Бесправыш. Предземье

Глава третья — Когда размер имеет значение

— Ты уверен?

— Уверен. Не хочу я пока возвращаться. Дождусь, когда вы с хозяином леса закончите, и потом уже… Своих я предупредил, а остальные пусь думают, что меня шестилап сцапал. Так будет проще, чем объяснять, где я ночь провёл.

— Ну, как знаешь, — пожал Вепрь плечами. — Дело твоё. Только сразу предупреждаю: нянькаться с тобой мы не будем. Хочешь, тут оставайся, хочешь с нами плыви, но учти, дальше берега всё равно не пущу.

— Будешь только под ногами мешаться, — беззлобно объяснил Андер. — Без обид, малый.

— Да я понимаю.

Утро только-только обозначило свой приход тусклым светом, а охотники уже успели собраться. И я тоже. Сидеть на Журавлиных островках целый день одному не хотелось. Уж лучше поплыву с ними к Дикой земле, поторчу там, поохраняю ползанки, послушаю, о чём говорить будут. Они ведь не сразу пойдут на хозяина. Сначала Клещ снова сгоняет один. Мы ведь так и не знаем, какой у кабана дар.

Решение принял ещё вчера вечером, когда, слушая рассказы Чопаря с Бочкой — эти двое у них не прочь поболтать — про интересные случаи, что им довелось пережить на охоте, я понял, что готов бегать хвостиком за этими богатырями, сколько они меня вытерпят. Оказывается, Могучая кучка уже дважды сражалась с хозяевами леса. Не на Муне, на континенте, как охотники называли Большую землю.

Они ведь и познакомились даже, когда Вепрь, вызнавший местоположение логова Тысячелетнего волка, набирал в ватагу людей для похода за ним. Из двадцати человек тогда выжило четверо. Собственно, Хайдар, которого в ту пору ещё никто не звал Вепрем, на свою половинную долю от выручки и открыл свой трактир.

Было то давно. На своего второго хозяина леса заматеревшие, набравшие троероста и опыта охотники через десять лет шли уже вчетвером. И, что главное, в том же числе и вернулись с победой. Обращённая в чучело голова Зубра-Прородителя — поверженным хозяевам леса было принято давать красивые прозвища — вроде как и по сей день пугает своими размерами знатных гостей в каминном зале какого-то имперского богача, вывалившего за трофей немалые деньги.

Может я ошибаюсь, но какой мой ровесник откажется от возможности стать пусть даже очень маленькой частью одной из таких историй? Даже охраняющий ползанки — какой-никакой, а участник похода за хозяином леса. Вдруг, да удостоюсь упоминания в красивой легенде, что наверняка начнут через время пересказывать в Граде, как и истории предыдущих походов богатырей из Могучей кучки? Я ведь знаю, что Андер не врёт, и такие имеются. Сам не раз слышал, хоть и считал сказками.

А раз решил прикоснуться к величию легендарных охотников, значит нужно подтягиваться. Вроде как на рожон лезть не собираюсь, но мало ли. Один йок дело рискованное. Не беса же призывать, если что. Так что ещё ночью втихаря слазил в схрон, и теперь троерост у меня приподнялся на две доли силы и на одну ловкости. Последний боб крепи в кармане — если вдруг срочно восстановиться понадобится. Зачем хранить столько бобов, когда у меня полно золота? Когда два дня подряд оказываешься в шаге от гибели, уже не до жадности.

— Слышь, Вепрь, — повернулся к бородатому уже собравшийся было идти Клещ. — Я тут, что подумал. Раз он непуганый такой, людей не видавший, так, может, того? Воспользуемся? Он же не ожидает от такой мелкоты подлянки.

— Сразу атаковать предлагаешь? Я думал над этим. Не стоит оно того. Слишком рискованно пока дара не знаем.

Бочка с Чопарем согласно закивали.

— Да нет, — обиженно скривился Клещ, словно его только что назвали глупцом. — С проверкой схитрить предлагаю. Пусть Чоп ему в глаз саданёт. Стрелой в смысле. Не молниями.

Вепрь с Чопарем переглянулись.

— Саженей с тридцати мог бы в принципе, — неуверенно пробормотал длинный. — Но это максимум. И то, если в статике. Дальше могу и промазать.

— В статике, в шматике, — пробурчал Вепрь. — Нормально говорить можешь? Прибью тебя когда-нибудь, умник сраный.

