Выносящая приговор

Войдя в светлый зал, я осмотрелась: Петр сидел за столиком у большого французского окна, иногда поглядывая на экран мобильного и вздыхая от утомительного ожидания. Сдвинувшись с места, я стала сокращать между нами расстояние, продолжая внимательно осматривать зал. Странное чувство наблюдения заставляло сердце сокращаться чаще. И очень скоро я поняла: это чувство возникло не на пустом месте. За соседним столиком сидел Курганов, а напротив – та самая белобрысая девица, разбившая мое авто. Похоже, он уже давно заметил меня. Его взгляд впился в лицо, словно черная пиявка, вызывающая отвращение и страх. Набрав в легкие как можно больше воздуха, я подошла к столику Малкина.

– Добрый вечер, – произнесла я тихо, стараясь не обращать внимания на Руслана, продолжающего нагло пялиться на меня. – Извините, задержалась.

Петр как-то хитро улыбнулся, медленно поднимаясь со стула. Его высокая фигура, словно выросла из-под земли, а мне пришлось задрать голову вверх, чтобы рассмотреть его лицо. Он осмотрел меня с ног до головы, слегка прищурив глаза, и поднял со стола шикарный букет алых роз, стянутых темно зеленой атласной лентой. Когда Петр протянул мне букет, я машинально взглянула на Курганова, неподвижно застыв на месте под его парализующим взглядом.

– Это вам, – произнес Малкин, пытаясь завладеть моим вниманием.

Вернувшись в реальность, я наконец-то взяла букет в охапку, прижав к груди.

– Не стоило, – взглянув на бархатные лепестки, тихо произнесла я, а Петр улыбнулся. – Спасибо.

– Прекрасной девушке к лицу такие же прекрасные цветы, – подходя к моему стулу, произнес он и, отодвинув его, сказал: – присаживайтесь.

Опустив дрожащее тело на мягкое сиденье, я поместила букет на стол слева от себя. Взглянув в светло-карие глаза Малкина, я растянула губы в улыбке, чтобы скрыть признаки напряжения, появившиеся на моем лице. Его пристальный взгляд доставлял неудобство, заставляя испытывать смущение.

– Дарья, – произнесла я, протянув дрожащую руку.

– Перт, – улыбнулся он, аккуратно коснувшись моих пальцев. – Вы шикарно выглядите, Дарья, – сказал он негромко, продолжая щурить глаза, словно довольный кот.

– Спасибо, – кивнула я в ответ, по-прежнему ощущая на себе пристальный взгляд Курганова.

Любопытство, подчиняя себе разум, заставило повернуть лицо к столику Руслана. Теперь не только он пялился на меня, но и его благоверная. Ее удивленный растерянный взгляд и испуг, застывший на лице, заставили улыбнуться, доставляя удовольствие. Игриво подмигнув ей, я снова повернулась к Петру.

У столика возник официант и, вручив нам меню, замер в ожидании с блокнотом и ручкой в руках.

– Эспрессо без сахара, – произнесла я, вернув меню мужчине в белоснежной рубашке и черном фартуке.

– Может быть лучше выпьем по бокалу вина? – обратился ко мне Малкин, а я с испугом уставилась на него.

В памяти возникли наши посиделки с Кургановым и то, чем они завершались. Отрицательно качнув головой, я улыбнулась.

– Тогда мне черный чай без сахара, – сказал он, взглянув вскользь на официанта.

– Приступим? – спросила я, дождавшись, пока мужчина исчезнет из поля моего зрения, а Петр согласно кивнул. – Что бы вы хотели прочесть в моей статье? – с ожиданием посмотрела я в миндалевидные глаза, а он почему-то растерялся. – Горькую правду или сладкую ложь? – уточнила я, хитро прищурившись.

Малкин неожиданно негромко рассмеялся, а я с испугом взглянула на Курганова, периодически поглядывающего на нас.

– Конечно же, сладкую ложь, – уняв свою внезапно возникшую радость, сказал все так же негромко он. – Правда известна многим и вам, похоже, тоже, – подмигнул мне Малкин, продолжая улыбаться.

– Как скажете, – безразлично пожала я плечами, не разделяя радости кандидата. – Пожалуй, напишу о благотворительном фонде, который вы создали совсем недавно.

– О каком фонде? – опять же растерялся Петр, рассматривая мое абсолютно серьезное лицо.

