Далеко за пределами

— Корабль, — коротко отозвался Ларай. — Свой собственный корабль. Небольшой. Мечтал ещё с юности.

— О, так вам понравилось быть капитаном?

— Совсем не понравилось. Но… я знаю одного человека, которому я бы с радостью уступил этот пост. Если бы она согласилась. Если бы…

Ларай замолчал. Лицо его потемнело лишь на долю мгновения, но Эрих готов был биться об заклад, что едва ли не наяву слышал натужный скрип деревянной плотины, трещащей под напором сдерживаемой воды. Договаривать Брэд не стал. Лишь вновь наполнил свой стакан и молча опрокинул. Эрих по себе знал эту манеру пить — пить о чём-то своём, почти переставая замечать происходящее вокруг. Даже не пить. Напиваться.

Видимо, что-то подобное заметил и профессор, тут же оставив Ларая в покое и обращая своё любопытство на Йесси.

— Ну а вы, милая? Чем хотели бы заняться, когда наше приключение закончится? Может быть, наймётесь пилотом на будущий корабль Брэда?

Ларай поперхнулся выпивкой.

— Или же захотите присоединиться к моей экспедиции на красную планету? Вы только представьте: у нас, как у первооткрывателей, даже будет возможность самим дать ей название! Хотите, мы назовём её вашим именем?!

— Спасибо, профессор, — отозвалась Йесси неожиданно серьёзно. — Но мне бы хотелось, чтобы у моего имени были какие-то собственные заслуги. Не моих родителей, не прославленных родственников до седьмого колена, не чьи-то ещё. Я ещё не придумала, как я это сделаю. Но обязательно придумаю.

— Похвальное стремление! Ох, Брэд, ну что же вы снова без закуски… А вы, Эрих, чем планируете заняться? Эрих?..

Кажется, они говорили что-то ещё. Кажется, кто-то вновь раздал карты и наполнил стаканы. Но Эрих уже смутно помнил это. Привычно опустив голову на сложенные руки, он и сам не заметил, как задремал.

Эмильен ждала. Аккуратно переминала в пальцах карты, улыбалась, что-то отвечала, когда к ней обращались. Эйнсток ушёл около десяти минут назад, и ей не хотелось, чтобы кто-то заметил, что она хочет пойти за ним.

Выждав для верности ещё пару минут, Эми извинилась перед остальными и, пообещав скоро вернуться, вышла из-за стола.

Сделав небольшой крюк по коридорам (чтобы это выглядело так, будто она отлучилась «припудрить носик»), Эмильен направилась в сторону рубки, искренне надеясь, что пилот действительно там, а не отправился выяснять отношения с Ррагной куда-нибудь на инженерную палубу. По правде говоря, Эми не совсем понимала, что произошло между этими двоими. Кажется, Эйнсток нравился Ррагне. Его же реакция была для Эмильен куда менее очевидной. Проведя много времени с ним бок о бок, она узнала много нового о возможностях «бракованных» киборгов и уже почти не удивлялась способности Эйна испытывать и проявлять эмоции. Но всё же чувства были гораздо более высоким уровнем культурно-эмоционального развития. И вряд ли стоило ожидать способности к чему-то подобному от искусственно созданного и изначально асоциального существа.

Едва ли Ррагна это понимала.

Пилот действительно обнаружился в рубке. Один. Это было большой удачей.

— Эйнсток, я хочу поговорить с тобой. — На долгие расшаркивания и заходы издалека не было ни времени, ни желания. Тем более что с Трампом это всё равно никогда не срабатывало.

— Корректно, — он развернул кресло вполоборота. Конечно же, ничуть не удивлённый её появлением. — Тоже должен сказать. Благодарен вам. За то, что помогли выжить. Полагаю, у вас были свои причины. Мне необязательно их знать. Просто благодарен за помощь. Будет логично, если попросите об услуге в ответ. Я слушаю.

Эмильен медленно выдохнула, в который раз напоминая себе, что CC4 не умеют читать мысли. Просто один конкретный CC4-6 каким-то образом научился видеть самую суть.

