Страница 45 из 75
Самая большая проблема в том, что у социал-демократов нет яркого харизматичного лидера. У коммунистов есть Эрнст Тельман. Но у него есть своя планка поддержки, которая не превысит сорока с небольших процентов, даже если за него будут голосовать социал-демократы. В среде же их партии такой личности нет вообще. Почему я об этом думаю? Да просто потому, что дни Гинденбурга фактически сочтены. Здоровьем президент Германии не блещет, да и годы его… Перебираю эти личности… Отто Браун мечтает о восстановлении Прусской государственности. Он слабый и не слишком-то умный политик. Ну его нах… Более-менее хорош Юлиус Лебер, но он противник не только нацистов, но и коммунистов, один из тех, из-за которых переговоры о создании Объединенного фронта проходили очень тяжело и драматично. Но у него есть свой ресурс — Рейхсбаннер, или союз республиканских фронтовиков. В отличии от Рот фронта они поддерживают демократию, не видя, что она ведет к диктатуре. В боевых отрядах — более двухсот тысяч человек и пока что эта организация не запрещена. Хоть какой-то противовес СА, СС и очень близких к ним фронтовиков из «Стального шлема», те же нацисты только более респектабельные, что ли. Но он сильная личность, это надо учитывать. Может быть, делать ставку именно на него? Он может привлечь к себе множество сомневающихся и сочувствующих…. Но стоит ли? Эрих Цайгнер? Сторонник идеи Объединенного фронта. Был какое-то время главой Саксонии, убежденный антифашист. Но на роль лидера не тянет. Законник, но ресурс полезный. Пауль Хирш? Время этого еврея в политике почти что прошло. На волне антисемитизма, раздуваемом нацистами, нет, на вторых-третьих ролях, не более того. Курт Розенфельд — политический маятник, но может поддержать коммунистов, скользкий тип. Имеет свой небольшой политический вес, толковый журналист. Генрих Штрёбель… тут всё грустно. Никакого веса не имеет, очень жаль. И самая сложная фигура — Отто Вельс. Старый лидер социал-демократов, противник коммунистов. Пришлось очень серьезно потрудиться, чтобы он стал на сторону идеи объединения социалистов и коммунистов. Его политические метания: то он поддерживает идею всеобщей забастовки, то не поддерживает. Сторонник Гитлера, но к правительствам центристов занимал соглашательскую позицию. Пытался договориться, даже с нацистами. Неудачно, впрочем, чего еще можно было ожидать, будучи одним из лидеров социалистического интернационала покинул его ради сиюминутной политической выгоды. В союзе коммунистов и социал-демократов самое слабое звено. И это очень плохо. Кроме того, на роль лидера нации опять-таки не тянет. Нет в нём того стержня, что нужен в это время и в этом месте для того, чтобы возглавить такую проблемную страну, как Германия.
Мария завозилась у меня на руке, пристраиваясь удобнее. Вот чёрт, совершенно нет охоты ее будить, но надо вставать. У нас ещё куча важных дел. Это конспиративная квартира, на которую нас пригласил кто-то из местных товарищей, отметить успех нашего фильма «Кровавое воскресенье в Альтоне». А что, мы не заморачивались с названием. Так, чтобы всем всё было ясно. И пусть суды попробуют что-то нахимичить, как они нахимичили в ТОЙ, (реальной) истории, когда виновниками этих событий выставили коммунистов и их казнили. Хотя следствие установило, уже позже, после нацистов, что все погибшие имели в телах пули, выпущенные из оружия полицейских. Удалось как-то высвободиться, Машу прикрыл одеялом и направился к окну, на подоконнике располагалась пачка сигарет и спички. Закурил, всматриваясь в картинки утреннего Берлина. Город жил своей мирной жизнью, не подозревая, что находился в каких-то нескольких шагах от начала гражданской войны, когда его мостовые в который раз были бы залиты кровью.
— Михель, мне возьми прикурить! — услышал я и обернулся на голос Марии. Это и спасло мне жизнь. Окно лопнуло, осколки стекла впились мне в голову, но пуля пролетела, чудом не попав в мою тупую башку. От неожиданности я застыл, но потом додумался присесть, так и не выпустив сигарету. Было чертовски больно, а по голове текла кровь. Блин! Вот и попал! На улице бахнуло несколько выстрелов.
Что за хрень? Мария вот и не подумала одеться, а ко мне бросилась, но обращать внимание на это пикантное зрелище у меня не получалось.
— Сюда, от окна! Сюда, Михель!
Блин! Права она, тут я даже не выпрямлюсь, а как мне помощь оказать? Вот чёрт знает что происходит. И где это моя подстраховка? Просрали? Бывает. И не надо ли уходить отсюда? И кто в меня стрелял, хрен ему в глотку!
Пока я так трошки истерил, Мария уже водкой обработала порезы и вытащила пару осколков стекла. Было до жопы как больно! Но пришлось терпеть, шипел только на свою спасительницу, ну так, она мне больно делала! А я на садо-мазо не подписывался. Знать бы. От кого привет? Неужели от моих закадычных новых друзей, бывших эсеров и прочей нечисти, от которой я думал что избавился?
Через пару минут в комнату вломился еще один Миша. Это из группы прикрытия. Он довольным взглядом окинул картинку маслом, Мария ойкнула и принялась одеваться, точнее, какой-то тряпкой прикрыла срам, ну а мой боевой товарищ Михаил бросился мен поднимать с пола. На товарища Остен он внимания не обращал, только на меня. Так что Маша смогла нормально одеться, при этом она совершенно не стушевалась и одевалась в присутствии двух посторонних ей (почти) мужчин, как ни в чём не бывало.
Стреляли из окна дома напротив. Мне повезло, что снайпер находился в доме на этаж ниже, так что когда я присел, то мой небольшой рост меня и спас, как и утренняя просьба Марии. Пуля-то летела точно в голову. Неудавшегося киллера смогли догнать, но не взяли — убили. Это было так себе, но вот то, что у меня был надёжный тыл — это вдохновляло. Теперь бы научиться не курить у окна, только-то и делов…
[1] Пятницыну вспомнился синхронный перевод одного итальянского фильма, где так примерно продублировали эту весьма экспрессивную итальянскую речь.