Рубиновое пламя (ЛП)

Его оценка Коннора была откровенной. По словам Линуса, после войны у Коннора начался застой. Келли Уоллер, его двоюродная сестра, уже была по уши в заговоре, и она втянула в него своего сына. Гэвин переходил от одного участника заговора к другому, ища кого-нибудь, кому можно было бы поклоняться, и остановился на Адаме Пирсе. Линус ожидал, что Адам выйдет из-под контроля, и когда это произойдет, присутствие Гэвина вызовет вмешательство Коннора.

Невада даже не упоминалась.

Когда Адам был остановлен и задержан Коннором и Невадой, прежде чем он сжег весь Хьюстон дотла, лидеры заговора собрались, и Линус убедил их, что поддержка Адама будет слишком большим риском. Они бросили его, и так Линус одержал свою первую победу.

И так все и продолжалось, осторожный танец, слово здесь, предложение там. Мало-помалу, шаг за шагом Линус работал над тем, чтобы разрушить заговор изнутри. По мере развития событий его направление изменилось. Зная то, что я знала сейчас, это было совершенно очевидно. Он все еще был сосредоточен на разгроме заговора, но у него появилась второстепенная цель — защита Невады.

Он предотвратил два заказа на убийство моей сестры и лично убил Превосходного, который был на пути к попытке третьего. Он пошел на большой риск, чтобы уберечь ее и нас от опасности.

Он также убедил глав заговора не убивать Корнелиуса в отместку за смерть Оливии Чарльз. Он был разгневан смертью жены Корнелиуса, Нари. Он не знал, что это произошло, и винил себя за неспособность предвидеть и остановить это. Он думал, что Хоулинг был предан ему, но он не учел того давления, которое оказывала Оливия Чарльз. В заметке файла говорилось: «Если бы я обратил внимание раньше, Матильда не потеряла бы маму, и молодая женщина, которая только начинала свою жизнь, осталась бы жива. Мое высокомерие убило ее». Была целая история с незаконнорожденным сводным братом Штурма, который был членом известного Дома, о котором мы ничего не знали.

Я думала, что понимала, как разворачивался заговор. Я едва коснулась поверхности. Там было множество слоев, о которых я понятия не имела. Именно так игралось в высшей лиге. Мне предстоял долгий путь.

Так много ответственности и вины взял на себя Линус. Однажды он сказал мне, что никто из тех, кто выбрал жизнь Смотрителя, не уходит на пенсию с чистыми руками. Я никогда по-настоящему не понимала этого до сих пор. Через десять лет, если бы еще один заговор поднимет свою уродливую голову, это будет не Линус, играющий в шпиона и пишущий о своем высокомерии, убивающем невинных людей. Это буду я (если буду хорошо учиться и очень усердно работать).

Я нашла еще один файл, заблокированный отдельным кодом. Он был помечен как «Личное», но мой код доступа сработал. Линус, должно быть, хотел, чтобы я посмотрела его в тот или иной момент.

Корнелиус отправился к нему после того, как утихла буря, вызванная смертью Оливии, и нейтрализацией Штурма нами, которая, как мы думали, нанесла смертельный удар по заговору. Это было сразу после свадьбы Коннора и Невады. Корнелиус сказал Линусу, что пришел убить его, но сначала он был готов выслушать объяснение. Они поговорили. Корнелиус ушел, и оба, и он, и Линус, были до сих пор живы.

«Твоя семья — это моя семья. Мои сестра и брат чувствуют то же самое. Ты, Арабелла и Невада — единственные старшие сестры, которые когда-либо будут у Матильды. Вам никогда не нужно беспокоиться о том, что я могу причинить вред кому-либо из вас».

Корнелиус знал. Должно быть, он простил моего деда. Должно быть, он простил нас как семью. И Невада тоже знала. Она допрашивала членов заговора, как только он развалился. Они бы опознали Линуса. Невада ненавидела Викторию Тремейн, которая провела ее через ад, и ее ненависть была оправдана. Моя сестра отказывалась подпускать Артура к Виктории. И все же Невада простила Линуса, сохранила его тайну и позволила ему стать частью ее жизни. Было ли это потому, что его цель была оправдана, или потому, что она узнала, как близко к краю он подошел, пытаясь сохранить ей жизнь? Возможно, и то, и другое. Я должна буду спросить ее, как только все это закончится. Это будет тихий разговор, который нам нужно будет провести наедине за чашкой чая при множестве горящих успокаивающих свечей.

