Страница 10 из 15
Вершинин смотрел запись. На экране мелькнули кроны вековых сосен. Донесся издалека голос священника, читавшего литию. Камера окатила бесстрастным взглядом толпу провожающих и замерла на трех гробах из резного дуба.
– Скоро свидимся, родные мои, – прошептал Вершинин. – Недолго осталось.
Дикий кот осторожно пробирался по талому снегу к дому. Когда темнело, он приходил сюда и питался объедками из мусорных баков. В этот вечер было особенно тихо: не бродили перед домом рослые люди, повар не стоял возле заднего крыльца с сигаретой в зубах. Из дому вышел только один человек. Увидев его, кот затаился, а когда человек вышел за ворота и канул в ночи, продолжил свой путь к мусорным бакам.
– Где он сейчас? – Вершинин стряхнул пепел с сигареты. Кисть его правой руки была забинтована.
– На городской свалке, – Богоев сел за обеденный стол напротив хозяина. – Мои парни там, ждут указаний.
– Выпей кофе, Тимур, – Вершинин пододвинул к нему чашку.
– Спасибо. – Богоев пригубил кофе и повторил: – Мои парни ждут.
– Пусть живет пока, – распорядился Вершинин. – А когда он оправится, я снова устрою ему ад… И еще раз, а потом еще…
Вершинин потушил сигарету и посмотрел в окно.
Светало. Тусклый рассвет разливался с восточного горизонта, затянутого сплошной облачной пеленой.
– Александр Николаевич! – Вершинина окликнул мужчина в темно-синей робе. – Вы бы все-таки подумали, лучше поменять в окнах стекло на бронированное.
– Зачем мне это, Семен Иванович? – произнес Вершинин, не оборачиваясь к собеседнику. – У меня машина была бронированная.
– Мы все сделали, но стекло есть стекло, – пожал плечами тот.
– Спасибо, Семен Иванович, – Вершинин обернулся и остановил его движением руки. – Давайте накладную.
Он подписал необходимые бумаги и вновь принялся смотреть в окно. В этот момент его ум не был отягощен мыслями, но и не был от них свободен. Он отстраненно наблюдал за тем, как за окном мерно вышагивает боец Богоева и второй, такой же высокий парень с аккуратной бородкой, стоит за кованым забором и смотрит в сторону леса. Он слышал, как рабочие без спешки выносят инструмент из дому. И когда в доме стихли шаги последнего из них, Богоев сказал негромко:
– Саша, мы похороним его через десять минут. Хочешь, живьем закопаем? Хочешь, на куски порежем. Порежь его на куски сам…
– Нет, Тимур, – Вершинин посмотрел на него. – Я не хочу видеть его смерть. Я хочу видеть его муки. Но ты должен обещать мне. Если я вдруг умру, он умрет следом. Сразу после меня. И ты проследишь за этим.
– Саша, – Богоев встал со стула. Он был высоким, мощного сложения человеком и тоже носил аккуратную бородку каштанового цвета. Он склонился к Вершинину и сказал, стараясь не смотреть собеседнику в глаза: – Так нельзя, Саша. Нельзя выпускать его на волю…
– Тимур, дай мне слово…
– Я никогда с тобой так не разговаривал. Но и ты никогда такое не делал. Это – сопли, Александр Николаевич. В конце концов ты с ним побратаешься…
– Слово! Дай мне слово! – оборвал его Вершинин, и в этот момент стало понятно, почему в этом доме хозяин он. – Он будет жить, пока…
– Обещаю, – кивнул Богоев после короткой паузы. – Но это ошибка.
– Главное, чтобы твои абреки его втихую не зарезали. Понимаешь меня?..
В этот момент на улице скрипнули тормоза, спустя мгновение хлопнула входная дверь и женский голос разлетелся по дому:
– Саша! Саша! Где ты?!
Настя остановила машину на косогоре, вышла из салона и потянула за собой Плетнева.
– Посмотри, Сережа, посмотри, вот наш дом! – она протянула руку по направлению к трехэтажному кирпичному особняку, стоявшему на берегу неширокой реки. – А это дома наших соседей: Степановых, Веселовских, Любимовых. Веселовских и Любимовых ты даже не знал, и это хорошо! Ты познакомишься с ними! Посмотри на наш дом! Он тебе нравится? – она прижалась к нему. По ее лицу блуждала счастливая улыбка. – Ведь это твой дом! Ты днями сидел с архитектором, пока вы не придумали его. И эти сосны тоже оставил ты. Те сосны на берегу! Мы сделали там качели и тарзанку для детей. А летом натягиваем гамаки… Господи, как же давно тебя не было! Милый мой, милый. – Она поцеловала его в щеку. – Только не молчи ты сейчас, Сережа, не молчи! Скажи что-нибудь.
