Страница 6 из 19
– Кабинет хозяина, – проследив за его взглядом, пояснил охранник. Он, похоже, был доволен произведенным впечатлением. – Высоко сижу, далеко гляжу.
– Да. Я понял.
Шагая к «грибу», Виктор ругал себя за неуместную растерянность. Третий год в Эс-Ди – и рот раззявил, как пацан зелёный. Давно пора перестать удивляться чему бы то ни было…
Стеклянные двери лифта разошлись в стороны так же предупредительно, как ворота ограды. Виктор шагнул в кабину. Двери сомкнулись, мелодичный голос предупредил о том, что сейчас они поедут вверх, и спустя минуту Виктор вышел из лифта посреди круглой площадки.
Хозяин кабинета поднялся ему навстречу из-за стоящего возле прозрачной стены стола. Столешница повторяла изгиб стены. А хозяин сидел так, что мог одновременно видеть и полигон, и сидящего напротив собеседника.
– Детектив Ковальски?
– Совершенно верно, – Виктор снова вытянул вперёд руку с браслетом.
Хозяин кабинета улыбнулся:
– Это лишнее. Присаживайтесь, – кивнул на кресло с высокой удобной спинкой. – Я ждал вашего визита.
– Вот как?
– Ну, разумеется. От души надеюсь, что во время встречи вы зададите все интересующие вас вопросы, – он выделил голосом слово «все», – и мы наконец-то сможем вернуться к полноценной работе. Хотя, считаю своим долгом предупредить: за беседой со мной вы зря потеряете время. К тому, что уже рассказал вашим коллегам, мне добавить нечего.
– То есть, вы утверждаете, что свидетелей преступления нет?
Виктор уселся в предложенное кресло, вытащил из кармана и развернул плежер.
– Детектив Ковальски. – Хозяин кабинета, мужчина с элегантной седой шевелюрой и белоснежной улыбкой, скучающе вздохнул.
Выглядел он лет на пятьдесят, но Виктор подумал, что реальный биологический возраст, вероятнее всего, перевалил за девяносто. Стариков выдавала не внешность, её при нынешних возможностях коррекционной медицины можно варьировать как угодно. Их выдавал скучающий взгляд. Ничто не ново под луной. Всё уже было. А всё, что будет – лишь повторение пройденного.
– Я ведь уже отвечал. Свидетелей нет, и быть не могло. В это время суток на полигоне не положено находиться никому, кроме уборщиков. Это категорически запрещено Инструкцией.
– Но кто-то здесь, тем не менее, оказался, – напомнил Виктор.
Хозяин полигона развёл руками:
– После того, как вы или ваши коллеги объясните мне, как этому кому-то подобный фокус удался, я, разумеется, приму все меры для того, чтобы такое больше не повторялось.
– На камерах слежения – никого?
– Никого. Мы ведь предоставили записи.
– А уборщик на полигоне – единственный?
– Машина – нет. Их шесть. Территория у нас, как видите, не маленькая, – хозяин повёл рукой в сторону своих владений. – А даст-оператор – да, один.
– Принимая Бероева на работу, вы знали о том, что он журналист?
– Разумеется, нет. Если бы знал, не принял бы. Бероев использовал поддельный номер ай-ди. Выдавал себя за некоего Питера Свенсона.
– А почему вы его не приняли бы?
Хозяин любезно улыбнулся.
– Потому что информация о клиентах, которые посещают полигон, конфиденциальна. А я не настолько наивен, чтобы поверить, будто практикующий журналист ни с того ни с сего решил сменить профессию.
– А с чем связана конфиденциальность?
– С коммерческой тайной. Полигон предназначен для испытаний новинок автопрома. Никому ведь не хочется, чтобы его секретный проект стал достоянием конкурентов, верно?
– А как же тогда Бероеву удалось к вам пробраться? Каким образом ваша служба безопасности проморгала поддельные документы?
Хозяин снова улыбнулся:
– Помилуйте, молодой человек. У меня тут всё-таки не Эс-Ди. Первый уровень контроля документы Бероева прошли – он подготовился к своей, так сказать, миссии достаточно серьезно. А копать глубже у нас до сих пор было не принято. Хотя сейчас я, разумеется, уже задумался о том, чтобы усилить контроль.
– Я могу осмотреть полигон и помещение, где убили Бероева? – Виктор поднялся.
Хозяин полигона кивнул:
– Осматривайте. От души надеюсь, что после осмотра вы уберёте ваше ограждение. Время – деньги, знаете ли.