Я бы не удивилась, если бы она была той, кто рассказал Корнелиусу. Зная ее, она, вероятно, привела его на ту встречу с Линусом.

Большой паук странной формы пересек мой стол и остановился прямо передо мной. Мы с Ядвигой уставились друг на друга.

Медленно, осторожно я потянулась в сторону, выдвинула ящик и вытащила пластиковый контейнер.

Никаких резких движений. Я тихо напевала, выпуская свою магию, и подняла контейнер, держа его вверх дном.

— Тише, малышка, не говори ни слова…

Подождите, что я делаю? Она паук.

На дюйм. Еще один.

— Мама собирается купить тебе птицу-пересмешницу…

Ядвига стояла неподвижно.

Может, это работает.

Тень контейнера упала на королеву пауков.

Ядвига перемахнула через стол, скатилась на ковер, поползла вверх по стене и юркнула в вентиляционное отверстие.

Черт возьми! Я бросила контейнер обратно в ящик.

Звук тяжелого дыхания заставил меня поднять голову. Рустер сидела в дверях моего кабинета, ее взгляд был устремлен в точку над ее головой.

Ах.

— Моя сестра все-таки достала тебя.

Пустой воздух разорвался в случайных местах и растворился в Константине в его солнечном ангельском виде. Он держал автомат Артура с резиновой лентой.

— Это дело принципа, — сказал он. — Как лучший Превосходный маг иллюзий в мире, я должен поддерживать репутацию.

— Заходи, пожалуйста.

Он вошел, сел в кресло для клиентов и положил изобретение моего племянника на стол.

— Это неуклюжее оружие доставили беспилотником для тебя. Я вызвался принести его.

Невада напоминает мне о моем обещании.

— Ты его тестировал? — спросила я, кивая на оружие.

Он кивнул.

— На удивление, оно работает.

Рустер положила голову ему на бедро и посмотрела на меня. Он погладил ее.

— Предательница, — сказала я ей.

— Это не ее вина. Я нравлюсь собакам.

— Как насчет пауков?

Он усмехнулся.

— Боюсь, что совсем нет.

— Знаешь ли, теперь, когда я знаю, что ты подкупил свою охрану, мне нужно будет заменить ее.

— В этом нет необходимости. — Константин почесал Рустер за ухом. — Двадцать минут назад Аркан приземлился в Хьюстоне под вымышленным именем. Я бы предположил, что у нас есть время до рассвета. Ему нравится драматизировать. Кроме того, перед восходом солнца особенно плохая видимость. Сумерки тоже подошли бы, но он не хочет шататься по этому огромному дому в темноте.

Все подходило к концу.

— Пенни за твои мысли? — спросил он.

— Я осознала, что я талантливый любитель, которому предстоит пройти долгий путь, но я справляюсь с этим.

— Ах. А вот я думал, что ты размышляешь здесь, потому что Алессандро разговаривает со своей матерью. Я заглянул на несколько минут. Это показалось очень эмоциональным.

Я улыбнулась ему.

— Мне очень понравилась моя будущая свекровь.

Рустер решила прилечь, и Константин закинул одну ногу на другую.

— О? Что тебе в ней понравилось?

— У нее отличный прицел.

Он нахмурился.

Несколько мгновений мы сидели в тишине.

— Аркан нападет завтра, — сказал Константин. — Ты задумывалась о том, что будет после?

Я много думала о том, что будет после, но на данный момент мой мозг был переполнен.

— Я не понимаю.

Лицо Константина изменилось.

Золотой ангел исчез. Мужчина, оставшийся на его месте, был красив, но в нем было больше человеческого. Он все еще был блондином, но его кожа утратила идеальный золотистый загар. Черты его лица были утонченными, но суровыми. Квадратная челюсть, бескомпромиссный рот, ясные сосредоточенные глаза под густыми светлыми бровями. Шрам пересекал его левую щеку от виска до подбородка, чуть не задевая уголка рта. Он был почти того же цвета, что и его лицо, так что шрам, похоже, был старым, но что бы ни сделало его, должно быть, порез был глубоким.