Письма проклятой

Я играла как можно громче, чтобы не слышать, как моя сестра подыскивает мне мужа и уже не из самых знатных. Ведь, по ее словам, я уже испорчена. Хорошо, если бы взял хоть кто-то, чтобы я не осталась старой девой. На самом деле, ей теперь было абсолютно все равно за кого меня выдавать, лишь бы я была подальше от нее и от Фрэнка.

Я долго ждала своих родов, но они начались так внезапно. Дома кроме меня и слуг не никого было. Сильвия и Фрэнк были на воскресной службе в церкви, когда на этот свет появился мой ребенок. Это был мальчик. Мой Дэвид. С ангельским лицом и с сияющими голубыми глазами.

В этот день в моем сердце разгорелся огонек любви к самому главному мужчине в моей жизни. Дэвид родился необычайно крепким и здоровым ребенком, много кушал и так же много спал. Я прижималась к нему лицом, вдыхала теплый и сладкий аромат молока. Нежность и любовь теперь были в этом мальчике. Весь смысл моей жизни теперь в нем. Вот для чего я здесь. Чтобы стать матерью этого малыша.

Сильвия чуть не упала в обморок, когда узнала, что он, наконец, родился. Ее подхватила одна из служанок.

– Он родился и жив? – Первый вопрос, который задала моя сестра доктору.

– Мой сын. Это мой сын. – Фрэнк взял младенца на руки и поднес к окну, через которое в комнату проникали солнечные лучи. – Он копия ты, просто одно лицо, Сильвия. – Он улыбнулся, а я так и не поняла про кого он говорит. Ведь мы с Сильвией тоже были одно лицо, если можно было так выразиться.

– Нет, я устала. Положи ребенка, и пойдем отсюда. – Она не смотрела ни на меня, ни на Дэвида. Она видела лишь Фрэнка, который держал младенца.

– Сильвия. – Разрезала я тишину, которая повисла на пару минут. – Не вини его, Дэвид ни в чем не виноват.

– Да, ты права. Он просто твоя жертва. И за что ему в наказание такая мать? – Ее взгляд был словно потухшая свечка. Ничего, кроме пустоты и злости в нем я не видела. Больше она со мной не разговаривала.

Шли недели и месяцы. Мой сын окреп и начал набирать вес. Все свое время я проводила рядом с ним. Он начал узнавать меня и уже научился крепко сжимать мои пальцы своей маленькой, но сильной ручкой. Вся моя жизнь, вся моя любовь находились в нем. Я жила ради него и для него. Так ярко он зажег во мне огонь, казалось, что никто и ничто не в силах потушить его.

– Мой, дорогой, посмотри, к тебе в гости прилетели птички. Ах, какие перышки. – Пела я Дэвиду, качая его на руках.

– Прилетела птичка в чужое гнездо и поселилась с чужой птичкой и снесла яичко от чужой птички. Как тебе такая сказка? – Сильвия вошла в комнату, шурша юбками, и помахала какой-то бумагой перед моим носом. – Подпиши здесь, птичка. – Она развернула эту бумагу и ухмыльнулась. – И поторопись, мы с Фрэнком опаздываем на благотворительный вечер.

– Что это? – я не поняла, чего она хочет. И почему впервые за долгое время решила заговорить со мной.

– Ты ведь умная, так прочти. А вообще ничего особенного. – Пробормотала она и сунула мне в руки этот листок, сложенный вдвое. – Подписывай скорее.

Я начала читать и чуть не выронила ребенка, так сильно меня поразило то, что было написано там. Я не верила своим глазам.

– Ты что, Сильвия? Я ни за что в жизни не откажусь от моего мальчика. Ты сошла с ума просить меня о таком? Это просто возмутительно!

Мое сердце начало стучать так сильно, будто оно сейчас пробьет дыру в моей груди. Сильвия просила меня подписать отказ от Дэвида. И я совершенно не знала, что все это значит.

– Нет, Я пока еще в своем уме. А вот ты! Кто знает, что будет с тобой, если ты не подпишешь это прямо сейчас. – Она посмотрела на Дэвида и снова пододвинула документ ко мне. – Подписывай. Я не буду тебя уговаривать. Подписывай сейчас. Или пожалеешь.

– Ты не будешь указывать мне, что делать. Это мой ребенок. – Я подняла голову вверх и крепко прижала к себе младенца.

– Не упрямься сестра, мы с тобой знаем, что ты ничего не сможешь дать этому ребенку, что он будет расти в позоре, благодаря твоему поведению. Он незаконно рожденный, а ты же не хочешь, чтобы он был изгоем. Подпиши и мы с Фрэнком усыновим мальчика. А ты переедешь на некоторое время в деревню под Вустерширом, пока все не уляжется. – Ее глаза излучали только холод. Холодным взглядом она осмотрела сначала Дэвида, затем меня.

