Страница 136 из 146
<p>
Это суждение вы вынесли позже?</p>
<p>
Это суждение, которое делают вещи. Мы пришли к расколу на максимальной оперативной мощности, которую когда-либо имели. Три захвата одновременно: Сандруччи в Милане для Alfa Romeo, Джузеппе Тальерчио88 в Маргере для Petrolchimico, Чиро Чирилло в Неаполе для безработных. Это была лебединая песня БР. Больше не объединенные, они торопят собственную смерть, но доводят проверку различных линий до крайности. В похищении Сандруччи, Вальтер Алазия, совершенно свободный от предполагаемых препятствий, полностью помещает себя в рамки проблем этой конкретной фабрики; речь идет о зарплате, о вредности отделов. Они граничат с вооруженным профсоюзным движением. Но как оправдать затраты, человеческие и политические, которые влечет за собой вооруженная борьба, требованием более эффективного пылесоса или даже уменьшения числа рабочих? Либо вы берете в руки оружие, нарушаете правило сосуществования во имя великой цели, двигаетесь, влияете, либо вы не можете этого сделать. Никто тебя больше не понимает. Так закончилась жизнь Вальтера Алазии. С Тальерсио больше не нужно было осуждать планы реструктуризации с последующими увольнениями и сокращениями, потому что на заводе дальше некуда, мы понимали это с 1976 года. Похищение Тальерсио заканчивается кровавым концом, обнаруживая такое же бессилие, как и похищение Сандруччи, которого вместо этого освобождают. Я уже несколько месяцев нахожусь в тюрьме, и те, кто, как и я, пытается рассуждать, должны сделать из этого ужасный вывод: мы так легкомысленны, что даже завершение акции с жизнью или смертью совершенно безразлично для политического результата. Все наши вопросы: куда мы можем пойти с вооруженной борьбой? были отвечены в тот момент.</p>
<p>
Затем произошло похищение Чирилло. Вы уже были арестованы?</p>
<p>
Да, меня арестовали за несколько месяцев до того, как были проведены акции Сандруччи, Тальерсио и Чирилло. О двух последних я знаю только внутренние дебаты, которые им предшествовали; о ходе событий я знаю столько же, сколько любой, кто читает газеты. В случае с Чирилло, акция была запланирована, когда я еще был на улице, но она была осуществлена путем изменения первоначальной цели, то есть с целью создания другой организации, Партизанской партии. Мы думали об этом по-другому. Неаполь был совершенно непривычным для нас социально-политическим регионом, даже Рим с его буржуазией и кварталами белых воротничков не так сильно отличался от наших традиционных полюсов вмешательства. И да, впервые я поехал в Неаполь в 1979 году, чтобы встретиться с некоторыми рабочими Italsider, включая Витторио Болоньези, чтобы создать первую бригаду на заводе. Но когда мы хотели вмешаться в Неаполе в 1980 году, мы попытались бы сделать это на безработных: они — свидетельство, чрезвычайная ситуация в Неаполе. Мы бы создали позицию силы, захватив краеугольный камень местной партии христианских демократов, и вели бы переговоры о цели, которую неаполитанский пролетариат мог бы признать своей. Но не тут-то было, партизанская партия потребовала выкуп, и Демократическая партия, не договорившийся с Моро за Чирилло, договорился.</p>
<p>
Насколько вам известно, существовала ли какая-либо связь между вашими товарищами в Неаполе и Каморрой[11] в тот раз?</p>
<p>
Я повторяю, что не знаю этого вопроса напрямую. На протяжении всего нашего опыта мы избегали любых отношений с преступными организациями. Мы всегда знали, что если мы хотим действовать на юге, нам придется иметь дело не только с государством, но и с ними, это будет игра втроем. Но нам не удалось в полной мере ощутить, что произошло бы, если бы у нас хватило сил прочно обосноваться в Неаполе. Мы должны были иметь четкие представления о характере сил на местах, а в тот момент у Партизанской партии их не было.</p>
<p>
На суде выяснилось, что именно демократы попросили Каморру выступить посредником.</p>
<p>
Выяснилось также, что я был осужден за массовое убийство, несмотря на то, что в течение трех месяцев находился в специальной тюрьме в Кунео в строгой изоляции. Но пусть так и будет. В деле Чирилло было видно, что ДК использовал бы кого угодно, лишь бы выжить.</p>
<p>
Значит, дело Д'Урсо стоит само по себе? Организация не может его воспроизвести?</p>
<p>
Нет. Я убедился, что линия на острие бритвы, которую никто не в состоянии провести, — это не линия. Если она работает только в моей голове, значит, она не соответствует реальным возможностям. Мне бы очень хотелось ответить, что если бы меня не арестовали... тщеславие предложило бы это удовлетворение, и я избавил бы себя от необходимости искать причины поражения. Но, к сожалению, это не так. Я не говорю: если бы я был там, все было бы по-другому. Конечно, все имеют значение, и я тоже имел бы значение. Но не более того.</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
Глава восьмая. Смелость искать, смелость находить
<p>
</p>
<p>
4 апреля 1981 года вы были арестованы в Милане. Вздохнули ли вы с облегчением?</p>
<p>
Я, конечно, подумал: теперь я буду долго отдыхать. Что я и сделал, возможно, слишком долго. Нет, я не вздохнул с облегчением. Это была моя жизнь. Какой бы тяжелой она ни была, она не была безысходной. Она также была богатой.</p>
<p>
Но к тому апрелю вы не нашли выхода.</p>
<p>
Мы думали, что нашли его как раз тогда: мы успешно завершили похищение Д'Урсо, и вы могли объединить силу в операции с умом в переговорах. Сегодня я понимаю, что это было практически невозможно. Но в те месяцы я думал, что это можно сделать. Многие хорошие товарищи, те, с кем считались, после Д'Урсо были убеждены, что можно восстановить работу, даже не питая слишком много иллюзий. Это была большая авантюра, чем в 72-м.</p>
<p>
В первый раз, когда вы упомянули об этом, вы сказали: «Меня арестовали, когда я пытался собрать воедино кусочки БР».</p>
<p>
Я пытался переплести нити в Милане. Мы даже не решали фундаментальных проблем, все упиралось в организацию и хорошее управление кампаниями, которые мы готовили. Но в Милане товарищи из Walter Alasia пошли своим путем, из-за чего мы потеряли точку опоры — они были реальным присутствием на заводе, достаточно интегрированным организационно, но политически самым отсталым, они ничего не переделывали, они повторяли и прокручивали то, что мы уже проходили. Они не понимали истинных причин нашего кризиса. А «Красные бригады» не могли отказаться от Милана, дело было не во власти или конкуренции между группами, мы всегда знали, что если по какой-то причине мы оставим Милан и фабрики, мы прекратим свое существование, независимо от того, насколько сильны мы были в других местах. Зимой 1981 года нам оставалось только возобновить старые контакты в городе с нашими товарищами и начать восстановление.</p>