Большие различия

– Исполнено. Она тебя любит. Теперь твоя очередь. Ладно, иди, милок. Оставь меня одного.

Иван уходит, унося с собою чёрную книгу. А Тристан осел на землю. Только что он потратил остатки своих сил. Он мог бы, конечно, напиться крови парубка, чтоб прожить ещё несколько дней. Но его время минуло. Он решил рискнуть – чтоб получить кое-что большее. Он не хочет и дальше жить стариком. Он слишком соскучился за деньками молодости.

Он закрывает глаза и растворяется в тумане.

***

Арыся возвращается домой. Едва не плачет. Иван прыгает на неё из-за угла.

– Любишь?! Скажи, что любишь! Ведь любишь?

Слишком неожиданно. Он с ума сошёл.

– Да, – шепчет она. Слишком трудно врать. Он хватает её на руки и тащит куда-то. В лес. Он срывает с неё платье. «Хоть бы не разорвалось! Если матушка узнает… Если отец узнает!» Она не кричит – если кто-то услышит, атаман убьёт его. А она его до сих пор любит.

А потом она вернулась домой, чтоб мама не услышала. Она ей не расскажет. Как не рассказала о том случае три года назад. Она может об этом рассказать только бабке Параске. Нельзя откладывать – скоро приедет Степан, а тут Иван с ума сходит. Ведь загубит дурака!

Едва заря – Арыся уже на ногах, стучится к ведунье в дубовую дверь. Старуха всегда куховарит. У неё всегда травами пахнет.

– Ты садись, дочка, в ногах правды нет.

– Бабуль, нужно всё исправить. Нельзя больше так. Иван совсем с ума сошёл…

– А я тебе ещё тогда говорила – не доводит приворот к добру. Никогда не приводит. А ты меня разве послушала? А теперь поздно. Теперь былого не воротишь.

– Никак, совсем никак?

– Нет, дочка. Постарался кто-то над ним, кто сильнее меня, с его наговорами я не справлюсь.

Тут дверь со стуком вылетела. В комнату вошли несколько солдат, а за ними священник. Он нёс впереди себя большой серебряный крест.

– Господь Всемогущий жизнь отдал ради Спасения, а они вон чем занимаются? Чаровством средь белого дня? Да чтоб вам пусто стало, ведьмы окаянные! Будьте же вы прокляты. Где книга? – гремит священник. – Где она, скажите, покайтесь, и вам легче станет. Душу спасти разве не хотите?

– Какая книга? Про что ты спрашиваешь?

В комнату зашёл ещё один солдат.

– Ваша Светлость, она дочка атамана.

– Точно! – улыбается священник. – Дочка атамана – это хорошо. Если она где-то и может храниться, так в схронах атамановых. Делайте с ведьмами, что хотите, но до вечера вы должны испросить их признание в чёрной магии.

Святоша вышел. Он столько лет верой и правдой служил церкви. Но жизнь человеческая не бесконечна, даже наоборот. И вот, когда час смерти уже не за горами, приходят тягостные мысли – а что там, за чертою известного ему мира? Есть ли там Бог? И, главное, есть ли там жизнь?

Несколько лет назад он узнал о чёрной книге. Той самой, которую в своё время римляне похитили из гробницы фараона Пепи. Говорят, что эта книга может подарить по настоящему бесконечную жизнь. Но бессмертие ждёт владельца не на небесах, а здесь, на родной земле!

***

Деревня сошла с ума. Все мечутся, бегают. Возле домов – чужие солдаты.

– Что случилось? Что это? – пытается узнать у прохожих Иван.

– Казнь. Сегодня казнят ведьм.

Редкое зрелище. Инквизиция редко заезжает в эту богом забытую деревню.

– Пути Господни не исповедимы! – говорит седовласый священник. – Но ведьмам нет места в мире того, кто создал нас по образу и подобию своему. Они сами сознались в злодеяниях – и теперь умрут.

Старуха привязана верёвками к столбу, а рядом с нею стоит Арыся. Иван уже порывается спасти возлюбленную, но тут видит атамана, подбегающего к месту действа. Толпа ревёт:

– Ведьма! Проклятая ведьма! Таких гноить надо!

– Остановитесь! Что же вы делаете, ироды?

– Ты осторожнее со словами, мужик! – говорит один из чужих солдат.

– Мужик? Да ты хоть знаешь, солдафон, с кем разговариваешь? Немедля развяжите мою дочь! – командует атаман.

Он подбежал к Арысе, достал нож из-за пазухи и начал освобождать дочку.

– Ты тоже якшаешься с тёмными силами? – спрашивает священник.

