Далеко за пределами

Что, если этот парень, похожий на разбуженную в полдень сову — причём разбуженную ударом пыльного мешка по затылку, — хронический наркоман, желающий получить эту работу лишь ради доступа к сильнодействующим медицинским препаратам? Что, если именно за это его и выперли из Красного Креста? Может быть, разумнее сразу указать ему на дверь?

— Я знаю весь перечень основных медицинских препаратов и умею их различать, — Гаст вновь пожал плечами с таким видом, будто колкость капитана если и достигла своей цели, то явно увязла где-то глубоко в слоях его, Эриха, флегматичности. — Старший медик, конечно же, знает больше. Но я видел её в коридоре. Эти знания могут никак ей не помочь, когда она не сможет дотащить раненого даже до сканера. Да, капитан. Мне нужна эта работа.

Глядя на тощую долговязую фигуру Гаста, можно было усомниться, что подобное окажется под силу и ему самому. Так что убедила Криса вовсе не «атлетичность» Эриха, а сам факт того, что Гаст обратил внимание на такую важную деталь. Тут их мнения целиком и полностью совпадали.

— Вы можете идти, господин Гаст.

Меланхолично кивнув, Эрих развернулся и покинул кабинет капитана.

В очередной раз заглянув в свой список, Штрудль остановился на последнем имени: профессор Крокус Штейн. Однако вызвать его к себе на дознание, то бишь собеседование, Кристоф не успел: его внимание отвлёк раздавшийся за дверью сердито тараторящий девичий голос. В коридоре явно кто-то ругался. Впрочем, через пару мгновений этот самый «кто-то» с самым бесцеремонным видом вломился в капитанский кабинет: светловолосая девушка прямо на ходу торопливо спрятала маленький портативный ДВМ² в столь же маленькую дамскую сумочку. И, судя по ещё доносящейся оттуда невнятной ругани, даже не удосужилась нажать кнопку отбоя.

— Вызывали? — с самым что ни на есть невинным видом поинтересовалась она.

— Госпожа Юковски, — процедил сквозь зубы Штрудль, прищурившись со смесью изумления и брезгливости во взгляде: девушка была одета так, будто её только что выдернули с вечеринки. Или — если судить по количеству розовых рюш на её платье — с подиума бездарного модельера. — Вы не слишком-то торопились.

— И вам доброго утра, капитан Штрудль, — отозвалась девушка, глядя на Кристофа с таким видом, будто бы заранее пыталась решить для себя, за что именно будет его ненавидеть.

Как будто бы это вовсе не она навязалась на его голову, а наоборот.

— Оно было бы добрым, — капитан открыто скривился, — если бы вы не имели досадного недоразумения подняться по трапу моего корабля. Я так понимаю, вы хотите проходить здесь практику пилота.

Щеки девушки мгновенно стали пунцовыми. Видимо, она не привыкла, чтобы с ней так разговаривали. Тем более мужчины. Из подкрашенных розовой помадой губок вот-вот должна была вырваться какая-то ответная колкость. Но девушка прикусила язык, заставив Штрудля мысленно ухмыльнуться. О закрытой полувоенной колонии Виртуло Виво, из которой Йесси Юковски была родом, он знал не слишком много. Однако одно из основных её правил стало едва ли не притчей во языцех даже далеко за её пределами: за неуставное отношение к старшему по званию там полагалось строжайшее наказание — от тюремного заключения до публичного расстрела.

— Совершенно… верно, — негромко произнесла Йесси. — Хочу.

— Здесь наши желания не совпадают. Я не собирался брать практикантов. Если вы не потрудились заметить, у нас здесь планируется экспедиция за Внешнее Кольцо, а не развлекательная туристическая прогулка. И не выездные каникулы театрального кружка, который вы зачем-то упомянули в своём резюме. Но ваши родители, у которых, к прискорбию, оказались широкие связи, настояли на том, чтобы вы попали именно на «Вайндо».

— Вам представится возможность убедиться в моих превосходных навыках, — заявила Йесси, дёрнув острыми плечиками. Рюши на легкомысленном платьице колыхнулись розовой волной.

