Измены

За неделю до начала сентября Аня возвращает детей от своих родителей. Андрей и Василиса ни о чем не знают, поэтому их беззаботный детский смех наполняет квартиру и скрашивает наши убогие будни. Я стараюсь больше времени проводить с детьми. Вдруг понимаю, что раньше уделял им очень мало внимания.

Наверное, дети в итоге и сближают нас с Аней. Постепенно мы с ней начинаем разговаривать. Просто ни о чем. Ничего не значащая болтовня во время завтрака или ужина. Чаще всего на тему детей, школы, родительских собраний и сборов денег на нужды класса и подарки учителям.

Андрей и Василиса не замечают, что между родителями что-то не так, ведь в их присутствии мы делаем вид, что у нас все, как раньше. А потом я покупаю детям компьютер и игровую приставку, и они вообще теряют интерес к внешнему миру.

Время идет, а мы с Аней по-прежнему разговариваем только на бытовые темы и о детях. Можем обсудить кого-то из знакомых. Иногда к нам приезжают в гости ее родители или мы едем к ним. Строим из себя идеальную любящую семья, и нам все верят. Но возвращаясь домой, мы расходимся по своим комнатам.

Аня каждую ночь дома, но я все равно знаю, что у нее кто-то есть. Вечерами я слышу ее смех за закрытой дверью спальни и понимаю, что она говорит по телефону отнюдь не по работе. Иногда я порываюсь залезть в ее смартфон, чтобы прочитать сообщения и посмотреть вызовы, но в итоге сдерживаю себя. Для чего? Только лишний раз расстраиваться.

На новогодних праздниках мы всей семьей едем в Прагу. Давно хотели там побывать, а на Рождество этот город украшают, как в сказке. Я полагал, что в поездке мне удастся наладить отношения с женой, но не тут-то было. Бронированием тура занималась Аня, и она взяла нам раздельные номера. Но я все равно попытался.

— Ничего не выйдет, — сухо отрезала и вырвалась из моих рук, когда я обнял ее.

Мы возвращаемся в Москву и все продолжается, как и было. Еще какое-то время я предпринимаю попытки поговорить с ней и помириться, но Аня категорична. А когда исполняется ровно год ее измене и моей аварии, я уже просто машу рукой.

Провались оно все пропадом.

— Юр, я увольняюсь, — говорит мне как-то раз коллега Слава, разговор с которым у нас на кухне и стал роковым год назад.

— Да ладно? — смотрю на него во все глаза.

— Ага, только что написал заявление.

— И куда ты?

— К конкурентам! — смеется. — Денег больше предложили, а у меня жена вторым ребенком беременна, так что лишними не будут.

— Понимаю…

— Я это к чему, — чешет затылок. — Следующая пятница у меня последний день. Я забронирую столик в баре на вечер.

— Хорошо, — хлопаю его по плечу. — Проводим тебя, как следует.

В следующую пятницу мы собираемся узким кругом из 10 человек в баре возле офиса. Марины, к счастью, нет. Мои отношения с ней в итоге свелись к приветствиям в коридорах фирмы, если мы сталкиваемся лоб в лоб. Она приходила навестить меня в больницу год назад, где я ей прямым текстом сказал, что наша дружба зашла слишком далеко, а я женат. Я так понял, Марина обиделась и теперь старается меня избегать. Например, ходит обедать в столовую в том время, когда из нее ухожу я, и не посещает корпоративы, если на них иду я.

Звучит тост за тостом, все желают Славе успехов на новом месте, и я сам не замечаю, как стрелка часов приближается к 12 ночи. Просто мы слишком увлеклись веселым празднованием, а в это время года в Москве практически белые ночи. Конечно, не такие, как в Питере, но все же в 11 вечера еще может быть светло.

Несмотря на позднее время, никто из коллег расходиться не собирается. Мы сидим преимущественно мужским составом, поэтому компания девушек, отдыхающая за соседним столиком, в какой-то момент перемещается к нам. Слава просит официанта принести несколько бутылок шампанского для наших новых знакомых, и домой уже точно никто не уходит.

— Ангелина, — протягивает мне руку голубоглазая блондинка. На вид ей лет 25.

— Юрий, — я целую тыльную сторону ее ладони.

— Женат? — удивленно вскидывает бровь, указывая глазами на обручальное кольцо на моем пальце.

