Горн Стихий

Вадим вздохнул. Наверное, уже жалел, что начал этот рассказ. Ведь, по сути, выдавал тайну друга. Но с другой стороны, словно что-то и вправду побуждало его сейчас откровенничать.

— Тамина все отрицала. Либо она это делала очень искренне, либо Олег уж очень сильно хотел ей верить… Мы решили прибегнуть к проверке ее сознания. Ну помнишь, как я двойника Полянского проверял? Олег сам это сделал, не потому что ему нужно было убедиться самому, а потому что в этом плане был способнее нас. Ты бы видела, что с ним творилось. Наши худшие подозрения подтвердились. Выяснилось, что Тамина была изначально подослана к нам Советом, нашу встречу подстроили, с ней связывались переносом сознания и она сдавала нас с потрохами… И мы с Эриданом опять же оставили решение за Олегом. Хотя Эридан и предложил ему просто изолировать Тамину в каком-нибудь мире, чтобы выдавать она нас больше не смогла. Ведь мы знали, как Олег ее любит и, быть может, со временем она бы изменилась в лучшую сторону. Но Олег все решил по-своему. Он просто ее прогнал. Я вообще не представляю, как у него на это хватило душевных сил… Но Тамина упорно отрицала свое предательство, мы с Эриданом все-таки вмешались и попытались убедить Олега дать ей шанс, но он остался непреклонен. Тамина ушла. Куда — неизвестно.

Вадим снова замолчал. В тишине прошло минут пять не меньше. Я тоже ничего не говорила. Было тоскливо до жути. Все-таки правильно Прядущий сказал, я вот ворчу на Паладинов, а ведь их доля куда тяжелее и безрадостней, чем я могу себе представить…

— Примерно через месяц нам удалась захватить одного из приближенных Главы. Он оказался тем еще трусом и очень многое нам поведал. И среди всего прочего… — Вадим перевел дыхание. — В общем, не виновата Тамина оказалась, не предавала она нас. Ее банально использовали. Она от рождения была неосознанным телепатом, а они просто прослушивали ее мысли, она даже не подозревала об этом… Мы пытались ее найти. И нашли. Уже мертвой. Она покончила с собой.

Я ахнула. Да сколько же судеб уже искалечил этот проклятый Совет!

— Прошло уже пять лет, вроде как время лечит, но Олег явно ничего не забыл и не простил себе. Внутри него так занозой и сидит та боль, которая нет-нет да и мелькнет в глазах, быть может, ты сама это замечала. Самое странное, что он не отрекся от Равновесия, хотя позже выяснилось, что его таким образом проверяли, и он эту проверку прошел. Я не знаю, как бы я поступил на его месте… Просто Олег очень силен духом, нам всем нужно на него равняться.

Вадим некоторое время молчал.

— Так что ты правильно сказала, не стоит любить героев, — ровным голосом произнес он, — как и героям нельзя любить. Но ведь этим чувством невозможно управлять… Олег с тех пор лишился своих целительных способностей. Это, казалось бы, единственное последствие той истории, о которой мы предпочитаем вообще не упоминать, сама понимаешь.

Мне вспомнились слова Эридана, что любовь мага одна на всю жизнь. Получается, Олег больше никогда никого не полюбит…

— А вот мое испытание… оно несравнимо, конечно, но вообще какое-то непонятное. По крайней мере, теперь я не вижу в нем смысла. Скорее всего, ты права, Карин, дело не в Мече.

— Быть может, башня Создателя? — предположила я.

— И что с ней делать? — Вадим беспомощно вздохнул. — Приблизиться к ней человеческое во мне не позволит, так что сил мне тут не подчерпнуть. Будем надеяться на какой-нибудь знак, больше ничего нам не остается.

Повисло долгое молчание. Вадим непонятным образом устроился на валунах и задремал, перед этим сказав, что опасность все равно почувствует, ну а так хоть отдохнет немного. Я же под впечатлением услышанного просто сидела и все так же смотрела на башню.