— Раз уж вы здесь, — продолжил свою мысль Кристоф, — то вам стоит запомнить несколько правил. Первое: на этом корабле ваших родителей нет. Здесь я ваш начальник и ваш отец родной. Мои приказы не обсуждаются, не подвергаются сомнению и выполняются неукоснительно. Отсюда сразу же второе: «показов мод» здесь нет и не будет. Так что будьте добры одеваться соответственно. У меня нет желания оправдываться перед вашими родителями за то, что ваши кружева засосало в измельчитель мусора вместе с вами. Третье: в штате корабля не предусмотрено второго пилота. И не будет. К счастью, для того, чтобы менять порядки на моём корабле, влияния всех ваших родственников недостаточно. Всё, что я могу вам предложить, — это наблюдать за работой штатного пилота. Не отвлекая его ни своей болтовнёй, ни своим неуставным внешним видом, разумеется.

— Какая же это практика, если вы не собираетесь пускать меня за штурвал?! — на этот раз Йесси не смогла сдержать возмущения. — У меня самый высокий балл на весь курс и безупречно отработанные манёвры на симуляторе!

— Если для «практики» вам так жизненно необходим «штурвал», госпожа Юковски, — кажется, даже от самого тона голоса Кристофа в кабинете ощутимо похолодало, — вы можете прямо сейчас вернуться за свой симулятор. А здесь либо вы выполняете мои приказы и подчиняетесь общим правилам, либо — выход прямо за вашей спиной. Вашим родственникам в этом случае я могу сообщить, что вы лично отказались от прохождения практики. И сделаю я это с превеликим удовольствием, — в этом Штрудль совершенно не кривил душой.

На хорошеньком личике возмущение последовательно сменилось замешательством, недоверием, подавленностью под тяжестью аргументов, а затем — какой-то недоброй решимостью.

— Как скажете… капитан, — через силу процедила Йесси, нацепив на лицо натянутую улыбку. — Когда я могу приступить к своим обязанностям? — голос ещё еле заметно подрагивал, а щёки багровели.

— После взлёта и выхода в безопасный сектор. И при этом как можно реже попадаясь при этом мне на глаза. И вот ещё что, — Кристоф поморщился, вспомнив нечто до крайности неприятное. — Душ на корабле общий. Графики и расписания обговаривайте с другими членами экипажа — это не моя забота. Но чтобы никаких жалоб и писков я даже близко не слышал. И уж тем более я и знать не желаю о том, что какая-нибудь излишне чистоплотная особа вдруг пожелает на три часа занять весь трёхкабиночный душ в силу природной стеснительности. Расход воды тоже ограничен. У тех, кто будет превышать его без особой на то надобности, буду вычитать из зарплаты на покупку нового фильтра очистки. Я доступно изъясняюсь?

— Более чем, — Йесси гордо выпрямилась, задирая подбородок. — А если вы решите организовать на корабле бордель, мне тоже запрещается жаловаться?

Ответом её словам был истошно запиликавший в сумочке ДВМ, полифоническими трелями изображая какую-то модную песенку, явно берущую свои корни из древнего японского фанка.

— Ваш ДВМ, — Штрудль с ледяным спокойствием проигнорировал дерзкое замечание практикантки. — При выходе из обитаемого сектора он будет создавать демаскирующие сигналы. После взлёта он должен быть выключен. В противном случае он полетит в измельчитель мусора, — недобрая ухмылка красноречивее любых слов говорила, что гораздо охотнее Кристоф спустил бы в измельчитель её саму. Причём прямо сейчас, не дожидаясь нарушения правил.

Девушка мило, но как-то нервно улыбнулась, ловко ныряя рукой в сумку и сбрасывая вызов.

— Как прикажете, капитан, — пообещала она с искренностью матёрого рецидивиста, обещающего больше не нарушать закон.

— Вы свободны, госпожа Юковски, — Штрудль сделал себе мысленную пометку лично проконтролировать выполнение приказа. — Ждите за дверью с остальными. Ах да, чуть не забыл. Добро пожаловать на борт, — добавил он с такой интонацией, которой уместнее было бы говорить: «Выбросись в шлюз прямо сейчас».