Порочные лжецы (ЛП)

Мой позвоночник выгибается.

— Да.

Он стонет, когда его пальцы проникают под полотенце и находят мою горячую плоть.

— Хочешь еще?

Моя голова откидывается назад, глаза закрываются.

— Да.

Если бы я была сейчас способна здраво мыслить, его мрачная усмешка могла бы меня обеспокоить, но в данный момент я не могу думать, я могу только чувствовать. За последние несколько недель я так оцепенела, что вцепилась в этот кайф, как в спасательный круг. Я вздрагиваю, когда он проводит пальцами по моей влажной коже. Стону, когда он вводит в меня один длинный палец. Дыхание Кингстона сбивается, когда он вводит и выводит палец, потирая тыльной стороной ладони мой клитор.

Я прикусываю нижнюю губу, когда он добавляет второй палец. Вместе мы выработали ритм, который кричит об отчаянии и голоде. Он изучает мое лицо, тщательно фиксируя каждую черту. Кингстон так точно подстраивается под мои всхлипывания и стоны — регулирует углы, давление и скорость, чтобы доставить максимальное удовольствие. Это так интенсивно, что я кончаю в рекордное время. Он замедляет свои движения, пока я извиваюсь на нем, а затем полностью отстраняется. Шокирует, какой опустошенной я внезапно чувствую себя, когда он отстраняется от меня и возвращает меня на твердую почву.

Когда наши глаза встречаются, он выглядит таким же ошеломленным, как и я. Его песочные волосы растрепаны, дыхание неровное, а глаза дикие. На его брюках видна явная выпуклость, но это, похоже, волнует его меньше всего. Прежде чем я успеваю произнести хоть слово, Кингстон выходит из моей комнаты, захлопнув за собой дверь. Как только он уходит, я сползаю по стене, мои ноги слишком ватные, чтобы устоять на ногах. Проводя руками по волосам, я прокручиваю в голове последние десять минут.

Что это было, черт возьми?

8. Жас

— Что происходит между тобой и моим братом? — спросила Эйнсли во время обеда. — Он все утро бросает тень на Пейтон и не перестает пялиться на тебя.

Я чуть не подавилась своей пастой примавера.

— Между мной и твоим братом ничего не происходит.

Эйнсли бросает на меня скептический взгляд.

— Жас, серьезно. Не говори мне «ничего», потому что мои близнецовые чувства обостряются. Вчера Кингстон был с тобой большим придурком, а сейчас он выглядит так, будто хочет наброситься на тебя. Кроме того, он даже не пытается скрыть свое презрение к Пейтон. Что, черт возьми, произошло вчера за ужином?

Я пожимаю плечами.

— Ничего не случилось.

— Это чушь. Ему что-то от тебя нужно, — она делает паузу на мгновение. — Или он уже получил что-то от тебя.

Я пытаюсь бороться с этим, но я знаю, что краснею. Я могу только надеяться, что мой загорелый цвет лица скрывает это. Я не могу перестать думать о том, что произошло у моего шкафа прошлой ночью. Я не девственница, но я и не девушка, которая легко ложится с кем-то в постель. Я спала только с одним парнем, и он был моим парнем. Тот факт, что я позволила Кингстону так прикасаться ко мне, когда мы только познакомились, совершенно не в моем характере. Почему меня так чертовски тянет к нему? И почему это должно быть так приятно?

Эйнсли ахает.

— О Боже, это оно, да? — она наклоняется и еще больше понижает голос. — Вы двое переспали прошлой ночью?

— Нет, мы не переспали! — шепотом кричу я. — Просто, пожалуйста, прекрати это, Эйнсли.

Она смотрит на меня через плечо.

— О, это должно быть хорошо.

Я поворачиваюсь.

— Что должно быть…

На мой вопрос есть ответ, когда я вижу, как Пейтон и Кингстон ведут жаркую дискуссию. Ее лицо прищурено, а руки размахивают. Я поворачиваюсь обратно, когда она вскакивает со стула и идет прямо ко мне.

Эйнсли мило улыбается, когда Пейтон подходит к нашему столику.

— О, привет, Пейтон. В чем дело?

Пейтон кладет руку на бедро и свирепо смотрит на меня.

— Не лезь в это, Эйнсли. Моя проблема в этой сучке.

Кингстон рассказал ей о том, что произошло прошлой ночью?

