Страница 2 из 16
— У вас, как я уже сказал, ограничен боезапас, — процедил Второй. — Отстреливаться бесконечно вы не сможете.
— Мне ничто не мешает пополнить боезапас посредством транспортных самолётов.
— Че-го-о?! — Парик Второго съехал на затылок.
— Транспортных самолётов. Вам, вероятно, известно, что такие существуют?
— Они не выпускаются! Это не серийные модели!
— Тем не менее. Если они существуют в принципе, то, полагаю, в случае начала военных действий могут быть поставлены на поток. Транспортные самолёты способны перевозить как боеприпасы, так и бойцов. Таким образом я получу поддержку.
— В вашем городе нет аэродрома! Куда вы собираетесь сажать самолёты?! На площадь перед кирхой?!
«Перед кирхой, — мысленно усмехнулся я. — То есть, боевые действия мы, похоже, ведём не в „условном городе“, а на вполне конкретной территории».
— Самолётам не обязательно садиться. Вам известно значение слова «парашют»?
Второй побагровел от ярости. Процедил:
— Известно. Но я не слышал ни об одном случае доставки боеприпасов в осаждённый город посредством сбрасывания их с самолёта!
— Всё когда-нибудь бывает в первый раз. Если бы, например, генерал-фельдмаршал Суворов — надеюсь, вам знакомо это имя, — слушался своих старых генералов и воевал старую войну, не применяя новых тактик, мы с вами жили бы сейчас совсем в другом государстве.
При подготовке к экзамену я тратил каждую свободную минуту на изучение деяний великих полководцев прошлого. Багаж знаний, который сумел набрать самостоятельно, подкрепила с помощью магии Нина. Благодаря этому я был уверен, что в моей письменной работе ошибок нет. Закончил:
— Теоретически — такое возможно. Более того, посредством парашютов можно доставлять не только грузы. Пройдя соответствующий курс подготовки, с парашютами могут спускаться также вооружённые, хорошо снаряженные бойцы. Тем самым я смогу получить ещё и подкрепление. Обретя, таким образом, поддержку, — я коснулся указкой экрана, — я направлю свои силы в самое ослабленное место линии наступления. И посредством удара танковой дивизии прорву блокаду. Задача решена.
— Браво, юноша! — Третий вскочил и зааплодировал.
Второй повернулся к нему — резко и яростно, как только искры из-под подошв не полетели. Взмахнул карандашом.
Парик на голове Третьего вспыхнул. Мгновенно, впрочем, погас, горел едва ли пару секунд, но Третьему хватило. Он пробормотал извинение и плюхнулся на место.
— Это неслыханно! — глядя на меня, объявил Второй.
Я пожал плечами:
— Не удивлён. Но с задачей я справился?
— Разумеется! Разумеется, нет! — с нескрываемым удовольствием отрезал Второй. — Экзамен окончен. Вы можете идти. Результаты будут объявлены завтра.
«И ничего ты с этим не сделаешь!» — Этого Второй, конечно, не сказал, но слов и не требовалось. Надменное, отчего-то снова показавшееся ужасно знакомым, выражение его лица говорило само за себя.
Результат экзамена был, похоже, предрешён заранее. Я мог тут хоть наизнанку вывернуться — Второй нашёл бы способ меня завалить. Он его, собственно, даже искать не пытался.
— Могу узнать, почему я не справился с задачей?
Я понял, что закипаю. Заметил, что по кистям пробегают искры — готовые вот-вот сорваться.
Огромных усилий стоило держать себя в руках и не зарядить прямым по ухмыляющейся роже Второго. Слишком уж похоже было на то, что именно этого он от меня и добивается.
— По регламенту, я не обязан отвечать на ваш вопрос, — надменно обронил Второй. — Но, исключительно из уважения к памяти вашего покойного батюшки, извольте. Решение, которое вы предлагаете — абсолютно фантастическое. Очевидно, что средств для его осуществления в настоящее время нет.
— Очевидно также, что в настоящее время нет и необходимости для производства этих средств, — сдерживаясь из последних сил, процедил я. — Повторю то, что уже говорил: в случае начала военных действий основная задача любого государства — скорейший перевод промышленности на военные рельсы. При текущем развитии экономики и производства в нашей стране то, о чём я говорю — лишь вопрос времени. Я более чем уверен, что подготовка займёт не более трёх месяцев.
