Страница 2 из 6
Невесёлые мысли не оставляли Куку всю неделю, ходили следом, совсем как Ушик. Чем ближе был день праздника, тем больше Кука убеждалась, что всё пройдёт ужасно.
– Что бы ты хотела на день рождения? – спросила мама. – Можем устроить пикник на пруду или съездить на карусель. Папа говорит, в Мавике построили новые аттракционы.
– На пруду мы с Цесси каждый день бываем, там меня уже каждая утка знает. Не хочу, чтобы они ещё и на моём дне рождения были. А брата Цесси укачивает на каруселях, своим зелёным лицом он испортит мне всё веселье. Давай побудем дома и тётя Виля испечёт свои наивкусняцкие пирожные!
– Милая, может, в этом году закажем торт в кондитерской мистера Жишки? Пусть тётя Виля отдохнёт от пирожных, она их и так на каждый праздник готовит. А у мистера Жишки новый торт со съедобными цветами. Он уверяет, что они из долины фей. Вот будет интересно узнать, какие они на вкус!
Ну вот, с таких мелочей и начинается великая трагедия под названием «самый худший день рождения». Сначала вместо любимых пирожных какой-то непонятный торт, потом вместо Цесси придёт противная соседка Эйнар, ещё и петь начнёт так, что все будут восхищаться ею, а не именинницей, а вместо подарков вообще будут зелёные пупырчатые лягушки!
– Ну ма-а-ам, какой праздник без тётьвилиных пирожных, – заныла Кука, хотя ей жуть как захотелось попробовать съедобные цветы. Но отступать она не планировала.
– Ладно, я спрошу у тёти Вили.
В долгожданный день солнце светило в окно с самого утра и ничто не предвещало дождя, грозы, снега или других природных бедствий. Погода уж точно не могла помешать празднику, но Кука знала: неприятности всегда появляются неожиданно.
В Тувике все торжества начинались пораньше, потому что никто не хотел откладывать что-то приятное на потом. Но в этот раз Кука не торопилась спускаться к гостям, она сидела на кровати в своём лучшем платье и вздыхала, думая: «Что-нибудь обязательно пойдёт не так. Хоть вообще не выходи из комнаты целый день!»
– Чего ты тут сидишь? Все уже за столом, – Чакина голова высунулась из-за двери в комнату – заходить он явно не собирался, торопился отведать угощений. – Цесси пришла, и тётушка Виля со своими пирожными. И вообще, это твой день рождения – сиди красивая за столом и принимай подарки. Лучший день в году!
– И ничего не лучший день, – пробурчала Кука. – Никто даже не заметит, что меня нет.
– Вынесут торт – заметят. Свечи-то задуть некому будет. Бери своего Ушика, и пошли, а то так и будете вздыхать тут на пару. Только сквозняк от вас.
Чакина голова исчезла, не дождавшись ответа. Но Кука и не хотела ничего объяснять и просто показала язык двери. Посидев ещё с минуту, она вздохнула и поплелась вслед за братом. Дойдя до большой комнаты, Кука осторожно выглянула из-за угла. Гостиная, как всегда в праздники, утопала в цветах, посередине стоял большой стол с кружевной скатертью, накрытый разными вкусностями. Всё было идеально, даже любимый мамин чайный фарфор красовался в центре стола. Он считался семейной реликвией, и мама доставала его только по праздникам, да и то не на каждый. На день рождения Чаки, например, ни разу не доставала. Говорила, что мальчики и семейный фарфор – вещи несовместимые.
«Веселятся без меня, не больно-то я им тут и нужна. Вон, Цесси уже пятое пирожное доедает», – подумала Кука, глядя на оживление вокруг стола.
– Милая, вот ты где! – вдруг раздалось позади, и Кука подпрыгнула от неожиданности.
Мама несла из кухни большой кувшин лимонада, и кусочки льда весело позвякивали и сверкали.
– Гости уже здесь, – мама наклонилась к Куке и с улыбкой добавила на ухо: – Я тебе пирожные отложила с самой большой кремовой верхушкой. Пойдём!
За столом собрались мама, папа, Чаки, тётушка Виля и Цесси с младшим братом.
«Не так и много», – отметила про себя Кука и заняла стул во главе стола, как и полагалось имениннице.
