Страница 11 из 13
— Гулял, — сказал я, рассеянно глядя на Пескова через клубы поднимающегося от чашки пара. — Достопримечательностями любовался.
— Вот как? — улыбнулся Песков. — Достопримечательностями-с? В Чёрном-то городе?
— Мои вкусы весьма специфичны, — пожал я плечами, в душе наслаждаясь сценой.
Что самое интересное, я не солгал. И вправду проник на завод исключительно с целью осмотра.
Песков раскрыл папку, держа её так, чтобы я не видел. Пошелестел бумагами.
— Да пустые они, — вздохнул я.
— Простите-с? — вскинул на меня очи Песков.
— Бумажки в вашей папке — пустые, — пояснил я. — Ну, или черновиков натолкали. Можно подумать, у вас дела просто так в незапертом кабинете хранятся... Ладно. Давайте так: я скажу вашему начальству, что вы на меня произвели неизгладимое впечатление, а вы побыстрее перейдёте к сути. К семи часам утра мне нужно вернуться в Академию. — Тут я посмотрел в окно и поморщился. Небо светлело. Шансы успеть к подъёму таяли на глазах. Закончил: — Ну или хотя бы позвонить в ректорат.
— Всем, кому нужно, позвонят-с, не волнуйтесь. — Песков, явно погрустнев, захлопнул папку и отодвинул на край стола. Прищурившись, уставился на меня. — Мы давно за вами приглядываем, господин Барятинский. Башню изволили разрушить на территории Царского Села. На другой день — странная история с пожаром в театре. Теперь вот — завод.
— А про загадочное ДТП на трассе вы не догадались?
— Дэ-тэ... Что, простите? — обалдел Песков.
— Ну, там, где грузовик был всмятку. А за рулем сидел голем, сделанный из смолы... Убить меня пытаются, уважаемый Ашот Песков. Давно и настойчиво.
— Вот как? И кто же-с? — подался вперёд Ашот.
— Думал, может, вы мне скажете, — пожал плечами я. — Вообще, грешил на не безызвестного вам Всеволода Аркадьевича Белозерова. Однако Белозерова вы забрали, а завод — взорвался. Подозреваемый у вас, часом, не сбежал? Это бы многое объяснило.
— При всём моём уважении-с, — криво усмехнулся Ашот, — относительно Белозерова — закрытая информация.
— Ну, значит, и мне больше сказать нечего, — пожал я плечами. — Гулял. Из любопытства забрался на территорию завода. Раздался взрыв. Я чудом уцелел.
— Может, подскажете, чем был спровоцирован этот взрыв?
— Подскажу, почему нет. В подвале — а скорее всего, не только там, — были установлены несколько авиационных бомб. Как именно установщики решали вопрос с детонацией, не знаю. Однако если ваши люди уже работают на развалинах — осколки бомб они точно найдут. Я не уничтожал завод магией, если вы пытаетесь намекнуть на это.
Ашот собирался что-то сказать, но тут дверь с грохотом распахнулась, и в кабинет вошёл рослый черноволосый мужчина в расстёгнутом пальто. От него дохнуло холодом — видимо, сразу с мороза бегом поднялся сюда.
— Песков! — рыкнул он. — Я тебе что говорил?
— Да мы просто разговариваем, господин Витман, — улыбнулся Ашот. — Первое, так сказать, знакомство...
— Уйди с глаз моих долой! — махнул рукой Витман, подойдя к столу. Дверь за ним захлопнулась.
По лицу Ашота пробежала тень.
— Вы, господин Витман, при всем моём к вам уважении, изволите забываться-с! Я у вас не на побегушках!
— Уйди, Ашот! — немного изменил тон Витман. — Оставь нас. И скажи на милость, зачем нужно было вытаскивать господина Барятинского из больницы посреди ночи? Что за срочность такая?
— Дак... Взрыв же, — пробормотал Ашот.
— На заброшенном заводе, — напомнил Витман. — При взрыве никто не пострадал.
Ашот нехотя встал, и Витман уселся на его место.
— Подожду снаружи, — буркнул Ашот и вышел.
Дождавшись, пока за ним закроется дверь, Витман перевёл взгляд на меня. Заговорил совсем другим тоном:
— Прошу, примите мои извинения, господин Барятинский. Ребята немного переусердствовали. А меня не сразу поставили в известность...
— Вы — добрый полицейский, да? — участливо спросил я.
— Кто — я? — удивился Витман. Как мне показалось, вполне искренне. Даже развеселился. — Я вас умоляю, Константин Александрович, не скажите так больше никому! Как известно, нет ничего, что столь долго зарабатывается и столь легко разрушается, как репутация. Прошу вас, не рушьте мою. Я, как утверждает либеральная пресса — воплощённое зло, трёхглавый пёс Цербер. Иными словами — глава тайной канцелярии. Чёрный маг Эрнест Михайлович Витман, к вашим услугам.
— Рад знакомству, — сказал я, приподнявшись и пожав протянутую руку. — Так что, теперь я могу быть свободен?
— Можете, — кивнул Витман. — Только я думал, вы не откажетесь поговорить чуть подольше. У нас с вами, как-никак, есть общие знакомые.
— Какие же? — Я отхлебнул кофе.
— Вместе с моей дочерью вы изволили ликвидировать антиправительственный заговор на территории Императорской академии.
Ко многому я был готов, но только не к этому. Поперхнулся кофе, закашлялся. Витман терпеливо ждал.
— Кристина?! — выдавил я.
Витман развёл руками:
— Как вы, вероятно, понимаете, афишировать эту информацию нежелательно. Я таким образом лишь демонстрирую вам своё глубочайшее доверие. — Он буквально сверлил меня взглядом.
Да уж, глубоко. Аж до печёнок. Что ж, это многое проясняет. В частности, почему Кристина, в её-то годы, уже в чине лейтенанта. Если, конечно, «лейтенант» — это не просто позывной для операции по отлову заговорщиков.
— Признаюсь, — продолжал Витман, — поначалу мы рассматривали вас лишь как досадную помеху. Очень уж настойчиво вы вмешивались в ход расследования. Однако в итоге именно вам удалось добиться успеха, спровоцировать заговорщиков на решительные действия. И вы же в результате раскрыли Белозерова.
— Медаль дадите? — осведомился я, взяв себя в руки.
— Если угодно, — пожал плечами Витман. — Мне позвонить в секретариат, чтобы начали готовить приказ?
— Спасибо. Как-нибудь обойдусь, — усмехнулся я. — Расскажите лучше о другом нашем общем знакомом. О Белозерове... Он дал вам ниточки к своим кукловодам?
— Увы, — поморщился Витман. — Белозеров погиб во время допроса.
— Лихо, — покачал головой я. — Пережали?
В глазах Витмана мелькнуло удивление. А я мысленно треснул себя по затылку. Глава тайной канцелярии — это тебе не Белозеров и не дуболомы-полицейские. Следи за тем, что говоришь, Капитан Чейн! Не выпадай из аристократического образа.
— Если мы говорим об одном и том же, то вы, боюсь, неверно поняли, — продолжая разглядывать меня, сказал Витман. — Мои люди вели допрос весьма гуманно. Однако мы уже не в первый раз сталкиваемся с магической блокировкой речи. Человеку просто не позволяется сказать что-то важное. Белозеров попытался ответить на вопрос — и скончался на месте.
— Не в первый раз с этим сталкиваетесь, и всё равно подследственные умирают на допросах? — снова не сдержался я. — Вы, должно быть, шутите, господин Витман? Помнится, ваша дочь уверяла, что у чёрных магов нет чувства юмора.
— Экспериментируем, — развёл руками Витман. — Поверьте, сами не в восторге от ситуации. Тот же Белозеров ой как много мог порассказать.
— Да уж надо полагать, если ему поставили такую жёсткую блокировку, — буркнул я. — «Порадовали», конечно. А Кристина ещё переживала, что её за Рабиндраната... накажут. А у вас, как я посмотрю, вся канцелярия только на том и стоит: нет человека — нет проблемы. Белые маги-то хоть в штате имеются?
— Полагаете, сейчас я вам расскажу, есть ли у нас белые маги, сколько их, какого они уровня, какие посты занимают, а также назову имена и фамилии? — улыбнулся Витман. — Господин Барятинский, я вам, конечно, доверяю. Однако тайная канцелярия неспроста называется тайной.