– Здесь красиво, – почти прошептал Плетнев.
Он смотрел вдаль, за реку, за поля и перелески, тянувшиеся до самого горизонта. И в этот момент неожиданно почувствовал желание освободиться от объятий спутницы и уйти к этому горизонту. Идти весь день, а вечером приготовить ночлег, развести костер и рухнуть на подстилку из сосновых лап. Но все его мысли смешались через несколько мгновений от криков, раскатившихся за спиной: «Э-э-эй!!! О-о-ой!!! Настенька! Настенька!!! Анастасия Максимовна!!!»
От зарослей осинника поднимались из низины на косогор два толстых, невысоких человека. Наблюдать за ними с высоты было забавно. Они часто останавливались и переводили дыхание и смотрели на Настю и Плетнева, гримасничая от натуги и желания улыбнуться.
– Это наши соседи – Веселовские, – объяснила Настя Плетневу. – Брат и сестра, Петр и Василина. Они больные люди, молодые, но очень больные. Родители специально построили для них этот дом подальше от города, на берегу реки, – она посмотрела на спутника и вздохнула: – Хотя зачем я тебе это говорю?
Она улыбнулась соседям и пошла к ним навстречу:
– Петенька, Алиночка! Как я рада вас видеть!
Они принялись целоваться.
Стройная, высокая Верес рядом с неказистыми, толстыми Веселовскими казалась богиней.
– А мы за грибами ходили, Анастасия Максимовна! – срывающимся от радостного волнения голосом говорил Петя.
– Настенька, мы только сегодня вспоминали вас! – перебивала его сестра. – Папа с мамой уехали на несколько дней в Пермь! А мы так хотели увидеть вас! Наверно, Бог услышал наши молитвы!
Они были толстыми, улыбчивыми коротышками с зачатками признаков даунизма. Но в последний момент судьба над ними смилостивилась, Бог уберег их от умственной отсталости и наградил недюжинным интеллектом.
– А что это за грибы? – спросила Настя, взяв из рук Пети полиэтиленовый мешочек. – Их можно есть?
– Конечно, Анастасия Максимовна! – с жаром кивнул тот. – Это первые весенние грибы: сморчки и строчки. Они вам обязательно понравятся!
Его возраст еще можно было определить по юношескому задору, потому что жирное и бесформенное лицо скорее принадлежало человеку пожилому.
– Нет, Петенька. Боюсь, это будет лишним, – улыбнулась Настя.
– А кто этот человек? – спросила ее Василина.
– Это тот, о ком я рассказывала вам! – рассмеялась Настя. – Вам нужно познакомиться с ним!
– Это Плетнев?! – шепотом спросила Василина.
– Да, это он. Это – мой Сережа!!!
– Господи! – широко улыбнулась Василина. – Значит, у Дашеньки папа нашелся… Я так рада за вас! Я так рада за вас, Настенька!!!
И вновь Насте пришлось наклоняться, чтобы расцеловать соседей.
А Плетнев стоял в стороне от них, и вновь в нем поднималось желание сбежать от этих людей и брести вдаль, забыв обо всем, как старательно забывают по утрам дурные сны. Потому что все случившееся с ним этим утром было похоже на сон, от которого хочется избавиться. Потому что все, что он знал и помнил, ему хотелось уже забыть.
А в версте от них стоял черный джип, и темноволосый мужчина в длинном пальто наблюдал за происходящим в бинокль.
– Руслан, ты бывал здесь? – спросил он водителя.
– Да, – кивнул тот.
– Кто здесь живет?
– Коммерческие… Слушай, Заза, сколько мы еще этого барана пасти будем?!
– Я не знаю, – ответил человек с биноклем. – Руслан, нужно узнать, кто эта женщина? Позвони Алику Миниятову. Машина: «Инфинити FX35», черный, номер: М555МК.
– Сейчас сделаю, – отозвался водитель и спустя несколько секунд забубнил в мобильный телефон: – Алик, привет! Тачку пробей! «Инфинити», М555МК… Да?! Понял. А адрес какой у нее?.. Космонавтов, восемнадцать дробь тридцать пять… Спасибо, Алик!.. Заза, эта баба – Снегурочка, коммерческая, сеть салонов «Эдельвейс» держит. Живет по Космонавтов, дом восемнадцать, квартира тридцать пять.