— Я имел ввиду неподвижную цель, — смутился Чопарь. — Если кабан будет двигаться, речь пойдёт уже о дистанции втрое короче.

Вепрь принялся задумчиво теребить заплетённую в косы бороду. Остальные молчали. Обсуждать каждый может, что хочет, но решения у них принимал исключительно предводитель ватаги.

— Нет, — спустя несколько секунд изрёк Вепрь. — Не стоит овчинка выделки. Если зверь заметит стрелка… В отличие от тебя, Чопу от хозяина не удрать. Поступаем, как с зубром. Сам его пощекочешь. И смотри, сюда не приведи ненароком. Давай топай. Дар в помощь.

Клещ, и в этот раз не взявший свой арбалет, кивнул и потрусил в гущу леса. Мы же остались на берегу его ждать. Интересно, что Вепрь имел ввиду, когда говорил про щекотку? Любопытство тут же заставило меня пристать к Андеру.

— Серпы его видел? — ответил вопросом на вопрос Бочка.

— Ага, странные. Не похожи на наши.

— Так, то не траву жать, — улыбнулся амбал. — Боевые. Клещ, знаешь, как с ними управляется? Кого хочешь зачикает. Или затыкает, если не чикается.

— С серпами на хозяина леса? — не поверил я.

— Вот именно, что на, — хохотнул Бочка. — Тому зубру Клещ с их помощью на спину забрался. Зверю, чтобы скинуть его, пришлось по земле кататься. Уж Клещ пощекочет, поверь.

Я поверил. Воображение тут же нарисовало Клеща, скачущего по лесу у гигантского кабана на спине. Словно вживую увидел, как зверь силится скинуть наездника, а тот вонзил свои серпы в шкуру и держится за них. Только ноги вверх подлетают. Бррр. О таком даже думать страшно.

— А кабан дядю Клеща не затопчет? — настороженно поинтересовался я.

— Забыл, какой у Клеща дар? Не слыхал я про таких зверей, что могли бы нашего Клеща затоптать. Его же сначала поймать надо. А прежде догнать. Клещ на даре от кого хочешь смоется. Не боись, малый. И часу не пройдёт, как вернётся.

Бочка знал, о чём говорил. Всего минут через сорок запыхавшийся Клещ вынырнул из прибрежных кустов совсем не с той стороны, в какую уходил. Здоровый, живой и лишь немного помятый. Даже скорее потёртый. Весь в мелких царапинах, словно всё это время скакал по каким-нибудь зарослям.

— Шустрый гад, — пожаловался Клещ, усевшись на землю. — И глаз у него орлиный. Еле оторвался. Полверсты не мог с хвоста сбросить. Едва дар не выжег. По большой дуге возвращаться пришлось — потому и так долго. Слыхали, ревел как?

— Неа, — пожал Бочка плечами. — У нас тут птички поют. Больно шумные.

— Что с даром у него? Выяснил?

У Вепря, судя по хмурому лицу, настроения шутить не было.

— Каменная кость, — загадочно прищурился Клещ. — И на постоянку, походу.

— Чего? — пришла очередь Вепря прищуриваться. — Какая ещё каменная кость? По-людски объясни.

— Не ломается, — пожал Клещ плечами. — Он клыками на всём скаку деревце одно поддел. Серьёзное такое — втроём не обхватить. Прикинь? С корнем выдрал. А там громада такая, что должно было не дерево, а зубы его вылететь к йоку. А зубы, это что? Это кость. И сидят в кости.

— Так может, то только про челюсть? — предположил Бочка.

— Другое деревце лбом свалил. Нет, вы что, правда, не слышали? Там удар был ой-ой. В общем, от дубравы в ту сторону, — Клещ неопределённо махнул рукой в лес, — теперь просека.

— Хорошо раззадорил, — присвистнул Бочка.

— Ага, — осклабился коротышка. — Расписал ему шкурку. Сверху твёрдая — жуть. Снизу, ближе к брюшку помягче, но тоже не хлебная корка. Дыроколом на даре пробьёшь, — повернулся он к Вепрю. Но не кость. Кость там — камень. Я чуть серп не сломал.

Несколько секунд все молчали. Вепрь задумчиво теребил косички на бороде, Бочка тихо бормотал себе что-то под нос, Чопарь разглядывал свои здоровенные, как лопаты, ладони.