Лечь на амбразуру

– Ясно. Налетели ястребы – ОМОН, СОБР, «Альфа», «Витязь» и прочие спецподразделения всех мыслимых спецслужб, да?

– Ну, всех не всех, конечно, но омоновцы были. Народ положили на пол, устроили общий шмон. Алексею – тоже. Потом у него нашли какие-то пакетики и всех нас немедленно пинками под зад выкинули наружу. А туда пригласили понятых. И через полчаса вывели Алексея уже в наручниках. Мы только и успели переглянуться, и я показал ему, чтоб не волновался. Он кивнул и сел в милицейскую машину. Вот, собственно, и все.

– А Журавлева уже, говоришь, не было? Кстати, как называется забегаловка, где была встреча?

– Скажешь тоже! – словно обиделся Женька. – И никакая не забегаловка, а вполне пристойное заведение. И название интригующее – «Камелот». Знаешь, что это такое?

– Что-то из времен короля Артура?

– Ага. Небольшой ресторан в форме замка. Десяток всего столиков, парочка кабинетов, вот и все. Народу много не бывает, а кухня хорошая. Это на Варшавке, на углу Балаклавского проспекта.

– А чего так далеко забрались?

– Ну, во-первых, я там рядом живу, на Черноморском бульваре. А во-вторых, депутату, по существу, тоже по дороге, он частенько отдыхает в «Архангельском», только не по Рублевке, а на юге, по Калужской, там бывший совминовский санаторий. Пансионат, всяческие прибамбасы, развлечения, тренажеры и прочее. Вот на общей дорожке и сошлись. Только Алексей с депутатом – для спокойного разговора – устроились в небольшом кабинете, а я сидел в зале. Но – видел.

– Как же видел-то, если они были в кабинете?

– Так я ж говорю, Журавлев уже встал и ушел, а дверь была открыта, я хотел было перейти к Алексею, но не успел, как ворвались эти и всех положили мордами на пол. Неприятное ощущение, скажу тебе.

– Да уж чего хорошего...

На том долгая ночная беседа и завершилась. Они стали укладываться спать, чтобы с утра, как сказал Гордеев, быть со свежими головами и попытаться воочию восстановить картину происшествия. А затем уже двигать к следователю. Естественно, и в юрконсультацию заехать, чтобы оформить все по закону, а то ведь с адвокатом никто даже разговаривать не захочет, не то что документы показывать...

...Ресторан «Камелот» работал со второй половины дня, но внутри вовсю трудился обслуживающий персонал. Гордеев с Елисеевым подошли к служебному выходу и выяснили, что метрдотель, который трудился два дня назад, уже пришел на работу.

Он оказался немного дубоватым малым, но не вредным, а просто не желающим вешать на свое заведение какие-то ненужные проблемы. Гордеев убедил его, что проблем не будет, что он просто хочет восстановить для себя ту неприятную историю, которая случилась здесь два дня назад. И не более. Просто представить на месте, как все происходило.

Метр провел их в зал, где столы еще были не застланы, стулья были составлены на возвышении, где играет оркестр, – все вместе, а полы протирала влажной тряпкой миловидная женщина.

– Ну давай показывай, кто из вас где находился? – сказал Юрий Петрович.

Женька быстро взял один стул, приставил его к столу возле окна и сел. Показал на открытую дверь кабинета:

– А они сидели там. Когда дверь кто-нибудь открывал, я их прекрасно видел. Да сам взгляни отсюда... Потом Журавлев отвалил, вот сюда. – Для наглядности Елисеев проделал путь от кабинета к выходу, где была и вешалка с находящимся при ней гардеробщиком.

– Как быстро явился ОМОН? – спросил Юрий Петрович.

– Да в том-то и дело, что практически сразу, едва ушел Журавлев! Получается так, будто они его выпустили и тут же ринулись на посетителей.

– Я должен добавить, – почти церемонно заметил метрдотель, – что эти молодцы вели себя весьма вызывающе.

– В чем это выражалось? – обратился к нему Гордеев.

– Ну... если у правоохранительных органов имелись основания подозревать в торговле наркотиками кого-то из посетителей ресторана, то зачем же было оскорблять обслуживающий персонал? И довольно, скажу вам, грубо.

– Сочувствую. Весьма. – Гордеев развел руками. – Ну и кто где лежал?

Елисеев опустился на руки, показывая примерно свою позу, снова валяться на полу он, естественно, не желал.

– А обыскивали Алексея вон там, в кабинете.

– Кто-нибудь, кроме тебя, видел это?

– Не знаю, – почесал за ухом Женька. – Но понятых провели прямо туда. Мужик и пожилая тетка.

– Откуда их взяли?

– Наверное, пригласили с улицы. – Елисеев пожал плечами. – Как только их привели, нас всех, кто был здесь, выкинули на улицу. Про обслугу не знаю, не видел. Но народ был недоволен. Очень. Однако все постарались побыстрее умотать отсюда. Кому же охота выворачивать карманы перед каждым ментом? Да еще и виноватым себя чувствовать. Хамство, вообще говоря!

– Очень с вами согласен, – склонил голову с четким пробором метрдотель. – Надеюсь, на этом ваш эксперимент закончен? Мы можем продолжать работу?

– Да, спасибо, – кивнул Гордеев.

– Всегда к вашим услугам.

Метрдотель степенно удалился в служебное помещение. А Гордеев с Елисеевым вышли наружу.

Площадка перед входом была разметена от снега, приготовлена для вечерних посетителей.

Здесь Елисеев показал, где стоял он, когда выводили Минаева, где была милицейская машина, куда его засунули. А потом стал рассказывать, как потратил вчера почти целый день, чтобы выяснить, куда увезли Алексея. Удалось, к сожалению, немного, и то настойчиво подключив к поиску самого депутата Журавлева. Тот, естественно, охал и ахал, возмущался, обещал выяснить через день-другой, но Женьке и тут пришлось проявить свою журналистскую наглость. Словом, удалось узнать, что шмон производили работники службы криминальной милиции Южного административного округа, а дело о наркотиках передано в окружную прокуратуру ЮАО. И находится оно у старшего следователя Черногорова. Вот, собственно, и все, что удалось замечательному народному избраннику. Он тут же заторопился, выдумав какое-то срочное заседание, и ушел от телефона. В дальнейшем помощники связывать с ним отказывались: очень сильно занят!

Если бы Гордеев полностью подчинился своей интуиции, он мог бы с ходу сейчас выдать готовую версию случившегося. Но он не хотел торопиться с выводами. Да к тому же был вовсе не прочь подъехать в Коломенский проезд, в прокуратуру Южного административного округа Москвы к следователю Черногорову. Совпадения конечно же бывают, но если у этого следователя инициалы Э и Н, то им было бы о чем поговорить и что вспомнить.

– Не в курсе, как зовут твоего следователя? – спросил у Женьки. – Не Эдуард, часом, Николаевич?

– Точно! – воскликнул тот, взглянув в свою записную книжку.

– Не знаю, – усмехнулся Юрий Петрович, – вполне может статься, что вам, ребята, маленько повезло. Но не будем предвосхищать событий.

– К Эдуарду Николаевичу, – сказал Гордеев охраннику на входе и предъявил свое адвокатское удостоверение. – Товарищ со мной, – кивнул он на Елисеева.

– Второй этаж, двести седьмая, – ответил серьезный молодой человек, возвращая удостоверение.

Гордеев вежливо постучал в указанную дверь, приоткрыл.

– Разрешите, Эдуард Николаевич?

Хозяин кабинета поднял голову, недовольно взглянул на просителя – а то кого же еще? – и хмуро кивнул.

– Здравствуй, Эдуард Николаевич, – с улыбкой произнес Юрий, подходя к столу следователя.

– Слушаю вас? – Хозяин поднял глаза от бумаг, и вдруг губы его растянулись в широкой улыбке. – Ка-акие люди! Вот не ожидал!

Он поднялся и протянул Гордееву сразу обе руки. Посмотрел на Елисеева, потом снова на Юрия.

– Он со мной, – сказал Гордеев. – Слушай, Эд, я, конечно, подозревал, когда услышал фамилию, что это именно ты, но ведь сколько времени прошло!

– А ты почти не изменился, – продолжал удивляться Черногоров. – Все адвокатствуешь? Суешь нашему брату толстые палки в хилые колеса?

– Каюсь, грешен. Но не так, чтоб уж и очень! Ne quid nimis! – как говорили древние римляне: ничего лишнего, ничего сверх. Да и потом, обидеть вашего брата – всегда выходит самому боком. Ну а ты как? Здоров?