Страница 51 из 57
— Только не вздумай в постели такое сделать, понял? — сразу предупредила Юта, оценив то, что оказалось в штанах, бесцеремонно оттянув резинку и так до звона натянутых трусов. Они смеялись, так долго, громко и весело, что разбудили дочь, и Марат мгновенно уменьшился. Аккуратно, но изо всех сил ещё раз прижался к маленькому тельцу, вдыхая теплый воздух через распущенные кудряшки.
— Это не тест, — сказал он наконец. — То есть для «них» это тест. Они нас тестируют, отбирают, сортируют. А для нас это тренировка. Меня для чего то готовят, Люгер. Для чего то очень большого и важного.
Она задумалась на несколько секунд, а потом сказала:
— Надо бы нам с тобой тряхнуть этого Олега Олеговича. Который в офисе сидит. Пусть выкладывает все что знает. Начнет брыкаться — закопаем. Ты ведь сможешь?
— Еще как смогу, — отозвался Марат.
Через день, как и договаривались, Марат позвонил Оксане. Юта сидела рядом и приготовилась слушать. Первый раз трубку никто не взял, зато на второй знакомый голос отозвался практически мгновенно.
— Да, алло.
— Дыбенко, это Маузер, — произнес Марат.
— Кто? — спросил голос в трубке. — Вам кого?
— Савельева Оксана, — в голосе Марата прорезалось разочарование. — Маузер вызывает Дыбенко.
Марат бы даже удивился, если бы получилось по-другому. Что бы ты не сделал, из какой бы задницы не вытащил, и сколько бы раз не спасал — а обыватель этого не оценит, не заметит, не поймет, и скоро, буквально через две недели — просто забудет. И они, его славные девчонки — тоже забыли, они не знают, и не поверят, расскажи им всё, как было.
Ты положил на алтарь победы все самое ценное что у тебя есть — но тебя в любой момент могут спросить — ну и на хрена это было нужно? Это вообще была игра, а ты — лишь игрушка в чужих замыслах… Хорошо ещё не распнут и не выпотрошат прямо на этом алтаре. Если это может сломать революционера — то это не революционер.
И все равно испытывать разочарование, каждый раз… тяжело… Но они просто слабые. А Марат — нет. Он спокойно все выдержит, и тогда, и сейчас, и даже глазом не моргнет…
— Что за шутки? — отозвался динамик. — Вы кто?
— Я практически уверен, — произнес Марат нажимая кнопку отмены вызова, и обращаясь к Юте. — Что в сейчас в Тест не мы переносимся, а нас переносят. То есть переносят в теле, которое для нас было заготовлено. Или изготовлено, во время выбора амулета или оружия. Во время «первого раза». А обратно последние три испытания я возвращался через портал, такого в первый раз не было. То есть это не мое тело, — сделал он наконец вывод. — То есть если я облажаюсь, и не пройду, то меня вернёт обратно, в мое исходное тело с нулевой памятью. Вот оно как то так. Так что Олега Олеговича Разина мы проведаем, и побыстрей, пока есть такая возможность и способности.
— Что дальше? — спросила Юта.
— Дальше? — на миг задумался Марат. Дальше у него было много планов. И в эти планы никак не входила его собственная смерть или внезапное исчезновение. В этих же планах было очень много места отведено его новым способностям.
— Ты знаешь, я очень зол сейчас, — сказал он медленно. — А когда я зол я становлюсь опасен. Злость моя исходит из страха. Я боюсь неизвестности, боюсь по настоящему потерять… Я чувствую себя подопытной крысой, которую запустили в лабиринт, и теперь смотрят — что, и как. Вот только я не крыса.
— Тестируют? Да на здоровье, — продолжал он дальше. — Хотите узнать предел моих возможностей? Без проблем. Вот только и у меня вопросов скопилось много. Но никто не торопится на них отвечать. У меня такое ощущение, что я… Нет, даже мы — опять под обстрелом. И задача наша — выжить, и пойти и посмотреть, что за сволочь гасит по нам из минометов… Помнишь, Люгер?
— Помню, — тихо отозвалась она.