– Знаю. Но гарантий дать не могу.
Виктор поймал себя на том, что последнюю фразу произнес с затаенным злорадством. Хозяин полигона его раздражал – как раздражали другие подобные личности.
«Новинки автопрома», как же!
Нет, есть, конечно, вероятность, что время от времени тут действительно что-то испытывают, существует. Но в то, что это – единственное назначение полигона, Виктор не верил.
Слишком уж лощёным выглядел хозяин. Слишком дорого был одет, слишком снисходительно-уверенно себя вёл. Виктор отчего-то был уверен, что банковский счет этого человека давно превысил шестизначное число. На доходах от сдачи территории под испытания столько не заработаешь.
Одним Стражам известно, что тут на самом деле происходит, – думал Виктор, шагая вслед за сопровождающим, которого приставил к нему хозяин, мимо гигантской бетонной петли и таких же гигантских трамплинов.
Гонки с тотализатором, размеры ставок в которых он себе и представить не сможет? Скорее всего. Хозяин полигона откровенничать точно не будет. И он не из тех людей, кого можно допросить с пристрастием. На вопрос, для кого предназначены расположенные амфитеатром трибуны в дальнем конце полигона – по прикидкам Виктора, они могли бы вместить добрую сотню человек, – старик только улыбнулся, всё так же безмятежно.
«Для приёмных комиссий, наблюдающих за испытаниями, конечно же».
«Эти комиссии столь многочисленны?» – попробовал съязвить Виктор.
«О, по-разному. Бывает, что весьма многочисленны. А мы должны быть готовы принять любое количество наблюдателей. Места оборудовали с запасом».
И опять лыбится. И ведь не скажешь гаду ничего…
– Подсобное помещение – вон там, – голос сопровождающего заставил Виктора встряхнуться. – Пойдёте туда, или вам здесь что-то нужно?
Виктор помедлил. Но придумать, что ему может понадобиться на полигоне, не сумел.
– Идёмте.
Сопровождающий, жестом пригласив Виктора следовать за собой, зашагал к небольшому ангару у ограды.
Площадка перед ангаром была огорожена переносными столбиками с полосатыми лентами, дверь опечатана.
Виктор отодвинул столбик, к двери приложил руку с браслетом. Магнитная полоска, украшенная голографическими значками Эс-Ди, с тихим шелестом свернулась. Виктор убрал её в карман и толкнул дверь.
Свет в ангаре включился автоматически. Помещение было небольшим, лишенным окон, метра два на три. С правой стороны выстроились двумя рядами пять куполообразных, похожих на перевёрнутые чашки, машин-уборщиков.
– Шестую машину ваши забрали на экспертизу, – пояснил сопровождающий. – То, что от неё осталось.
Виктор кивнул.
У левой стены ангара стояли небольшой стол и кресло оператора. Тело Бероева убрали, остался только контур на полу, нанесенный светящимся маркером.
Фото с места происшествия Виктор уже видел. Воображение мгновенно дорисовало картину: перевернутое кресло и изрешеченное пулями тело в луже крови на полу.
Сейчас кровь высохла, пятно на полу побурело. Кресло подняли. В спинке Виктор насчитал пять пулевых отверстий. Изуродованной пулями панели тубуса, которую он видел на фотографиях, тоже не было, должно быть, увезли на экспертизу вместе с уборочной машинкой. А вот заляпанные кровью стены никуда не делись.
За два года службы Виктору доводилось видеть подобное только на фото из архивов. В цветных округах преступления такого рода давно отошли в прошлое, остались в Тяжёлых временах. Рядовые задачи, которыми занимались эсдики сейчас, в большинстве своем касались нарушений правил Инструкции. Случалось это обычно в конце рабочей недели и было связано с чрезмерным увлечением некоторых несознательных граждан алкоголем.
Доводилось, конечно, сталкиваться и с убийствами – например, два месяца назад некий вполне законопослушный гражданин, в чьём послужном списке последний случай нарушения параграфов Инструкции был зафиксирован еще в школьном возрасте, пришел домой и утопил в ванной жену. Он давно любил другую женщину и не знал, как сказать об этом той, с которой жил. А полгода назад внучка нашпиговала ядом бабушкины таблетки от давления. Бабушке не нравился жених внучки и она пригрозила, что исключит девушку из завещания. Внучка решила сработать на опережение… Такие вещи случались.