Страница 61 из 80
— Итого тысяча комплектов умножить на пятьдесят, то выходит пятьдесят тысяч золотом в год. Точнее, все семьдесят, так как нужно будет иметь обязательный запас на случай неожиданной порчи. Это без сапог, головного убора и портупеи. Приплюсуем ещё их, и получится вся сотня, которая разойдётся по пыльным шкафам наших бойцов, чтобы они могли пару раз щегольнуть на смотрах. Стандартное армейское обмундирование высокого качества стоит два золотых. За цену этого костюмчика можно увешать его необходимой защитой и закупить пару сменных комплектов на все случаи жизни. Что, по-твоему, важнее: эффективность или показуха?
— Совместить не пробовал? Нас должны запомнить! А повседневное обмундирование тоже никто не отменяет.
— Извините, — постучавшись , заглянул в кабинет Москай. — Ой! Я, кажется, не вовремя. К костюмированному балу готовитесь? По какому случаю устраивают?
— Заходи, дорогой! — пригласил я гранд-полковника. — Злата считает, что так должна выглядеть наша форма. Нравится?
— Эээ…Хм… А чем плоха стандартная?
— Нас в ней видно издалека не будет.
— Это же хорошо.
— Рат не сказал, что надел парадный комплект, — зло посмотрела на меня боярышня.
— Мы собираемся на парад?
— И ты туда же?!
— Нет. Я оттуда — из лагеря. Составили с Эдмондом перечень необходимого. Придётся немного расширить бюджет или урезать закупки дозволенного оборудования. Как поступим?
— Пошьём красные кафтаны и запугаем ими вражин! Даже оружия не надо! — предложил я. — Всего-то сто тысяч потратим! Сущая мелочь!
— Сколько?! — округлил глаза Москай. — Можно, подам в отставку, пока бронемашины не начали народными узорами расписывать? Я думал, что у нас серьёзное предприятие создаётся.
— Видишь, Злата? — победно посмотрел я на девушку. — Два один в мою пользу! Уверен, что доведу счёт до разгромного, когда Эдмонд глянет на всё это. Однозначно будет ещё одна попытка отставки.
— Но ведь мы должны хоть немножко отличаться от других, — резко поникла она, поняв, что все её труды напрасны.
— Нашивки и берет, — предложил наш военный завхоз. — Цвет последнего, кстати, можно взять от мундира — красный.
— Это киноварь с алым багрово-закатным. Так сказал кутюрье.
— Я и говорю, что красный. Но мне больше по душе зелёный — не так глаз режет.
— Как ты говоришь, “зеленый”, тоже есть, — достала Злата из кучи остального тряпья ещё один мундир. — Правда, полное название — шартрез малахитовый, но не заморачивайся с этим, дальтоник армейский. Это, кстати, форма твоя должна быть… Может, примеришь ради интереса?
— Я позже зайду! Вдруг вспомнил о неотложных делах! — чуть ли не выкрикнул Москай и торопливо смылся, понимая степень приближающейся опасности.
— Рат, чего это он так дёрнул?
— Сразу видно опытного человека. У него жена любит по торговым центрам в компании мужа и дочери гулять. Если со своими красавицами Москай не может отвертеться от примерок, то тут имеет возможности для позорного бегства. И я его не осуждаю за это. А этот зелёный, что, по-твоему, обозначать должен?
— Отсыл к героическому прошлому. Сто тридцать лет назад в три тысячи сороковом…
Неожиданно Злата замерла, тупо пялясь в стену.
— Система зависла? — помахал я рукой у неё перед лицом. — Ау!
Никакого эффекта ещё несколько минут. Наконец, она оттаяла и тихо произнесла.
— Вспомнила… Ох, и дура я! Всё же на поверхности лежало, нужно было лишь извилины напрячь!
— Ты о чём?
— Помнишь наш жестокий загул с Артемием?
— Не помню. Только последствия.
— Я тогда сказала, что нашла выход. Ну про то, как мы можем вооружиться и запихнуть себя в армейскую систему.
— Со слов Тёмы такое было.
— Сто тридцать лет назад, после очередного дележа территорий между Родами произошло ослабление Славянского Княжества. Раздробленность привела к тому, что бриттско-саксонская коалиция при поддержке других западных представителей совершила рывок в сторону Новгорода, чтобы взять столицу и окончательно лишить Славянское Княжество государственности.
Не дошли тридцать километров, упёршись в многослойную оборонительную линию. В принципе, должны были пройти и её, так как, несмотря на серьёзность укрепрайона, его численный состав был далёк до идеального. Но внеродовые жители Новгорода, понимая, что их вырежут первыми в случае захвата города или сделают рабами, создали своё ополчение и направили его на подмогу. Их отличительной чертой были зелёные повязки, чтобы за врагов не приняли. В результате свежее пополнение дало сил продержаться и время для того, чтобы Рода смогли договориться, прекратить местные разборки и встали под руку князя. Он, кстати, был из нашего Рода Луганских.
— Очень познавательно, но пока непонятно, при чём здесь мы.
— Слушай дальше, необразованный княжич!
— Когда опасность миновала, Великий Князь побоялся сразу распускать ополчение, пропихнув на вновь воссозданной Думе закон, что любое неродовое и неправительственное объединение может считаться почти строевой армейской частью без ограничений по закупке вооружения, если привлекается к военным действиям по охране целостности страны.
Через пять лет ополчение за ненадобностью распустили, и окончательно примирившиеся Рода заняли его позиции, но закон не отменили. Понял?! Мы можем воспользоваться уловкой моего предка и создать реальную боевую силу с серьёзной техникой, а не охотничьими стволами!
— Интересная мысль… — задумался я. — Если сможем обойти все бюрократические препоны, то получим полномочия не вшивых сторожей, а настоящих ратников. Вопрос в другом! Почему это князь с Думой решат, что нуждаются в нас, и сколько человек из “Племени” вернутся живыми после службы на передовой? Нужна реально большая и очень смердящая жопа, чтобы нас соизволили в неё запихнуть.
— Не знаю, Рат! Не знаю! — стала расхаживать по комнате Злата, отшвырнув в сторону мундир, к которому окончательно потеряла интерес. — Это всего лишь норка, в которую можно влезть. Полезем ли? Как бы такой выход из положения не похоронил нас всех в прямом, а не в переносном смысле. Ты подумай. Я подумаю. Стоит обсудить с Эдмондом и Москаем, подключить Тёму… Нет! Тёму нельзя, а то сболтнёт Борису, а тот моему отцу. Короче, всё непонятно, хоть и есть лучик надежды.