Страница 42 из 75
— Бред! — заявил канцлер. — Господа, вы вынуждаете меня арестовать вас прямо здесь, в моей канцелярии по обвинению в восстании и предательстве.
— На вашем месте я бы так не спешил, господин канцлер. Отряды добровольных помощников полиции получили оружие и заняли места по боевому расписанию. Сейчас полиция и отряды добровольцев заканчивают окружение рейсканцелярии, министерства внутренних дел, военного министерства. Если мы не выйдем еще через четверть часа из канцелярии, шериф Берлина Эрнст Тельман имеет приказ мой и начальника полиции Берлина о штурме канцелярии, министерства внутренних дел и военного министерства. Полиция занимает почту, телеграф, вокзалы, министерства взяты под охрану. У меня есть приказ о вашем аресте, господа заговорщики. И он будет выполнен. Если военные части будут подняты по тревоге — гражданская война становится неизбежной. По поводу вашего смехотворного обвинения нашего правительства в невозможности сохранения порядка на основании произошедшего Кровавого воскресенья в Альтоне, то, к сожалению, могу уведомить господина канцлера, что полиция и добровольные помощники правопорядка разогнали несанкционированный митинг нацистов, применив силу. Первые выстрелы были сделаны со стороны боевиков СА. Это зафиксировано при помощи кинохроники и фотоматериалов. Кроме того, у нас взяты свидетельства десятков очевидцев, которые подтверждают правомочность наших действий. При этом у нас есть и показания бывшего начальника полиции Альтоны, Отто Эггерштедта, который свидетельствует, что министр внутренних дел фон Гайл оказывал на него давление с целью разрешения этого марша нацистов в Альтоне. Но как истинный социалист, господин Эггерштедт предпочёл подать в отставку, но не подписал провокационное прошение. Это говорит о том, что ваше правительство, фон Папен, вошло в сговор с Гитлером и его боевиками. Мы требуем вашей немедленной отставки и придаче суду по обвинению в антиконституционном перевороте.
— Мы…
Фон Папен задумался. Он не ожидал столь резкого ответа со стороны прусского правительства, был уверен, что его заигрывания с Гитлером останутся за кадром. Не вышло. И что сейчас делать? Раздался телефонный звонок. Дежурный рейхсканцелярии сообщил о концентрации сил полиции, фактически окружившей здание, в котором сейчас находились заговорщики. Фон Шлейхер вышел в приемную, попытался дозвониться в военное министерство, но связи не было. Телефонные станции были уже под контролем прусского правительства.
— Господин канцлер, время подходит к концу. Мы должны прийти к какому-то решению. Если вы думаете, что мы блефуем, так нет. Дело в том, что в утренних газетах уже есть результаты предварительного расследования Кровавого воскресенья, так же, как и решение Берлинского суда. И сейчас эти газеты раздаются всем берлинцам и отправлены по всей Пруссии. И сегодня же в столице начнут крутить документальный фильм о событиях в Альтоне. Поверьте, нам удалось все снять на кинопленку. И все ваши заигрывания с нацистами тоже всплывут, и немедленно.
Канцлер продолжал колебаться. Ему не хотелось начинать гражданскую войну в столь невыигрышной ситуации. Если бы раньше привести войска в боевое состояние и выдвинуть на места, но город контролировали полицейские силы. Которые по численности не уступали рейхсверу. А если учитывать, что очень быстро были собраны и добровольные отряды помощников шерифа, то… Окончательную точку в колебаниях фон Папена поставил телефонный звонок.
— Франц… что ты там задумал? — он узнал голос президента. Гинденбург говорил достаточно четко, чувствовалось, что он порядком раздражён. — У меня сейчас находятся лидеры социал-демократической партии. Мне кажется, ты заигрался. Я отзываю этот меморандум. Никакого прямого правления в Пруссии! Жду тебя с прошением отставки. Новое правительство возглавит Брюнинг. Ты не оправдал моё доверие.
— Господа, гражданской войны не будет. Моё правительство уходит в отставку.
Сказав это фон Папен опал на стул, показалось, что он стал даже как-то меньше ростом. Его политическая карьера рухнула. Левые смогли победить.