— Кто сказал, что у вас они есть?!
— Вы ничего не говорили и о том, что их нет. Дату начала военных действий вы не обозначили. Но, если судить по диспозиции, — я коснулся карты, — война идёт уже не первый месяц. Возможно, даже не первый год...
— Довольно, — оборвал Второй.
Взмахнул карандашом. Карта на экране погасла.
— Мы собрались здесь не для того, чтобы дискутировать с абитуриентами на вольные темы! Мнение комиссии однозначно: задача не решена. Ведь так, господа? — Второй повернулся к Первому и Третьему.
Парик Третьего ещё дымился. Первый старательно делал вид, что этого не замечает. Оба подобострастно закивали.
Второй обвёл коллег рукой:
— Как видите, наше мнение единодушно. Мы, разумеется, проверим вашу письменную работу. Но о том, что основной частью экзамена является решение тактической задачи вы, полагаю, знаете. Советую вам попытать счастья в другом учебном заведении, любезный Константин Александрович. Желаю успехов. Передавайте привет вашему драгоценному...
Он не договорил — обалдело уставился на меня. Я всё-таки сорвался. Кулаки окутали искры.
В ту же секунду Второй, нелепо взмахнув руками, взлетел под потолок. И, крепко ударившись о него головой, повис на люстре.
Парик упал на пол, обнажив желтоватую лысину. Мантия распахнулась, явив на всеобщее обозрение голубые брюки в полоску. Из брючин торчали тощие голые щиколотки и ступни в носках, сбившихся в гармошку. Туфли Второй потерял во время полёта.
Он, кажется, не сразу понял, что произошло. Но когда понял — мне показалось, что от злости Второго загустел воздух.
Я активировал Щит. Вовремя — в него ударил бешеный сноп искр.
— Довольно! — прогремел вдруг неизвестно откуда новый голос.
Я не мог позволить себе озираться — в поле зрения держал Второго. Но краем глаза заметил, что Первый и Третий повернулись в сторону висящего на стене экрана.
— Уберите Щит, юноша, — приказал голос. — И будьте любезны, верните уважаемого Иллариона Георгиевича на грешную землю.
— Не раньше, чем вы представитесь, — не оборачиваясь, буркнул я. — Терять мне, насколько понимаю, нечего.
— Ошибаетесь. — В голосе послышалась улыбка. — Представиться? Охотно. Василий Фёдорович Калиновский, государевой милостию действующий ректор сего достославного заведения. К вашим услугам.
Я, помедлив, повернулся к экрану на стене.
Изображение в очередной раз сменилось. Теперь с экрана на меня смотрел полный добродушный мужчина лет пятидесяти. В таком же парике, как на экзаменаторах, но в мантии тёмно-красного цвета. Портрет ректора академии мне доводилось видеть. Это, без всякого сомнения, был он.
Я поклонился.
— Константин Александрович Барятинский. К вашим услугам.
Позади раздался звучный шлепок — Второй, освободившись от моей магии, спрыгнул на пол.
— Суровый вы человек, Константин Александрович, — покачал головой ректор. — Не ушиблись, Илларион Георгиевич?
— Вашими молитвами, — проворчал Второй. — Прошу вас немедленно вызвать охрану! И освободить помещение от этого... этого...
— Вы сами спровоцировали юношу, Илларион Георгиевич, — отрезал Калиновский. — Признаться, на его месте я поступил бы так же.
— Ну, знаете ли! — возмутился Второй. Он напяливал парик. — Если ректор академии поощряет подобное хамство со стороны абитуриентов...
— Ректор не поощряет отсев преподавателями талантливых курсантов, — холодно проговорил Калиновский. — Я наблюдал весь процесс экзамена, от начала до конца. И, как и уважаемый Давид Акопович, — он кивнул Третьему, — решением господина Барятинского восхищён. Если это — не достойный сын своего отечества, способный заглянуть в будущее уже сейчас, будучи совсем молодым человеком, то, право, не знаю, какими должны быть достойные... Ступайте, Константин Александрович, — вдруг сказал он мне. — Ваше решение заслуживает самых высоких баллов — каковые, несомненно, и получит. Результаты будут объявлены завтра.