Страница 16 из 177
Однако, не дожидаясь вспышки праведного капитанского гнева, Трамп сразу же продолжил:
— Госпожа Юковски утверждает, что у неё был высший балл по отработке манёвров на симуляторе полётов. И в этом я склонен ей поверить. Взгляните сами. Она ведь действительно на редкость ловко управляется… с симулятором. И вот уже сорок четыре минуты не доставляет проблем никому из экипажа.
Кажется, это был первый и единственный раз, когда Кристоф посмотрел на пилота с чувством, смутно напоминающим приязнь. Точнее — тень приязни. Или, пожалуй, даже призрак тени приязни.
— Чтобы я больше не видел её за панелью управления, — жёстко отрезал Кристоф.
Готового последовать за этим полноценного выговора пилоту помог избежать внезапно прозвучавший из динамиков голос Небулы:
— Внимание. В непосредственной близости обнаружен корабль. Траектория движения не поддаётся расчёту. Пилоту — занять своё место для перехода на ручное управление.
— Упс, — пожал плечами Эйнсток. — Этого предусмотрено не было.
— То есть… как это ручное управление?.. — глаза повернувшейся в кресле Йесси лучились всепоглощающим негодованием.
— Вероятно, какой-то сбой, — и глазом не моргнув отозвался Трамп. — Сейчас проверю. Моё кресло. Вы позволите?..
Мрачно усмехнувшись, Кристоф покинул рубку. Досматривать зарождающуюся истерику практикантки и то, как пилот намерен с ней разбираться, у него не было ни малейшего желания. А вот придумать для Юковски какую-нибудь работу — пусть даже самую идиотскую и бесполезную — стоило как можно скорее. Кажется, на инженерной палубе завалялась пара ящиков не рассортированных кабельных стяжек…
Крокус Штейн, с восторгом обследовав почти всё доступное ему пространство верхней палубы, закончил свою экскурсию посещением корабельного гальюна, тем самым успешно совместив удовлетворение своего любопытства с удовлетворением надобностей более прозаичных. Впрочем, именно любопытство парой минут позднее и сыграло с ним злую шутку.
Учёного крайне заинтересовал вопрос, куда же уходит содержимое унитаза. Хотя назвать хромировано-пластиковую конструкцию с кучей непонятных трубок унитазом Крокус бы не осмелился. Внимательно изучив табличку с правилами эксплуатации, в схематичных картинках не рекомендовавшую совать в сливную дыру любые выступающие части тела во время спуска воды, профессор осторожно повторил смыв. Сначала — на безопасном расстоянии. Ничего страшного не произошло, но и увидеть, куда же уходит вода, с такого угла обзора было решительно невозможно. Мучимый любопытством, Крокус сделал ещё одну попытку и нажал кнопку смыва снова, на этот раз — склонившись над сортиром поближе. Потом ещё немного ближе: ради своих научных изысканий Крокус был готов рискнуть.
И он рискнул, наклонившись прямо над дырой и вновь нажав кнопку, о чём пожалел уже в следующую секунду: подол халата был с головокружительной скоростью затянут в слив, а сам Штейн оказался прикован к унитазу. Отдавать проклятому горшку такой трофей учёный был не намерен — он безмерно любил свой застиранный халат с вышитой эмблемой обожаемого НИИ, а поэтому самоотверженно вступил в борьбу с коварной техникой. Но с каждым новым нажатием кнопки Крокус проигрывал машине очередной сантиметр халата. Сложно было предположить, сколько бы длилась эта неравная схватка, если бы очередная попытка отнять халат у сливного отверстия не закончилась жалобным треском рвущейся ткани. В утробе унитаза что-то сыто заурчало, словно он впрямь самодовольно ликовал, получив свой трофей. Штейн в сердцах выругался, от души пнул обидчика и поспешил выйти прочь из этой камеры пыток, пока зловредная сантехника не вздумала отхватить ему что-либо гораздо более ценное.