– Я никуда не уеду. И Дэвида я тебе не отдам. Я его мать! Не ты! – Я схватила и в клочья разорвала бумагу, которую принесла Сильвия.

– Что ж, если не уйдешь сама, то я отправлю тебя в сумасшедший дом. – Она ехидно улыбнулась, оголив свои зубы.

– Нет, ты не посмеешь. – Сильвия молча ушла, хлопнув дверью, стук ее каблуков раздавался в моей голове.

И вот я уже обессиленная еле стою у кроватки своего малыша. Я стараюсь найти какие-то слова, чтобы успокоить мое сердце. Я шепчу, что все будет как прежде, что я буду всегда рядом с ним. Я покачала Дэвида. Занялась своим туалетом. Мне хотелось немного прогуляться, даже несмотря на то, что на улице дул сильный весенний ветер. Я хотела прогуляться с моим сыном.

Я открыла входную дверь, чтобы выйти. На руках я держала Дэвида. Сильвия и еще несколько незнакомых мне людей перекрыли мне путь. Я стояла посреди комнаты, на руках с ребенком, а мне противостояли двое мужчин, какая-то женщина и Сильвия. Ее глаза были наполнены яростью, а мои в один миг наполнились слезами. Я попятилась назад и столкнулась с Фрэнком, он стоял сзади и смотрел на Сильвию. Я хотела закричать, но слова словно застряли в моей груди.

– Нет. – Прошептала я и прижала сына к себе. – Не трогайте его.

– Отдай его мне. Сейчас. – Сильвия протянула руки.

– Нет, нет, пожалуйста. – Слезы брызнули из моих глаз. – Не отнимай его у меня. Это же мой Дэвид.

– Мы одинаковые, он даже не поймет, что тебя нет рядом. – Со всей серьезностью сказала она.

– Нет, ты ошибаешься. Мы с тобой совершенно разные. – Отрезала я.

В этот момент в ее глазах сверкнула молния. И она сказала этим людям держать меня. Ах, как разрывалось мое сердце. Как она своими ногтями пыталась выцарапать сердце из моей груди.

– Я молю, не забирайте у меня сына. Пожалуйста. Фрэнк, сделай что-то. Фрэнк. – Я закричала и бросилась к нему.

– Прости. Я ничего не смогу сделать. Мы решили, что так будет лучше. – Он весь сжался и прикрыл лицо руками, словно был не в силах смотреть на меня в таком состоянии.

Двое мужчин держали меня, а Сильвия вырывала плачущего Дэвида из моих рук, но мальчик зацепился за жемчужную нить на моей шее. Эта нить словно связывала его со мной. Жемчуг рассыпался по полу. Я обессиленная упала и заливала слезами свою рану, которую сделала мне сестра.

– Боже, помоги мне. Я вас прошу, оставьте мне сына, оставьте. – Я схватила Фрэнка за шею, я так ждала, что он прекратит все это. – Фрэнк, скажи, чтобы они прекратили. Прошу, мне так больно. Это ведь наш с тобой ребенок. Так спаси нас от этих людей. – Я умоляла его, но он лишь отводил взгляд и отталкивал меня от себя.

Сильвия забрала Дэвида, но она никогда не порвет нить, которая связывает меня с ним. Она может забрать его у меня, вырвав из рук, но она никогда не вырвет его из моего сердца.

– Вы же видите, она не в себе. Мне так жаль, но все-таки я должна расстаться с моей бедной сестрой. – Сильвия так мягко говорила с этими людьми и так холодно смотрела на меня лежащую на полу в собственных слезах. – Забирайте ее прямо сейчас. Все необходимые бумаги я готова подписать.

У меня не было сил идти и сопротивляться. Я могла лишь плакать и молиться, чтобы все это оказалось лишь кошмарным сном. Фрэнк вынес меня на руках, усадил в кэб и меня повезли в северном направлении. Чем дальше меня увозили, тем сильнее становилась боль в моем сердце.

– Я хочу вернуться, там мой сын. Отвезите меня назад. Я вам хорошо заплачу. – Твердила я всю дорогу. Но меня будто никто не слышал. Всем было все равно, что я говорю. Эти люди лишь обсуждали свои жизни и свои проблемы. Совершенно не замечая меня.

Вечером мы прибыли к берегу, где нас ждало небольшое старенькое судно. Затем подвезли еще несколько женщин пожилого возраста, в грязной и старой одежде, изъеденной молью. Вода была спокойной, и в ее глади поблескивали лучи уходящего солнца. Ива своими длинными ветками нежно поглаживала воду, словно убаюкивала.