Я складываю руки, пытаясь выглядеть незаинтересованной.

— Следи за тем, кого ты называешь сукой, сучка.

Я не хотела этого, но я оглядываюсь на Кингстона. Он внимательно наблюдает за нашим общением, но не предпринимает никаких попыток вмешаться.

Она подражает моей позе.

— Прекрати пялиться на моего парня. Это жалко.

— Жалко? — я усмехаюсь. — Что жалко, так это тот факт, что ты настолько бредишь, что не видишь, что не у меня проблема с пристальным взглядом. Ты должна обсуждать это со своим так называемым парнем.

Ее голубые глаза вспыхивают гневом, а лицо краснеет.

— Кингстон мой, шлюха. Держись от него подальше.

Я ухмыляюсь.

— Я не заинтересована в том, чтобы находиться рядом с Кингстоном. Ты должна сказать ему, чтобы он держался от меня подальше.

— Да, точно. Как будто это необходимо, — Пейтон качает головой и крутит пальцем в мою сторону. — Мусор — не в его вкусе.

Я поднимаю брови, игнорируя ее укол.

— Ты уверена в этом?

Я вижу, как зарождается сомнение, прежде чем широкая ухмылка растягивается на ее лице.

— Знаешь что? Ты права. Зачем мы вообще затеяли этот разговор? Ты моя сестра. Последнее, что мы должны делать, это ссориться из-за глупого мальчишки.

Я провожу рукой по лицу. Эта девчонка спятила? Неужели она не помнит, что предупреждала меня держаться подальше от ее парня в первые несколько минут после знакомства?

— Жас, смотри… — Эйнсли пытается предупредить меня, но уже слишком поздно.

Я поднимаю голову как раз вовремя, чтобы почувствовать, как на меня льется ледяная вода. Смех эхом разносится по комнате, становясь таким громким, что почти оглушает. Пейтон ухмыляется, держа в руке мой пустой стакан. Ну все, с меня хватит.

Я вскакиваю со стула и бью Пейтон прямо в лицо. Мои губы кривятся от удовлетворительного хруста, который издает мой кулак. Раздаются крики, кровь брызжет из носа Пейтон, маленькие брызги попадают на обе наши белоснежные рубашки.

— Я только сделала этот нос, ты, шлюха! — она бросается на меня, но мои рефлексы на высоте, и я уклоняюсь от ее удара.

Пол скользкий от пролитого напитка, и мы оба падаем. Мы с Пейтон боремся, пока мне не удается перелезть через нее и устроиться на ее груди. Меня не волнует, что моя юбка задирается вверх. Среди собравшихся зрителей раздаются крик.

— Девчонки дерутся!

Но я изо всех сил стараюсь сосредоточиться на цели. Я наношу быструю сучью пощечину прямо по щеке Пейтон, а затем сжимаю ее рубашку в руке.

Ее глаза расширяются в панике, когда я надавливаю на ее грудь, оказавшись прямо перед ее лицом.

— Я, блядь, предупреждала тебя, сука, но ты не послушала. Я была счастлива оставить тебя в покое, но, если ты хочешь поиздеваться надо мной, я дам отпор и буду драться грязно.

Сильные руки подхватывают меня за подмышки и оттаскивают от нее.

— Хватит! — рычит глубокий голос.

Я вырываюсь из рук Кингстона и бросаю на него свирепый взгляд.

— Не прикасайся ко мне!

— Ты заплатишь за это! — кричит Пейтон, вставая. — Тебе конец, тупая пизда!

Я снова бросаюсь на нее, но меня удерживает другая пара рук.

— Стоп, котенок. Втяни когти.

Я оглядываюсь через плечо и вижу Бентли, его карие глаза весело блестят.

— Отпусти. Меня.

Он сжимает хватку.

— Не, мне нравится.

Я несколько раз ударяю каблуком по его голени, вызывая несколько «уф!», но ублюдок не ослабляет хватку.

Пейтон тоже пытается добраться до меня, пока Кингстон удерживает ее. Она выкрикивает всевозможные угрозы, но я отмалчиваюсь.

— Хватит! — гремит громкий, авторитетный голос. — Кто-нибудь, проводите мисс Деверо в лазарет, — пятидесятилетний лысеющий мужчина подходит ко мне, неодобрительно хмурясь. — Что касается вас, мисс Каллахан, приведите себя в порядок и явитесь прямо в мой кабинет.