Страница 10 из 39
– Слышу хорошо, Рыбак, – ответил Лобанов, удобно расположившийся в кресле пилота; управлял аппаратом компьютер, а ему оставалось лишь корректировать движение, пошевеливая джойстиком, либо отдавать команды голосом.
Тьма вокруг батиплава сгустилась. На табло глубиномера поползли светящиеся цифры: 20… 30… 40…
Столбы прожекторного света то и дело вспыхивали облачками искр, высвечивая стаи рыбёшек, медуз, разнообразных рачков и водорослей. Море было тёплым, и живности в нём хватало.
Пару раз мимо проплывали утонувшие пластиковые бутылки, какие-то лохмотья, а однажды показался настоящий женский лифчик, на что старпом Лобанова Сеня Киршниц заметил ворчливо:
– Захламили моря навшпент! Скоро все водоёмы превратятся в гниющие болота.
Он был близок к истине. В двадцать первом веке озёра, моря и океаны планеты стали играть роль «мировых свалок», в которые сбрасывалось огромное количество отходов человеческой деятельности, и резервы природы по переработке этих отходов были на исходе.
На глубине ста метров перестали встречаться и рачки, и медузы, и рыбы. Лишь изредка вспархивали «бабочки» – какие-то морские создания, живущие и в этих глубинах моря.
Спуск продолжался в том же темпе – полметра в секунду, и экипаж слегка расслабился, следя за приборами и поверив в надёжность аппарата. Это было всего третье аварийное погружение «Приза» на большую глубину, поэтому все невольно ждали неприятных сюрпризов, готовые тем не менее к их преодолению.
На глубине полукилометра Лобанов доложил наверх по сонар-рации о состоянии машины и экипажа.
– Новостей нет, Рыба, ждём, – ответили ему.
– Зря они здесь Атлантиду ищут, – проворчал оператор «Приза» Василий Морозов, отвечающий за работу всех механизмов, манипуляторов и приспособлений. – Эта часть среднеазиатского водного бассейна сложилась ещё в олигоцене[13], десятки миллионов лет назад. Нету тут затонувших континентов.
– Ты ещё и геолог? – с недоверием проговорил четвёртый член экипажа, контролирующий компьютер управления и все виды видеозаписывающей аппаратуры.
– Не геолог, но специально интересовался.
– А где, по-твоему, надо искать Атлантиду?
– На Южном полюсе. Континента Атлантиды не было вообще, все эти дилетантские бла-бла о его существовании запущены с целью запудрить мозги обывателям, направить их на ложный путь.
– Да ладно, спутники же обнаружили развалины на дне океана.
– Это были вторичные очаги цивилизации, остатки антарктической, свалившие с материка после того, как он стал покрываться льдом. Гиперборейцы, наши предки, пошли на юг, в Россию, антаркты – в Атлантику, распылились по островам. Может, какой-то из них и затонул.
– Ну, ты и фантазёр, Вася! – сказал старпом с восхищением.
– Это не моя идея, – возразил оператор. – Писали, что во времена войны Антарктиды с Гипербореей было применено оружие, в результате удара которого магнитные полюса сместились на девяносто градусов. Атлантида, то есть Антарктида, и Гиперборея располагались по обе стороны экватора, а после переворота оси заняли места на полюсах и покрылись льдом.
– Я тоже слышал об этом, – поддержал оператора Лобанов. – Но давайте-ка не отвлекаться, мы у цели.
В свете нижнего прожектора появилась туманная жёлтая полоса. Через минуту она превратилась в холм с неровными зубчатыми возвышениями на вершине.
– Глубина тысяча четыреста сорок, – доложил старпом, хотя Лобанов и без него видел показания глубиномера.
– Точно попали, – с удовлетворением сказал оператор. – Это скалы или настоящие стены?
– Посвети, – сказал Лобанов.
Компьютер включил систему радаров: низкочастотный локатор и инфразвуковой сканер. Перед пилотом загорелось окошко, в котором появилось синтезированное изображение внутренностей холма, накрытого слоем донных иловых отложений.
– Левее на десять! – скомандовал Лобанов. – Стоп машина!
«Приз» перестал опускаться, остановился над гребёнкой скальных обломков, часть которых имела плоские грани.
– Кто-нибудь видит батискаф?