– Ты! Да как ты можешь! – казак бежит в сторону старика, но тот ловким движением руки достал мушкет и метко выстрелил. Белая рубашка в миг стала алой, и атаман упал.

– Кто ещё хочет противостоять правосудию?

– Знаешь, кудой тебе засуну твоё правосудие! – кричит кто-то из толпы. Иван присмотрелся – это же Степан, женишок Арысин. Ещё один выстрел – и ещё одна бессмысленная смерть. А народ замолчал вдруг. А что они скажут супротив армии? Тем более, мало кто расстраивается, когда убивают атаманов. Про них же люд говаривает, что добро прячут в подвалах и под подушками. Таких если Бог наказывает – то за дело!

Священник машет головой – и солдат сбивает пенёк под ногами Арыси. Верёвка натягивается всё сильнее, и она жадно хватает, что есть силы, воздух. Бесполезно. Иван хочет подбежать, но спотыкается и падает на землю. А потом всё окончено. Слёзы текут по щекам. Он ревёт, как пёс, но это не помогает. Панас поднимает его за ворот рубашки и куда-то тянет. Он отнёс его домой.

– Остынь, друг. Её не воротишь, а себе жизнь поломаешь.

Жизнь поломаешь? Разве может быть что-то хуже, чем произошло?

Какое-то время Иван лежит, уставившись в потолок. Но потом в голове возникают сами собою слова, которые ему в последней встрече сказал Тристан.

– Эта книга особенная. Она может истребить целое войско. Она может и оживить павшего товарища.

Точно! Убить вражеское войско. И оживить мёртвую. Ведь логично – как ещё может быть? Иван разжёг свечу и начал читать.

Тем временем пришлый священник перерыл дом атамана вверх дном, но так и не нашёл то, чего искал.

– Кто ещё читать может? – гневится святой отец.

– Дык, поп Лаврентий да Ивашка-кузнец, поди, только и могут. Из живых.

***

Дверь в Ивашкину избу со стуком падает оземь. Глаза священника вмиг алчно вспыхнули, когда он увидел книгу. Но потом он понял, что происходит, и на его лице застыл ужас.

Иван читает:

–Et inimici mei: non potest quisquam manum aut pedem otsepeneyut.

(Пусть мои враги оцепенеют и не смогут пошевелить ни рукою, ни ногою)

–Остановись, кузнец, не делай этого! – говорит ему священник. Он пытается преодолеть те несколько шагов, что отделяют его от книги, но тщетно. Ноги его приросли к земле, как будто их окутали корни неизвестного дерева. А Иван продолжает читать:

– Ignis Spiritus, Dzhefal hortorque. Spirit River Ride, hortorque. Spiritus Telluris Terra hortorque. Spiritus caelo meum. Clamo ad te, magne, sic ut sitis mei. Eripe me, et da mihi vitam, copiis ita adversus hostes superare poterat. Seth demon obscura nocte ego vocabo. Vis magna Maledictus qui me malum facere ausus est, sit ipsa essentia illa. Amen.

(Дух Огня, Джефал, я призываю тебя. Дух Реки Ридэ, я призываю тебя. Дух Земли, Терра, я призываю тебя. Дух Небес, стань моим спутником. Я взываю к вам, о великие стихии, дабы вы стали моими свидетелями. Возродите меня, дайте мне новую жизнь, полную силы, чтобы я смог одолеть всех врагов. Сет, тёмный демон ночи, я призываю тебя. Нашли великое проклятие на тех, кто посмел сотворить зло против меня, олицетворяющего саму суть ночи. Аминь.)

Комнату вдруг наполнил рой мошек, мух и саранчи. Они облепили тела незваных гостей. Солдаты истошно закричали, а священник, что есть мочи, отбивался серебряным крестом. Но для того, у кого нет настоящей веры, крест – просто кусок серебра. Он не имеет силы для отступников. Из гнойников показались личинки мух.

Иван только теперь понял, что натворил. Но было уже поздно. Где-то в глубине его сознания он услышал зловещий смех.

– Спасибо, Ивашка, что подарил мне ещё одну жизнь. А то тело Тристана износилось за годы, что он служил мне.

Тело парубка начало покрываться шерстью. На руках появились когти. Стоит дотронуться языком зубов, как чувствуются длинные зубы.

И злоба. Небывалая, всепоглощающая. Выходя на улицу, он увидел того самого солдата, который повесил Арысю. Зверь бросается на него и разгрызает горло. Сладкая кровь стекает в горло. Вдоволь напившись, он идёт туда, где убили Арысю. Читает несколько слов – и она открывает глаза. Она вся такая холодная и синяя. Из её рта падает несколько личинок. Но Иван по прежнему любит её. Он целуют убитую в лоб и шепчет: