Страница 36 из 45
— Нет, мы сказали, что не будем пить. Травка не так дурманит, как алкоголь. И это абсолютно естественно, — она протягивает мне косяк. — Ты согласна?
О, почему бы, черт возьми, нет? Она права — я никогда не осознавала, что делаю, когда курила траву. Правда, она может быть подмешана, но я знаю, что Рид никогда бы не сделал этого с Эйнсли, особенно с Кингстоном здесь. Нет ничего плохого в том, чтобы поделиться одной и той же сигаретой.
— Вот о чем я говорю! — Бентли бросает контроллер и прижимается ко мне на диване.
Я передаю Бентли косяк после того, как сама затягиваюсь.
Кингстон берет бумагу и дробилку с приставного столика и начинает скручивать свою. Я фыркаю, ничуть не удивленная тем, что он не хочет делиться с нами. Я задерживаю дыхание, когда его язык высовывается, чтобы лизнуть бумагу. Он хорошо разбирается в искусстве скручивания, даже нашел время, чтобы использовать тонкую шпажку для создания прохода для дыма, чтобы он горел равномерно. Я никогда не была заядлым курильщиком, но мой бывший работает в аптеке. Он одержим идеей скручивать идеальные сигареты и считал необходимым передать мне свои знания.
Боже, почему Кингстон должен быть таким красивым? Он весь такой богатый засранец, что обычно меня не привлекает, но с ним это работает. Сегодня на нем темные джинсы, без сомнения дизайнерские, и футболка, которая так хорошо прилегает к его мускулистой груди, что я уверена, она сшита на заказ, чтобы идеально ему подходить. Должно быть, он подстригся после школы, потому что волосы в полном порядке, и на макушке немного короче. Он еще не сказал мне ни слова — он просто смотрит на меня этими напряженными постоянно меняющимися глазами, как будто ждет, когда я уйду.
После нескольких переходов я раскачиваюсь на приятной скорости и откидываюсь обратно на плюшевый диван. Эйнсли и Рид переместились в дальний угол комнаты, занимаясь своим личным разговором. Я улыбаюсь, когда ее мелодичный смех раздается и не прекращается. О да, подружка определенно легка на подъем. Кингстон все еще погружен в раздумья и смотрит на меня со своего кресла. Я отказываюсь признавать эту нашу маленькую игру в салочки, поэтому вместо этого я сосредотачиваюсь на разговоре с Бентли.
Я так расслаблена, что даже не думаю убрать руку Бентли, когда она ложится на мое бедро.
— Мне нравится, что у тебя здесь, Жасси Жас, — я вздрагиваю, когда его глубокий голос раздаётся у меня над ухом, а его пальцы начинают подниматься вверх. — Это сдержанно, но чертовски сексуально. Тебе даже не нужно стараться, ты привлекаешь внимание практически каждого парня в этом доме.
На мне черная майка, черные рваные джинсы-скинни и подходящие к ним кроссовки. Серебряные браслеты обвивают каждое мое запястье, но это единственный аксессуар, который на мне есть. Я даже не потрудилась сделать что-то особенное со своими волосами или макияжем — у меня высокий хвост, только немного подводки и розовый блеск для губ. Я решила, что пришла сюда не для того, чтобы произвести на кого-то впечатление. Я здесь, чтобы поддержать своего друга и выбраться из своего удушающего особняка.
— Не каждый парень, — я фыркнула. — Броди МакГрамперсон не сказал мне ни слова.
Бентли проводит кончиком носа по моему затылку.
— Это не значит, что ты не привлекаешь его внимания. Я готов поставить на свой порше, что он пялится на нас прямо сейчас, и вид у него слегка убийственный.
Он говорит прямо мне в ухо, а музыка включена на полную громкость, так что Кингстон его ни за что не услышит. Я ненавижу себя за то, что мне нужно знать, но я должна посмотреть. Когда мои глаза находят его глаза, оказывается, что Кингстон делает именно то, что предсказывал Бентли.
Я закатываю глаза, когда Бентли прижимается губами к моей коже.
— Черт, как приятно.
Я определенно отдаю себе отчет в своих действиях, но травка всегда возбуждает меня, потому что я остро ощущаю каждое малейшее прикосновение. Черт возьми, почему я не подумала об этом, прежде чем закурить?
Бентли улыбается в изгиб моей шеи, а затем берет мою кожу между зубами и нежно прикусывает. Я почти уверена, что с моих губ сорвался стон. Рука, которая была на моем бедре, теперь прижата к моей щеке, поворачивая меня к себе.
Наши рты находятся в нескольких сантиметрах друг от друга. Бентли смотрит мне в глаза и говорит: — Я могу заставить тебя почувствовать себя еще лучше, если ты позволишь мне.
Господи, помоги мне, но я достаточно любопытна, чтобы понять, к чему он клонит.
— Как это?
— Потанцуй со мной.
Я дважды моргаю.
— А?
Я прикусываю губу, когда он улыбается. У парня потрясающая улыбка.
— Я сказал, потанцуй со мной.
Бентли встает и тянет меня за руку, пока я не следую за ним в основную толпу людей. Когда мы доходим до места, где около дюжины потных тел прижимаются друг к другу, диджей переключает песню на Gasoline Холзи.
Мускулистое тело Бентли придвигается к моему и начинает раскачиваться в такт. Я закрываю глаза, танцуя в такт навязчивому и сексуальному ритму. Руки Бентли сжимают мои бедра с неистовой силой, а его губы многократно пробегают по моей шее. Мое тело теплое и податливое. Эрекция у меня за спиной настойчива, и ее обладатель громко стонет, когда я толкаюсь в него еще глубже, создавая трение, которого он так явно добивается. Что-то в глубине моего мозга подсказывает мне, что это очень плохая идея, но другая, более мятежная часть, говорит мне, что я должна с этим согласиться.
Когда песня заканчивается, я открываю глаза и вижу, что карие глаза прикованы к моим. В моей голове звучат сигналы тревоги, призывающие меня прекратить. Все в Кингстоне сейчас кричит о недоброжелательности. От его стального взгляда до твердо сжатой челюсти. Его напряженная поза и сжатые кулаки. Если бы взглядом можно было убить, я бы умерла на месте.
Начинается другая песня, но я не могу сказать, что это за песня, потому что слишком занята получением наслаждения.
Бентли наклоняется к моему уху, разрушая чары.
— Кингстон выглядит так, будто собирается поглотить тебя целиком.
На мой взгляд, он больше похож на человека, который собирается убить меня, он определенно производит впечатление хищника.
— Эээ…
Взгляд Кингстона на мгновение скользит по моему плечу, прежде чем встретиться со мной взглядом и одними губами произнести: — Беги.
Я не колеблюсь ни секунды. Я взлетаю на полной скорости, врезаясь в ворчащие тела в своем стремлении убежать. Я мчусь по коридору, но быстро понимаю, что это был глупый поступок, и разворачиваюсь, чтобы направиться в другую сторону. Я замираю на месте, когда вижу внушительного мужчину, стоящего не более чем в десяти футах от меня и приближающегося с каждым длинным шагом. Ноздри Кингстона раздуваются, его грудь быстро поднимается и опускается. В ответ на каждый его шаг я отступаю назад. Я не смею отвести от него взгляд, но в периферии вижу открытый дверной проем и думаю о том, успею ли я запереться там до того, как Кингстон настигнет меня. Я решаю, что стоит попробовать, поскольку коридор уже заканчивается.
Кингстон читает мои мысли прежде, чем я успеваю сделать шаг, поэтому проходит всего несколько секунд, прежде чем грубые руки хватают меня и заталкивают в дверной проем. Он захлопывает за собой дверь, запирая нас в дамской комнате. Черт возьми, почему я всегда остаюсь в туалете наедине с этим парнем?
Он разжимает челюсти, прежде чем заговорить.
— Ты пытаешься привлечь мое внимание, Жас?
Я качаю головой, заставляя свое сердце успокоить бешеные удары.
— Что? Нет. Почему ты так думаешь?
Он прижимает меня к стойке и с вызовом поднимает бровь.
— Нет? Что ты не поняла в том факте, что ты моя? То, как ты терлась о моего лучшего друга, говорит об обратном, — его глаза темнеют. — Ты хочешь, чтобы мы поделились? Это все?
Мой страх переходит в гнев. Или возбуждение. Нет, пусть будет гнев.
— Нет, я не хочу, чтобы вы делились! — надеюсь, это прозвучало гораздо убедительнее, чем в моей голове. — Но для протокола, то, что я делаю со своим телом — тебя не касается. Кому я позволяю прикасаться ко мне не твое дело! Я не твоя!