Четыре пары глаз упёрлись в экраны, отражающие пейзаж морского дна на глубине полутора километров. Экран радара испускал голубое свечение, и на лица моряков легли призрачные синие отсветы.
Первым повреждённый «Searob» увидел старпом.
– Вот он! Ниже по склону, торчит из-под камней!
Лобанов повернул прожектор, подвёл «Приз» ближе.
Красная корма подводного аппарата стала видна отчётливей. Нос батискафа действительно был скрыт под обломками скал, рухнувших почти с отвесной в этом месте стены. Донные отложения сползли с неё, и глаз то и дело цеплялся за прямые углы и линии огромных блоков.
– Мать честная! – озадаченно произнёс старпом. – Это же настоящая крепость! Камни – прямоугольной формы!
– А ты говорил – нет здесь Атлантиды, – укоризненно проговорил оператор. – Если это крепость или даже просто стена, то чья?
– Спроси что-нибудь полегче, – огрызнулся старпом. – Кстати, парни, вам не кажется, что стена рухнула не сама по себе?
– Батискаф её задел.
– Даже если бы он врезался в неё на полной скорости, вряд ли повредил бы. Видите глыбы? Их ракетой только и можно своротить. Здесь пахнет взрывом.
– Что ты имеешь в виду?
– Вон, посмотрите правее и ниже – дырка в стене. Кто-то выпустил торпеду, она ударила в основание стены, и обломки завалили батискаф.
– Это ещё надо доказать.
– Отставить разговорчики! – сказал Лобанов. – Приступаем к стыковке! Вася, я сяду ему на корму, она более или менее плоская и широкая, а ты готовь резак.
Морозов выбрался из кабины в носовой отсек батиплава.
«Приз» плавно опустился на корму «Searob», вытягивая манипуляторы. Вцепился в рёбра и кольцевые «плавники» на корпусе батискафа, осторожно подтянулся к нему. Можно было попытаться выдернуть его из-под груды каменных блоков, но риск разгерметизации аппарата был слишком высок, и Лобанов не стал рассчитывать на удачу.
– Присоски!
К корме батискафа потянулась круглая рама, венчающая метрового диаметра переходник. Послышались скрипы, бульканье, шипение.
– Сброс воды!
Насосы выгнали из трубы переходника воду.
– Проверка герметичности!
– Сухо, давление полтора, – доложил компьютер.
– Вася, ты готов?
– Как штык! – бодро отозвался оператор.
– Костюм?
– Запаковался.
– Начинай!
Из отсека послышались шорохи, позвякивание, гудение: оператор включил плазменный резак. В кабину «Приза» выплеснулась волна запахов озона и горячего металла.
– Сеня, помоги ему, – приказал Лобанов.
Старпом вылез из рубки.
Гудение длилось с перерывами четверть часа.
За это время ландшафт вокруг сцепленных подводных аппаратов не изменился, разве что в десятке метров от них с откоса беззвучно скатилась глыба метрового размера, утонула в слое ила, подняв жёлтое облако.
Лобанов внутренне поёжился. Если бы глыба зацепила батиплав, неизвестно, выдержал бы он удар или нет.
– Ну, что там у вас?
– Минуту, – отозвался старпом.
– Рыба, что у вас? – прилетел в наушник Лобанова голос командира экспедиции.
– Готовимся вынимать начинку, Рыбак, – ответил Лобанов. – Подозреваем, что по батискафу была выпущена торпеда.
Связь прервалась. Капитан фрегата переваривал новость.
– Это ваши фантазии, Рыба, или реальный факт?
– Предположение, но очень фактурное, всплывём – покажем снимки. Я бы попросил вас пошарить сонарами по дну, нет ли тут в засаде чьей-то подлодки.
Наверху соображали быстро.
– Следите за обстановкой в три глаза! Заметите подозрительное шевеление – всплывайте!
– Но мы не можем бросить… э-э…
– Всплывайте, Рыба! Это приказ! При малейшем подозрении!
– Слушаюсь!
– Что? – повернул голову к Лобанову компьютерный гений «Приза».
– Следи за периметром! – отрезал капитан. – Может быть, мы и в самом деле здесь не одни.
13
Олигоцен – последняя, третья эпоха палеогенового периода истории Земли, началась 39 млн лет назад, закончилась 23 млн лет назад.