– О благотворительном, – снова пожала я плечами, удивленная его растерянностью. – Вы кому желаете помочь? Детям или бездомным животным? – спросила я, а он уставился на меня, словно на сумасшедшую.

– Дарья, я что-то не пойму… – начал он, нахмурив брови, а я поспешила его перебить:

– Или вы желаете, чтобы я в подробностях описала то, как вы умело отмывали деньги, будучи замминистра экономразвития и торговли области? – снова прищурила я глаза. – Могу описать интерьер вашего особняка за границей или белоснежную яхту, пришвартованную в бухте «Гюллюк» на северо-западе Бодрума, – неспешно произносила я слова, глядя, как удивление и растерянность наполняют взгляд Петра. Он сидел неподвижно не в силах произнести ни слова. – Так что, дети-сироты или бездомные собачки? – растянула я губы в милой невинной улыбке.

Неожиданно Малкин вновь рассмеялся, а в его взгляде появилось неуместное восхищение.

– Вы нравитесь мне, Дарья, – сказал он, поборов приступ радости.

– А вы мне – нет, – невозмутимо произнесла я.

– Да, я заметил, – опять же хохотнул Петр, кивая в подтверждение своих слов.

– А давайте поведаем обществу вашу маленькую семейную тайну? Напишем о супруге, проживающей в одном из самых престижных районов Москвы и о сумме, которую вы ежемесячно тратите на ее содержание. Как думаете, регионального бюджета хватит на удовлетворение ее потребностей?

– Я не женат, Дарья, – как-то обиженно, что ли, произнес он, словно факт наличия ранее жены его оскорблял. – Развелся три месяца назад, – гордо сообщил Петр, наслаждаясь каждым произнесенным словом. – А вам бы хватило регионального бюджета?

– Нет, – хмыкнув, качнула я отрицательно головой, – я мечтаю о богатом наследном принце эмирата, а не об уголовнике.

– Это я, уголовник? – удивился Малкин и даже приподнял брови повыше, демонстрируя искренность эмоции.

– В будущем, – снова улыбнулась невинно я, несколько раз хлопнув ресницами, словно маленькая безобидная девочка.

– Вы подставляете своего отца, Дарья, – взглянул он на меня с осуждением, качнув головой.

Его недовольное лицо постепенно становилось все более суровым, а брови, нахмурившись, демонстрировали гневный взгляд.

– А теперь к делу, – спрятав улыбку, серьезно произнесла я. – Никакие детки и собачки вам не помогут, впрочем, как и моя хвалебная статья. Вы, Петр, лучше бы доказали делом свои благие намерения. Статью я все же напишу и пришлю вам ее на электронную почту для ознакомления и одобрения.

– Вы делаете мне одолжение? – еще больше нахмурившись, спросил Малкин.

Его дыхание становилось все более тяжелым и заметным.

– Не вам, – покачала я головой. – Отцу. Он имел неосторожность принять от вас «материальную помощь», не думая о последствиях.

– Дарья, а что будет, узнай ваш отец о вашем вызывающем поведении? – спросил серьезно Петр, всматриваясь в глубину моих глаз.

– Он столько всего знает обо мне, что даже не обратит внимания на ваши слова.

– А ваш супруг? – улыбнулся он, кивком указав на мою окольцованную руку, продолжая рассматривать эмоции, возникающие на лице.

– Супруг… – хмыкнула довольно я. – Любовь навечно лишила его слуха и зрения.

– А вы так же сильно любите его? – неожиданно спросил Петр, а я растерялась.

– Какое это имеет отношение к делу?

– Да нет, это я так, из праздного любопытства спросил, – махнул он рукой, будто актер театриума на Серпуховке. – Мне стоит опасаться вас?

– Нет, – почему-то вздохнула я. – Вам стоит опасаться себя.

– Почему? – искренне удивился Малкин, а я машинально пожала плечами, не желая ничего объяснять. – Очень занимательная беседа, – холодным голосом произнес он, пристально глядя в глаза. – Вы, Даша, – несчастливый человек, – поставил мне Петр неутешительный диагноз.

– Почему вы так решили? – задала я вопрос лишь для галочки, ведь он был прав, и в ответе я не нуждалась.

– Злость никогда не возникает от счастья, – улыбнулся Малкин, наблюдая эмоции, все еще отображающиеся на моем лице.