В это же мгновение панель управления перед техником на инженерной палубе мигнула россыпью сигнальных ламп: один из фильтров был засорён каким-то посторонним предметом. Конечно, это не могло остановить или серьёзно нарушить работу всей системы, однако же всё равно засор следовало устранить. Брэд неторопливо застегнул на себе рабочий пояс с инструментами и отправился наверх.
— Эйнсток, — проговорил он в интерком уже по дороге, — можешь скинуть схему воздуховода мне на планшет?
— Четыре секунды, — немедленно отозвался пилот. — Загрузка. Готово.
Получив схему, Брэд внимательно изучил место, где воздушная шахта примыкает к техническому помещению. Оттуда без проблем можно получить доступ к фильтрам, достаточно лишь снять защитную панель рядом с душевыми.
— Небула, запись для вахтенного журнала: неисправность второго дегидрирующего фильтра, — проговорил Ларай, отставляя в сторону одну из защитных панелей. — По предварительной оценке — незначительная. Старший техник Ларай.
В шахту пришлось залезать ползком, но уже через несколько метров она расширилась так, что стало возможным встать, хотя места для локтей всё равно отчаянно не хватало. Взору открылась изнанка корабля: хитросплетение проводов и труб, соединяющихся и расходящихся вновь причудливым узором. Раздвигая перед собой электрические лианы, техник добрался до блока фильтра и скрутил защитный колпак, мысленно возблагодарив Вселенную, что там не застряло ничего, кроме куска ткани.
Потянувшись за инструментом, Брэд случайно ударился локтем о близкую стенку шахты, тут же завороженно уставившись на выроненную отвёртку, со стуком заплясавшую по полу.
Так уже было. Почти так.
Команда разбрелась в увольнительные, пользуясь редкой возможностью поразмять кости не с винтовкой наперевес под вражеским огнём, а где-нибудь на танцплощадке, футбольном поле, а то и вовсе в местном публичном доме. Лампы работали на треть мощности, экономя энергию на пришвартованном в доке корабле, однако всё равно нещадно жгли глаза. Солёные капли пота струились по лицу техника, капали со скул, с носа, заливали шею за воротом футболки. Ларай то и дело вытирал лицо тыльной стороной ладони, в результате чего уже через десять минут был безбожно изгваздан в копоти от старых обожжённых проводов, пыли, налипающей на влажную кожу, и технической смазке. Последняя же и сыграла решающую роль, когда техник, недовольно щурясь от слепящего света и вновь отирая лицо, не удержал инструмент: тот коварно выскользнул из ладони и звучно шмякнулся на пол. Брэд, оставшийся болтаться под потолком на фалах в окружении вороха проводов, но увы — без индикатора фазы, мог лишь проводить вероломный инструмент полным вселенской скорби взглядом.
И если капитан Диана Бэлл и хотела «мягко» поинтересоваться, какого чёрта при такой потрясающей возможности слинять с корабля Ларай копается на технической палубе, то, воочию лицезрев пыхтящего под потолком обмыленного техника, она промолчала. Лишь подала ему индикатор. А получив сдержанное «спасибо» — так и осталась рядом, периодически протягивая нужный инструмент и даже сама не заметив, как втянулась в процесс.
Книги, полные романтического бреда, частенько пестрели строками о том, как «их пальцы впервые соприкоснулись, заставляя пробежавший между ними разряд молнии зажечь пламя любви». Но Брэд хорошо помнил тот момент. Не было сверкающих молний, наэлектризованных взглядов, прикушенных от переизбытка эмоций губ или многозначительных касаний рук. Нет. Между ними была работа. И немного статического электричества от незаземлённого провода, за которым Ларай охотился в огромном ворохе.
— Брэд, что-то серьёзное? — голос пилота вырвал Ларая из омута воспоминаний, возвращая к действительности.
— Кусок тряпки. Некритично. Уже почти исправил, — отозвался техник, поднимая отвёртку и принимаясь за устранение засора. — Включи продув на третье сопло второго фильтра. Отлично. Работает. Вырубай приток.