Папа вручил подарок. Вернее, даже не вручил – это звучит слишком торжественно – он просто отдал его со словами «С днём рождения, дочка!» и ушёл к своему креслу в углу комнаты. Не особо он любил все эти праздники и суету и обычно сидел где-нибудь в сторонке. Хотя подарок оказался что надо – совсем новая игра «Путейка». Такой даже в магазинчике дядюшки Фи ещё не было.
Все оживлённо болтали и уплетали сладости. Даже Ушик был здесь, прятался под столом и хватал упавшие крошки пирожных и печений. Кука восседала на именинном стуле, как королева, хотя чувствовала себя совсем не по-королевски. Она с обидой глядела вокруг и думала: «Всем так весело, как будто праздник не мой, а их! Это мне должно быть весело!»
Она слезла со стула и вышла во двор. Кажется, никто не обратил на это внимания, так все были увлечены болтовнёй и угощениями.
– Вот уйду насовсем, и никто даже не заметит! – пробурчала Кука, сев на ступеньки.
Хотя убегать не сильно хотелось, тем более в собственный день рождения. Вдруг и вправду не станут искать?
«Буду сидеть тут, пусть им станет стыдно, что они так себя вели и не обращали на меня внимания», – решила она и устроилась поудобнее, обхватив колени руками. А как ещё можно выразить протест всеобщей радости, когда ей самой невесело?
Краем глаза Кука заметила движение.
«Наконец-то! Заметили, что именинницы нет. Сейчас будут звать обратно, а я не пойду! Пусть чувствуют себя виноватыми. Очень виноватыми».
Кука повернула голову, но увидела не Чаки, и не маму, и даже не Цесси. Это был Ушик.
Глазастый зверёк присел рядышком и привычно вздохнул. Наверное, ему непросто было сюда добраться – очень уж маленькие у него ножки.
«Но вот он пришёл, – упрямо подумала Кука, – а другие не пришли, хоть ноги у них побольше, чем у Ушика! Меня не было уже целую вечность, а никто до сих пор не спохватился».
Так и сидели они вдвоём на ступеньках, попеременно вздыхая и хмурясь от несправедливости.
– И никто за нами не придёт, Ушик. Так и состаримся здесь, и умрём от скуки и голода. Может быть, Цесси вспомнит меня, когда захочет показать очередную куклу или туфли, но будет слишком поздно.
Кука испытала некоторое удовольствие от мысли о том, как расстроится Цесси, когда некому будет похвастаться. Ушик особенно тяжко вздохнул, выражая, как поняла Кука, поддержку и желание состариться вместе с ней.
– А ты, оказывается, хороший собеседник, Ушик. И почему я раньше с тобой не разговаривала? Может, потому, что ты такой незаметный, серый и пахнешь мухами?
– Вот ты где? – раздался позади звонкий голос.
Кука повернула голову, но её пришлось запрокинуть— над ней высилась тётушка Виля. Она сама была похожа на большую пироженку со своей пышной причёской и волосами цвета печенья. А ещё она всегда улыбалась. Это потому, что её все любили – за лакомства и за доброту. Когда тебя любят, нет повода грустить.
– Чего это вы тут уединились? – подбоченилась тётушка Вили. – Все собираются играть в «Путейку», а без именинницы ничего не получится.
– Я не пойду, – буркнула Кука. – Вам и без меня будет весело. Сижу тут целую вечность, и никто даже не заметил.
– И почему же ты тут сидишь?
– Потому что мне грустно. Все веселятся, как будто это их день рождения, а про меня никто не помнит! Уплетают мои пирожные и играют в мою игру!
– Ах, вот оно что, – улыбнулась тётушка и присела рядышком.
При этом её пышная юбка почти полностью накрыла незадачливого зверька Куки.
– Прости, Ушик, – тётя Виля высвободила Ушика из-под ткани и посадила его себе на колени.
И тут Кука заметила, какие красные у неё руки.
– Тётушка Виля, а почему у тебя руки красные? Ты разве чем-то болеешь?
– Нет, Кука, – тётя Виля не обиделась и снова улыбнулась, – это аллергия на цветы зюлика.
– Ой, но они же такие красивые и пахучие! Я их очень люблю. А зачем ты их трогала, раз у тебя аллергия?
– Я их всегда добавляю в крем для пирожных. Я же знаю, как тебе нравится их аромат.
Щёки Куки запылали: она вспомнила, как мама предлагала купить торт у мистера Жишки, но тогда Кука просто заупрямилась. Теперь ей стало стыдно – получается, это из-за неё у тётушки Вили аллергия.