Страница 6 из 26
Пока подростки шуршали в повозке, я успел поесть и теперь разминался. Да, мир был совершенно другим, но тела людей вокруг были все теми же. И пусть я не участвовал в подпольных боях и не знаю точек на теле, удар по которым мог бы отправить человека на тот свет, я знаю строение собственного тела. Когда в тридцать у тебя начинаются судороги в конечностях, а врач советует видеофильм с упражнениями на все группы мышц, самообразование — в твоих интересах.
Постепенно подростки выбирались из фургона, накладывали кашу в деревянные плошки и заползали обратно. Некоторые смотрели за моей разминкой, но я не обращал на них внимания: не до того было. Тело по привычке пыталось скукожиться и советовало забиться под фургон, чтобы не привлекать внимания, но настоящий я лишился стеснительности в тот же день, что и девственности, и всю последующую жизнь плевал на мнение других. Какая разница, что они там подумают? Если я что-то делаю, значит, так надо!
Через пол часа из фургона вышел маг. Подростки спрятались от взгляда старика в повозке, будто бы это поможет им уклониться от испытания.
Слуги подтащили магу тазик с кипяченой водой, подали полотенце. Старик бросил на меня ленивый взгляд, но любопытствовать, чем я занимаюсь, не стал — его слуги разминались каждое утро. Возможно, маг подумал, что я повторяю за взрослыми.
— Стройся! — заорал слуга, когда маг позавтракал. Подростки высыпались из повозки и встали в шеренгу вразнобой. Я пристроился с противоположного края от Пауля.
— Сегодня отжимания. Легли, ладони уперли в землю!
Я поспешно лег и принялся ждать команды.
— Раз!
Я выпрямил руки.
— Два!
Я поспешно лег на землю и расслабился.
Крестьянским детям в первый же день доходчиво объяснили, что значит "упор лежа". Нильям тогда получил ивовым прутом по спине за непонятливость. Впрочем, тогда практически все получили, но особых результатов это не дало.
Слуги не следили за правильностью упражнений: они едва смогли объяснить, чего хотят от детей. Поэтому я, привычный к правильным упражнениям, делал их максимально неправильно: отдыхал, пока лежал, прогибался в тазу при отжимании, выполнял команды быстро и резко, чтобы напрячь мышцы по-минимуму. Слава судьбе, никто моих хитростей не раскусил. Да и попробуй проследи за тридцатью семью подростками, каждый из которых понял упражнение по-своему.
— Раз!.. Я сказал "раз"!
— Нет, нет… Пожалуйста, мистер рыцарь, я сейчас смогу, не нужно…
Скулящего подростка выволокли из шеренги и отвели в сторону. А вот и будущий "помогайка" в очередном магическом эксперименте… Вопреки нашим ожиданиям, прерывать тренировку не стали — слуга считал и считал. К первому проигравшему отправились еще шестеро, из них — три девушки. Остальных выбывших отпускали.
— Все!
Я встал и осмотрелся.
До последнего занимались десять человек, и среди них — я. После команды отбоя подростки повалились на землю и с блаженными стонами разминали дрожащие руки. У меня самого болели мышцы — для Нильяма такая нагрузка была непривычной. Вычистить сарай пацан мог, перекидать копну сена на сани — тоже, а вот таких упражнений и не знал.
Я поймал себя на мысли, что грущу по матери, которая осталась в деревне далеко позади: интересно, как она там, с сестренками? И спешно отрешился от вредных мыслей. Тоска и грусть точно не помогут мне стать магом и вернуться домой. Да и не уверен я, что оставленный Нильямом дом можно сейчас назвать моим.
Когда я шел к речке, чтобы ополоснуться, мне наперерез выскочил тот самый подросток, выбывший первым: его я обогнал вчера. Пацан схватил меня за руку.
— Как ты выжил в кругу? — взвинчено спросил он, — Почему не сдох?!
Я вырвался из хватки и пошел прочь. Из-за спины раздался звук удара и пацана поволокли к рыдающим подросткам. Непонятный внутренний порыв едва не дернул меня бежать к магу и пощадить хотя бы девушек. Если нужно — грудью встать на защиту…
Я подавил неуместный порыв и тихо рассмеялся. Ну бред ведь!
— Скажи! — заверещал пацан, — Умоляю, скажи! Мне нужно знать!
— Вот дьявол…
Только у реки я понял, что оплошал. Мне следовало поступить иначе. Настоящий Нильям не повел бы себя подобным образом: сопляк добродушно попытался бы рассказать о своем опыте и отхватил бы люлей за компанию с этим… ммм… как же звали пацана, который схватил меня за руку? Мы ведь знакомились в повозке, каждый вновь прибывший рассказывал о себе и слушал истории остальных. Вроде, его имя — Карп… Впрочем, неважно. После эксперимента Карп либо умрет, либо перестанет быть собой.
Кстати, об эксперименте. Мне следует установить контакт с обитающим в моей черепушке архимагом и расспросить, до чего старик додумался за ночь. Вчера Апелиус показал себя разумным человеком, может подскажет, что делать, если очередной эксперимент мага с семью людьми сработает. У седого однозначно возникнут нехорошие вопросы ко мне.
Я вернулся к повозке, сел спиной к колесу и без труда вошел в транс.
— Все-таки выбрал сон, да? — мрачно поприветствовал меня голос в голове, — Сон выбрал, значит? Выходит, хорошее самочувствие показалось тебе важнее, чем собственное развитие? А что ты будешь делать, когда именно этого жалкого отрезка времени не хватит тебе, чтобы обнаружить в себе искру, а?! Когда маги закуют тебя в кандалы и будут вырезать на твоем теле руны гниения, чтобы проверить их эффективность, будет поздно жалеть о бездарно потраченном времени! Ты будешь плакать как лирохвост, вот только бесполезно — времени не вернешь!
Я подождал, пока нравоучения пойдут на убыль, объяснил, что такой метод развития меня убаюкивает и прослушал новый взрыв эмоций архимага. И только потом смог поговорить с Апелиусом нормально.
— Поступай по ситуации, — посоветовал старик, — Вряд ли твой маг использует тот же самый ритуал — если бы я был на его месте, после второй ошибки подумал, что ритуал не работает, и повторять его не стал. Я выцедил бы с подростков кровь, разобрал на органы, либо попробовал иную схему. Ты говорил, что первые опыты мага проходили без магической книги и выжженных рисунков на земле? Вот видишь, он поочередно пробует разные схемы. Как доставит вас по назначению, займется научными изысканиями и весь год будет заниматься теорией, ожидая нового набора в магическую школу, чтобы проверить на одаренных свои гипотезы. Все нормально.
Н-да… Похоже, у меня и у магов разное понимание нормальных вещей.
Я вышел из медитации и обнаружил, что ритуал на самом деле отличается от моего вчерашнего. Подростков напоили синей жижей из стеклянной склянки, маг начертил на лбу каждого какой-то символ и все семеро заснули. После этого маг произнес непонятную тарабарщину, перерезал глотки спящим и махнул рукой слугам:
— Собираемся! Загоняйте детей в фургон.
Жаль, что символ я не рассмотрел — далеко. Может, пригодился бы как-нибудь.
Я залез внутрь повозки, не дожидаясь, пока меня закинут за борт.
Внутри фургона оказалось темновато. Штора из ветхой ткани была опущена: когда я залез в повозку, первые пару секунд моргал, пытаясь хоть что-то разглядеть. А потом меня схватили за горло и руку, приподняли и впечатали в стену фургона с такой силой, что дрянное дерево застонало.
— А скажи-ка, Нильям, почему у мага дважды не получилось тебя убить? — раздался злой шепот Пауля Дико, — Отвечай! И только посмей солгать!
— Потому что я чувствую искру, — полузадушенно прокряхтел я. Чтобы я не закричал, засранец сдавил горло так, что я едва мог говорить. Следы наверняка останутся, — Последний ритуал пошел неправильно и я почувствовал искру. Мастер маг сказал, что я ценнее, чем все вы, вместе взятые. Представляешь, что будет, если ты меня убьешь? Здесь много людей. Кто-нибудь наверняка захочет выслужиться и сдаст тебя…