Страница 30 из 86
Европейский проект: «в Европе нас не ждут»
Другой – несколько отличный – сценарий предлагает Единая Европа. Этот проект не столь глобален, как американский, но он выходит за рамки одной страны – даже самой крупной. Здесь на первый план выступает цивилизационный критерий: Европа мыслится как «единое большое пространство» со специфическими экономическим, культурным и политическим укладами. К этому пространству могут примкнуть некоторые близлежащие страны со сходной социально-экономической структурой, приняв европейские стандарты. Европейский план не универсален, но одновременно наднационален. Он обращен не ко всем странам, и Европа переваривает своих соседей постепенно, тщательно следя за процессом и колеблясь перед включением в проект слишком проблематичных геополитических реалий – вроде Турции.
Россия по своему геополитическому и цивилизационному формату, по своему объему и стратегической мощи в существующую Европу никак не вписывается. Это надо принять как аксиому. Но из этого отнюдь не вытекает, что Европа автоматически становится «врагом». Европейский план не включает в себя Россию, но и не навязывает ей какого-то определенного пути. Для Европы Россия – «вещь-в-себе», нечто грозное и непонятное, от чего лучше держаться подальше. Но и агрессии в отношении России Евросоюз никак не планирует: у Брюсселя, по сути, нет в отношении нас никаких планов – ни позитивно интеграционных, ни негативно уничижительных. Европа признает нас как нечто отличное, и при определенных обстоятельствах готова с нами считаться. В принципе здесь возможна и дружба и вражда, и многое зависит от того, какой выбор сделает Москва в отношении собственного политического будущего.
Исламский проект: угроза исламизации России
Третий проект – исламский. Он, безусловно, проигрывает и американскому, и европейскому по привлекательности, экономической состоятельности и социально-политической и культурной универсальности, но обладает динамизмом, энергией и убежденностью, подчас граничащими с фанатизмом. Исламский проект пока действует на мировой периферии, проявляясь подчас в форме терроризма и зон конфликта. Но его преимущество в том, что он обладает ясными отрицательной и положительной программами – против американской гегемонии и за мировое исламское государство. Это в каком-то смысле революционный проект, его потенциальной базой является миллиард мусульман, которые бурно плодятся и все более наводняют Европу и Америку, привнося в эти зоны собственный культурно-социальный и религиозно-политический стиль.
Россия, с одной стороны, после событий 11 сентября 2001 года выступила на стороне США в коалиции против международного терроризма, но вместе с тем вступила в организацию «Исламская конференция», отметив две возможные позиции в отношении исламского проекта – от жесткого отторжения до относительного интереса. Исламская религия такова, что легко может превращаться при необходимости в политическую идеологию, что придает ей особое качество и новое значение. Среди всех прочих альтернативных западным, универсальных или претендующих на универсальность идеологий она вызывает сегодня наибольший интерес, и, соответственно, наибольшие опасения глобалистов связаны именно с ней.
Россия в этой ситуации также может сделать определенный выбор: выбрав ислам в качестве союзника, она получает дополнительное пространство для расширения своего влияния в мире, но вместе с тем сама подвергается риску политической исламизации: исламский проект в чем-то столь же радикален, как и глобалистский, так как мир видится в нем политически и культурно однородным, в данном случае только под знаком «исламского государства». Выступив «врагом» ислама, Россия помогает США, но это отсылает нас к первому разобранному сценарию – дружба с США по определению не несет России никаких преимуществ, так как это игра против собственной суверенности.
Великий Китай от Тайваня до Урала
Четвертый проект – это проект китайский. Но он не универсален и не претендует на это, обращаясь исключительно к китайской нации и основываясь на уникальном демографическом, экономическом и политическом потенциале современного Китая.
Китай является преградой на пути мировой американской гегемонии, никак не вписывается в исламский проект, но напрямую ничего России предложить не может. Дружба с Китаем легко может превратиться в мирную демографическую экспансию китайцев в малозаселенные области Восточной Сибири. Вражда же не принесет никаких дивидендов, так как снова будет на руку только США – со всеми вытекающими последствиями.
Для России нет места в «больших проектах»
Итак, приходится признать, что для России нет места в существующих «больших проектах». В каждом из них существуют такие стороны, которые препятствуют ее позитивной интеграции. Это не значит, что Россия обречена на вражду со всеми «большими идеями» ХХI века. Точнее сказать, что у России в такой ситуации нет «абсолютного друга», т. е. того проекта, который полностью соответствовал бы ее национальным интересам. Вместе с тем похоже, что у нее есть «абсолютный враг» – это США и американский неоимпериализм, который при любых обстоятельствах реализует свой проект за счет России и направлен строго против укрепления и даже сохранения ее суверенности и идентичности (см. книгу З. Бжезинского «Великая шахматная доска» и доктрину П. Вулфовица).
Правда, в таком положении Россия оказывается не одна, и носители остальных «больших проектов» также вступают в неизбывный конфликт с Америкой, упорно строящей свою «благожелательную Империю». Вашингтон сегодня призывает «забыть Европу» (Т. Барнетт), борется против исламского проекта в Ираке и Афганистане, планируя нападать на Иран и Сирию, все более озабочен усилением Китая. И здесь лежит самое главное обстоятельство: Россия, четко заняв место на противоположной от США стороне баррикад, получает совершенно новую модель геополитической «дружбы». Не абсолютной, но – прагматической.
«Оси дружбы»
Если Россия выбирает игру в пользу многополярного мира (а это значит строго против Вашингтонского проекта мировой доминации), она мгновенно получает собственный статус и свое легитимное место в раскладе мировых сил. Исходя из этого допущения, автоматически выстраивается система «осей дружбы», причем эта «дружба» становится тем более важной для всех ее участников, чем самостоятельнее позиция России в отношении «больших проектов».
Эти «оси дружбы» складываются следующим образом: Россия – Европа, Россия – исламский мир, Россия – Китай. Не входя ни в один проект, балансируя между полюсами, Россия заинтересована в том, чтобы поддерживать каждый из них в общей системе оппонирования однополярным устремлениям США. В таком случае национальная идентичность России определяется на основании двух факторов: противостояние американоцентричному глобализму (именно антиамериканизм, кстати, питает в значительной степени новую европейскую идентичность) и самостоятельная, независимая позиция в отношении всех крупных полюсов. Будучи антиамериканской, Россия не должна быть ни европейской, ни исламской, ни китайской, и именно в этом балансе она получает возможность выработать свой собственный «большой проект».
Вместе с тем этот потенциальный «большой проект» останется чистой химерой, если Россия не будет активно и уже сейчас помогать существующим полюсам – как бы асимметричны они ни были. Россия не отстоит своей самостоятельности и в будущем, если Евросоюз не станет независимым и мощным региональным игроком со своей собственной геополитикой, если исламский мир не консолидирует свой потенциал, а Китай не сохранит темпов развития. Успех России как полюса многополярного мира зависит напрямую от успеха развития всех остальных полюсов, причем желательно в сходном ритме, без резкого усиления какого-то одного из них. Но и сами эти полюса должны быть заинтересованы именно в функции России как точке континентального баланса геополитического мирового процесса.