Автоматически смотрю на него. Я так и продолжаю его носить, несмотря на то, что наш с Аней брак стал фиктивным. Она, к слову, тоже носит свое кольцо. Даже странно, что до сих пор не сняла. Впрочем, в присутствии любовников она его, может, и прячет.

— Да, женат, — говорю блондинке. — Двое детей.

— А сколько тебе лет? — скользит по мне взглядом.

— Тридцать три. А тебе?

— Двадцать пять, — подтверждает мою догадку.

Она делает небольшой глоток шампанского.

— Ну и как там, в семейной жизни?

Дерьмово.

— Нормально, — пожимаю плечами. — А что?

— Просто интересно. Мне кажется, что семейная жизнь — это тюрьма.

— Почему? — удивляюсь.

— Шаг вправо, шаг влево — расстрел. Особенно влево, — и смеется, демонстрируя белоснежные зубы.

Я не нахожусь, что ей ответить. Начать защищать институт брака? Кричать, что жена и дети — это счастье? На самом деле это действительно счастье, но, увы, не в моем случае.

— Судя по тому, что ты молчишь, я права, — утверждает моя новая знакомая с легким смешком в голосе.

Ангелина аккуратно проводит кончиками пальцев по моему плечу. Я вздрагиваю от этого неожиданного прикосновения и смотрю ровно на нее. В ее больших голубых глазах читается вызов. Она соблазнительно закусывает губы и склоняет голову на бок.

— Потанцуем? — спрашивает с улыбкой.

Я соглашаюсь. Мы крутимся под какую-то медленную песню. Все друзья за столом уже прилично пьяны, и в мою сторону никто даже не смотрит. Я бросаю взгляд на наручные часы. Время близится к часу ночи. Аня даже не написала с вопросом, где я.

Ей наплевать. Пора уже смириться с этим. Она не напишет и не позвонит, даже если меня не будет неделю. Она не разводится только ради детей и потому что ее и так все устраивает. Муж как бы есть, но в то же время его и нет. Фиктивный брак, который ни в чем ее не ограничивает. Но на людях мы, конечно, идеальная семья.

— Уже поздно. Мне пора, — вырывает меня из задумчивости голос Ангелины.

Я отстраняюсь от ее плеча.

— Я провожу тебя до дома. Молодой девушке опасно в это время ходить одной. Где ты живешь?

Блондинка, смеясь, диктует свой адрес, и я вызываю такси. Через полчаса машина тормозит у ее подъезда. Она держит ладонью ручку двери, но не спешит выходить. Смотрит мне ровно в глаза.

— Чаю? — вдруг предлагает.

— Люблю пить чай в два часа ночи, — отвечаю, так же смотря ей в глаза.

Она разводит губы в довольной улыбке и вылезает из автомобиля. Я выхожу следом за ней. На восьмой этаж в маленьком обшарпанном лифте мы поднимаемся молча. Но как только переступаем порог квартиры, я рывком притягиваю девушку к себе и целую в губы. Она ведет меня в спальню, параллельно расстегивая пуговицы моей рубашки. Я срываю с Ангелины платье, а затем и нижнее белье.

Вхожу в нее сразу и глубоко. Блондинка стонет, извивается, царапает мои плечи. Она похожа на взбесившуюся кошку: страстная, безумная. Переворачивает меня на спину, слезает с моего члена и берет его в рот. Сосет медленно, глубоко и без лишних слюней. Мне нравится. А потом надевает на член презерватив и садится сверху.

После оргазма девушка падает на кровать рядом со мной и моментально засыпает, а вот я не могу, всю ночь просто смотрю в потолок.

Я все-таки сделал это. Изменил Ане. Спустя ровно год после ее измены.

Сколько я предпринимал попыток с ней помириться за это время? Много. Она уперлась рогом и не хочет ни в какую.

Тянусь к брюкам на полу и достаю из кармана телефона. Ноль сообщений и ноль вызовов. Ей неинтересно, где я и почему не пришел домой.

В 7 утра я тихо встаю, одеваюсь и ухожу из квартиры Ангелины. Когда прихожу домой, застаю Аню на кухне. Странно, что она не спит в это время. Обычно по субботам она долго отсыпается.

— Привет, — говорю ей, вставая в проходе.

— Привет, — отрывает глаза от телефона и поднимает их на меня. Разводит губы в едва заметной улыбке. — Будешь завтракать?