Не знаю, сколько уже прошло времени, я решила пройтись, чтобы немного поразмяться. К башне я подходить боялась, граница ее силы четко была видна даже на земле — если здесь была каменная крошка, то там ровным плотным слоем лежал пепел, ну или что-то на него похожее. Я уже довольно далеко отошла от Вадима, когда вдруг увидела нечто такое, что заставило меня буквально остолбенеть. Прямо передо мной отчетливо виднелись свежие следы. Причем не зверя или кого-либо монстра, тут явно прошел человек. Я проследила направление взглядом и даже ахнула, следы спокойно пересекали видимую границу и четко отпечатались на пепле, теряясь дальше. Невидимый некто шел к башне, причем буквально на днях.

Я наклонилась ниже, разглядывая след. Тут однозначно прошел мужчина, на подошве его обуви виднелся знак, но нечеткий. Я подошла к самой границе. На пепле след был отчетливей, но знак по-прежнему смазан. Словно неизвестный ступал очень осторожно, но с каждым шагом становился все решительнее, дальше следы становились все четче. Я увлеченно шла от одного следа к другому, пока они вдруг не оборвались. Человек остановился, потому что след отпечатался настолько, что я смогла разглядеть символ.

— С ума сойти, — я едва не заорала, — ирбеец!

Ошибиться я не могла, символика была явно ирбейская.

Следующее открытие поразило меня еще больше. Изображая из себя следопыта, я для самой себя незаметно уж давно перешла границу, причем довольно далеко, до ворот башни оставалось не больше пяти метров.

— Ой, маменьки мои, — пискнула я, мне мгновенно поплохело. Дыхание перехватило, я почувствовала, что вот-вот задохнусь.

— Так, стоп, — выдохнула я, — Карина Александровна, что-то вы слишком мнительная.

Кое-как успокоившись, мне пришлось признать, что ничего особенного я не чувствую. По крайней мере, помирать точно не собираюсь. Мелькнула мысль, что Вадим ошибся, нет у башни никакой силы. А если и была, то вся уже кончилась, ну или что там с ментальной энергией происходит. Но при внимательном взгляде на ирбейский след я эту мысль отринула. Просматривалось, что, остановившись, неизвестный недолго стоял на ногах. Судя по отпечаткам на пепле, он упал на колени, словно на него навалилось что-то. Да и обратные следы были такие, словно он шел с большим трудом. Похоже, неизвестный маг едва не переступил границу собственной смерти.

Я не на шутку перепугалась. Как ни парадоксально, но мне было бы легче, если бы мне поплохело. Но я по-прежнему ничего не чувствовала.

— Ладно, проведем следственный эксперимент, — я глубоко вздохнула и шагнула к башне, ничего не изменилось. Я тихонько взвыла от ужаса.

— Спокойно, Карина, спокойно, — пролепетала я, — должно быть какое-то логическое объяснение. Вадим говорил, что никто не может подойти к башне. Но я-то чувствую, что могу… — я задумчиво смотрела на башню и решительно направилась к ней.

Белый камень, из которого была она сложена, едва заметно светился. Надписи на первичном языке вблизи меньше всего походили на буквы, теперь они казались исполинскими узорами. Да и сама башня возвышалась не ниже девятиэтажного дома. Я нерешительно покосилась на черные распахнутые двери. Любопытство пересилило страх, я подошла к ним. Сложенные из белых плит ступени заканчивались серым провалом. Для того чтобы разглядеть, что внутри, нужно было подняться. Я не стала медлить. От каждого моего шага поднималось маленькое облачко не то пепла, не то пыли. Ступени кончились, я замерла у самых дверей. Они хоть и почернели от времени, но даже сейчас было видно, что они искусной работы. Внутри в полумраке смутно проглядывали очертания пустого помещения и ведущей вверх винтовой лестницы, как в Башне Хранителя. Я подошла поближе, робко провела пальцами по резным перилам. Улыбнулась.

— Вот я лопух, — едва не засмеялась, — как же я сразу не догадалась, я ведь все-таки какая-никакая, но Создательница, именно поэтому я смогла пройти.

Я решительно ступила на лестницу и все же остановилась. С одной стороны, загрызало любопытство, ну а с другой стороны, мне казалось, что я своим бренным присутствием оскверняю это место. Я уже даже развернулась, чтобы уйти, как снова вмешался Прядущий.

— Ты же потом всю жизнь жалеть будешь, что не вошла, — высунулся он из моего кармана.