Страница 72 из 82
Решимость Альда достигла своего пика, я почувствовала, будто все внутри звенит — образно, конечно же, ведь внутренностей у меня не было. Даже боль отступила на второй план.
— Сделаешь то, что требуется… — проигнорировав просьбу подселенца, произнес Первый Некромант, — получишь то, о чем собирался попросить.
— Я понял, — тихо ответил Альд и почтительно склонил мою голову на несколько секунд.
Которых хватило на то, чтобы все вернулось на свои места. Боль схлынула, возобновилось сопение девушек, хмыкнул Мэб. Подселенец поднял голову, глядя на Ваана. Карие глаза чернокнижника были затуманены. Но спустя еще пару секунд он моргнул, удивленно посмотрев сначала на меня, а потом на разложенные кости.
— Мда, неудобно сидя спать.
— Согласен, — отозвался Мэб. — Вы там скоро?
— Да, сейчас, — задумчиво протянул Ваан, склонившись над ровным рядком косточек и внимательно рассматривая символы. — Не знаю, что меня накрыло, но расклад интересный.
То, как при этом чернокнижник покосился на меня, настораживало. Потому что контроль над телом был все еще у Альда.
— А еще интереснее… — тихо добавил он, — кому из вас он предназначен.
Ну вот, приехали. Маленькая компания, которая знает о моем большом секрете, пополнилась еще одним человеком. Такими темпами скоро будет знать вся застава.
— Скорее всего, обоим. Кто тебе рассказал? — холодно спросил Альд. Мэб хмыкнул, но никак не прокомментировал этот вопрос.
— Иногда я просто… — Ваан замялся и отвел взгляд в сторону, — знаю. Прорицание это, ясновидение или какая-то неосознанная магия — понятия не имею.
— Значит… ты действительно прорицатель, — в голосе подселенца послышалось удивление, и оно соответствовала эмоциям, которые уловила я.
— Выходит, что так, — парень пожал плечами. — И это иногда здорово мешает, особенно когда узнаешь вещи, которые знать не хотелось бы вообще. Или… — чернокнижник страдальчески скривился, — когда понятия не имеешь, где был и что делал, пока получал это обычно совсем ненужное знание.
— И часто у тебя такое?
— Нет, к счастью. Точнее, по мелочи — довольно часто, но чтобы прямо накрывало… Обычно — раз в году, четко в Последнюю Ночь. Хотя… пару раз было еще летом, в Суртазов День…
— Но тогда это было ой как своевременно… — вклинился Мэб.
— Да, — криво усмехнулся Ваан. — Иначе бы этой заставы здесь больше не стояло, наверное… — парень вздохнул и посмотрел на меня. — А вчера у меня появилось понимание, что мне нужно тебя увидеть. И тогда я понял, что не тебя, а вас. И что в Последнюю Ночь я должен вам что-то сказать… передать… не знаю.
Чернокнижник склонился над косточками.
— В общем, насколько я могу судить о раскладе, в нем показывается последовательность событий. И если воспринимать с этой точки зрения, то первым ключевым событием станет дальняя дорога, — парень указал на первую костяшку. — Причем, что интересно, не по своей воле.
Я уловила тревогу поселенца. Действительно, наиболее вероятная причина отправиться в путь не по своей воле была очень даже очевидна. Похоже, тот лич нас все-таки найдет.
— Далее… Хм… — Ваан задумчиво почесал подбородок, — что-то связанное с родственными узами. Семьёй… Родом.
— Чьим родом?
Чернокнижник вытащил из мешка костяшку.
— Вашим.
— У тебя есть родственники в столице?
— Нет, по крайней мере никого, о ком бы я знала. Думаешь, все-таки, тот лич нас найдет?
— Звучит занятно, но это невозможно, — возразил подселенец, не ответив на мой вопрос.
— Было бы забавно, окажись мы родственниками.
— Исключено.
— Ну да, куда уж мне…
— Не в этом дело. Все мои живые родственники погибли… — Альд издал звук, будто втянул воздух сквозь зубы, — скоропостижно скончались под разными благовидными предлогами. Незадолго до моего заточения.
— И Алианна?
— Нет, к тому моменту она уже была личем. Но ты сама видела, чем это закончилось.
Видимо, устав сверлить взглядом злополучную косточку с непонятным значением, Ваан развел руками. Сидевший на кровати Мэб издал приглушенный смешок, прозвучавший довольно ехидно.
— А вот дальше, — чернокнижник нахмурился, — становится совсем… весело. Если я правильно понимаю, что это значит.
— Что ты имеешь в виду? — Альд склонил голову, рассматривая костяшки. Я смотрела вместе с ним, вполне ожидаемо — ничего не понимая. Но символы на них выглядели зловеще, да.
— Пять новых знакомств, которые попадут… хм… в ближний круг общения, — палец Ваана указал на две косточки, видимо, обозначавших это. А затем пальцы чернокнижника пробежались по пяти следующим костяшкам, — и из этих пятерых — три врага и два друга. Причем тут интересный момент…
— Каждый раз, когда ты так говоришь, можно ждать какой-нибудь подвох, — буркнул Мэб.
— Но это действительно интересно, такое нечасто выпадает, — задумчиво протянул чернокнижник. — Из пяти рун, характеризующих позицию этих новых близких знакомых относительно вас три — однозначны. Один друг, два врага, чье отношение не изменится. Но оставшиеся две… Вот эта руна обычно означает врага, который станет другом. А вот эта, — он указал на другую, — друга, который станет врагом.
— Ты можешь сказать, когда это случится? Ну или… вследствие чего?
— Не уверен, — в голосе Ваана послышалось сомнение, — но попробую.
Он запустил руку в мешочек, долго и сосредоточенно перемешивая находящиеся в нем косточки. Достал две. Разочарованно покачал головой.
— Нет, ничего определенного. Могу лишь сказать, что это окажется для вас неожиданностью — что первое, что второе.
— О да, элемент неожиданности, это то, чего здесь явно не хватало… — фыркнул Мэб.
— Дальше, — то ли попросил, то ли приказал Альд. Прозвучало, все же, скорее как приказ.
— Тайное станет явным и принесет смерть, — парень поочередно указал на три лежащие рядом косточки.
— Звучит воодушевляюще, — я не удержалась от комментария.
— Чью смерть? — в голосе подселенца было явственно слышно напряжение.
Ваан снова потянулся за мешком. Достал косточку. Повертел в руках — обе стороны были лишены каких-либо отметок.
— Не могу сказать. Либо, так сказать, еще не решено — то есть зависит от вас. Либо… вам не стоит этого знать.
Удивительно, но Альд воспринял этот ответ совершенно равнодушно. Либо просто скрыл от меня свои эмоции. А чернокнижник тем временем вздохнул и, помедлив, коснулся последней костяшки, которая до сих пор лежала перевернутой.