорил, не трогай, — сказал Александр и медленно отвел брата от матери. Та же полностью потеряла интерес к своим гостям и так же медленно вернулась к своему занятию — лицезрению стены.

— Ты же понимаешь, что это не нормально, — прошептал Первый. — Надо что-то сделать!