— Помнишь, мы ведь дошли, и спросили, но на той стороне тоже никто не знал нужных ответов. Ответы мы должны дать себе сами. А для этого нам нужна информация, хотя бы кусочки и обрывки… Единственное место, где мы ее можем получить, место с которого надо начинать — это чертов двести девятнадцатый офис, в котором сидит старый мент Разин, Олег, мать его, Олегович… Ладно, предположим даже, что он ничего не знает, или знает очень мало. Но тот, кто его туда посадил — наверняка знает больше!
— Он ведь так просто ничего не скажет, — задумчиво проговорила Юта. — Как понимаю, это старый опытный волчара, по твоим словам.
— Да уж, в «верю-не верю» с ним играть бесполезно. Ещё и переиграет нас обоих, пень старый. Так что начнем сразу со второй категории допроса. На третью у нас времени не будет, и чувствую, что "расколется" он только на последней, критической стадии…, - медленно продолжал говорить Марат, и Юта понимала, что уже всё, решено, осталось только подрихтовать детали — и план превратится в действие.
— Ты берешь на себя вторую стадию, — продолжал меж тем Марат. — Все помнишь? То есть при первой же возможности отрабатываешь его, как на занятиях. Ослепить, оглушить, свалить, онемел, резкая боль, несколько раз, в нервные узлы…
— Да помню я все, — раздраженно ответила Юта. — А почему я?
— Котенок, прости, придется… я, блин, не очень сейчас контролирую свое тело, не привык ещё. Я случайно ударю, и все, критическая стадия…
Жена поджала губы.
— Ладно, — сказала наконец Люгер, видно было что она уже несколько раз в голове прокрутила свои действия. — Будем надеяться, что сработает.
Глава 28
В свое время они с Маратом много раз прорабатывали методы нестандартной защиты и нападения, часами занимаясь в спорткомплексе "Евпатий", где директором был ветеран всех последних войн и войнушек, коммунист с позывным Тренер. Жизнерадостный и огромный мужлан, который мог двигаться с грацией пантеры — это в пятьдесят пять лет и с весом под сто тридцать килограмм… Именно он показал Маузеру и Люгеру, а потом отработал с ними до автоматизма — как нужно бить человека, сидящего перед тобой — в глаз карандашом. Как правильно бить в нос. В пах. Куда бить лежачего, со связанными за спиной руками, или в наручниках спереди. Как обычным столовым ножом, и не менее обычной парафиновой свечой очень быстро и без единого звука заставить человека говорить правду, и только правду. Куда и с какой силой надо ударить, чтобы человек забыл, что с ним происходило в последний час, а может быть и день. Много, очень много других полезных вещей передал Тренер своим довольно многочисленным, но сугубо добровольным ученикам, отрабатывая все движения до автоматизма, на манекене, а потом и на человеке, закованном в доспехи.
Иногда и без доспехов — когда учились имитировать, или наоборот — скрывать собственную боль.
— Ну почему так! — Марат легонько стукнул по столу, боясь неосторожным движением проломить столешницу. — Вот почему с этими чертовыми полицаями всегда так?
Юта наморщила носик. Потом улыбнулась, озорно и весело. Они оба много раз побывали бывали в подобных ситуациях. Их допрашивали. Но и они спрашивали. Все честно, сколько продержишься — на столько и молодец…
И все-таки была одна категория людей, на которых все эти умения действовали плохо, а иногда вообще не действовали. Те, кто сами хотели получить ответы на вопросы. Человек мог прикидываться уставшим и пожилым, с одышкой и красными от недосыпания глазами. Мог обернуться добрым другом, который просто горит искренним желанием помочь. Просто так помочь, от широкой души и большого сердца. Он мог говорить правильные вещи, вспоминать себя самого, такого горящего жаждой справедливости к всему плохому что есть в этой жизни.
Но все это была ложь. Это были люди, которые просто хорошо знали и умели делать свою работу. Они не были плохими, или хорошими — они были просто винтиками, удерживающими Систему. А сама Система очень не любила, когда кто-нибудь без спроса трогает ее винтики и гаечки. Сама она могла смолоть в порошой любого, и винтика, и гаечку, и даже шестеренку — не взирая на статус, прежние заслуги и умения. Но не кто-то другой…