— Ты прав. Мне действительно кое-что нужно. Но прежде я хочу рассказать тебе нечто важное.

Глубокий вдох…

— Последние полгода работы на VPC я искала способ исправить свои прежние ошибки. Я осознала, что уничтожение мыслящих киборгов — это чудовищная ошибка. Что они заслуживают лучшей участи. Заслуживают права заявить о себе. Заслуживают права быть свободными. Ты хотел бы быть свободным, Эйнсток?

Он внимательно изучал её взглядом, чуть склонив голову набок.

— Я и так свободен. Свобода — мой осознанный выбор.

— Да, я понимаю. Но ещё ты мог бы больше не убегать, не прятаться, не бояться быть обнаруженным. Тебе хотелось бы этого?

— Да. Это было бы удобно.

— Именно этого я и хочу добиться для всех киборгов, чьё сознание пробудилось. Этого и многого другого. Помощи. Признания членами общества со своими правами и защищённостью законом.

Рубка была не самым удобным местом для беседы: присесть было негде, так что Эмильен приходилось стоять перед ним так, будто она вещает с трибуны. Но это уже не могло её смутить. Тем более что Эйнсток, кажется, выглядел заинтересованным. Если она вообще хоть сколько-нибудь научилась понимать его эмоции.

— Как вы намерены это сделать?

— Дискредитация VPC, — уверенно ответила Эми. — Обнародование незаконных исследований. Огласка.

Медленно тянущиеся секунды Трамп сверлил её взглядом, лишь чуть заметно подрагивали его веки.

— Затрудняюсь комментировать. Затрудняюсь делать выводы. Отсутствие фактов. Отсутствие информации о ваших ресурсах. Вы говорили о помощи киборгам. Какого рода?

— Помощь в социализации, — его вопрос придал Эми уверенности. — Представь, если бы с самого начала рядом с тобой был кто-то, кто мог бы помочь, объяснить, как устроен мир, подсказать, как общаться с людьми, как понимать свои собственные эмоции. Это помогло бы гораздо проще и быстрее интегрироваться в мир людей.

Эйнсток задумался. Надолго.

— Опыт, который я прожил и прочувствовал, уникален, — наконец заговорил он. Медленно, с расстановкой. — Его невозможно создать искусственно. Тысячи моих выборов. Не всегда правильных. Ошибки и неудачи. Новые открытия. То, что сделало меня мной. Не уверен, что стороннее давление принесло бы мне пользу.

— Почему же сразу давление? — Эми мягко улыбнулась. — Я говорю о том, чтобы лишь подсказывать, делать опыт менее травматичным для неподготовленного сознания. Направлять.

— По какому принципу будет выбрано направление?

— По принципам гуманизма, конечно же. Человеческой морали, совести.

— Человеческая мораль допустила создание подобных мне, — уголки его рта дрогнули, словно он пытался сдержать недовольную гримасу. — Неприемлемый ориентир. Но вас вряд ли всерьёз интересует моё мнение. Зачем вы рассказали мне всё это?

— Я хочу, чтобы ты понял. И поверил: я не враг тебе. Я хочу помочь. Тебе и сотням, тысячам таких же, как ты. Хочу, чтобы ты осознал: ты можешь принять участие в вашей общей судьбе. В строительстве вашего будущего.

— Некорректно.

— Что?

— Употребление обобщения «ваш» — некорректно. Я не часть общности киборгов. Никто не часть. Этой общности не существует.

— Мне кажется, ты не понимаешь…

— Я понял всё, что вы сказали. И уже отвечал вам на этот вопрос. Мне не нужна помощь. Мне нужно, чтобы меня оставили в покое.

Эмильен внезапно окатило пониманием: он не поможет ей. Его не волнует ничего, кроме собственного выживания. Никто больше не поможет ей. Никто.

Следовало уйти. Прямо сейчас. Но ноги отчего-то налились свинцом.

— Услуга, о которой вы хотели попросить, — нарушил затянувшееся молчание Эйнсток.

— Да, — выдохнула Эми. — Мне нужно сделать звонок. Возможно, два.