Страница 65 из 75
<p>
Также много говорили о «тайне сумок»: пяти кожаных портфелях, которые были у Моро в машине во время похищения и которые забрали бригадиры. Джулио Андреотти неоднократно заявлял, что опасается появления новых компрометирующих документов, связанных с убитым государственным деятелем, а госпожа Элеонора Моро неоднократно говорила, что в одном из этих портфелей находились очень важные документы. Были и те, кто проговорился, что некое досье Моро, попавшее в руки бригадиров, могло быть настолько важным, что на несколько дней под сомнение была поставлена линия, которую правительство должно было занять по отношению к похитителям.</p>
<p>
По поводу документов, полученных бригадирами, мне никто ничего не говорил; и даже вопрос о сумках я не обсуждал подробно с Марио, потому что он не показался мне очень интересным. Помню только, что однажды, когда газеты в десятый раз поднимали эту тему, товарищ, беседуя во время эфира в Ребиббии, фыркнул: «Что за яйца с этими мешками! Все были бы очень разочарованы, если бы узнали, что в них было: в двух — личные вещи и лекарства, в других — дипломные работы, заметки для университета и, прежде всего, письма с просьбами о рекомендациях; много просьб о рекомендациях для всех...».</p>
<p>
Никакой тайны, только банальная новость о том, что президент был также прекрасным раздатчиком «добрых слов». Но прежде чем завершить катастрофический баланс после Моро, я хотел бы обратить внимание на любопытное противоречие.</p>
<p>
Пока шли внутренние разборки и началась политико-организационная дезинтеграция БР, прокатилась волна желающих вступить в организацию. Из Автономной области, из других вооруженных групп, многие просились в Красные бригады. Причина была не только в увлечении шумной военной операцией, проводимой Бригадами, но, прежде всего, в последствиях жестких репрессий, развязанных после убийства Моро. Боевики более мелких и менее организованных групп чувствовали, что они оказались по горло заняты. Если мы не хотим оказаться в тюрьме или сбежать за границу, говорили они себе, единственный выход — присоединиться к БР. </p>
<p>
И эта масса просьб создавала дополнительные проблемы. Во-первых, потому что прибывали более или менее неизвестные люди, чья политическая зрелость, порой весьма сомнительная, не могла быть адекватно оценена: слабость, которая вскоре начнет давать свои плоды с распространением отступников. Затем, потому что расходы организации чрезвычайно возросли: обеспечение безопасности подпольного боевика имело значительную экономическую цену. И наконец, потому что политическая цена была чрезвычайно высока: в ситуации, и без того неспокойной из-за глубоких неразрешенных конфликтов, включение людей извне организации, которые никогда не имели никаких отношений со старой группой, уничтожило любую возможность конструктивного обсуждения и понимания.</p>
<p>
</p>
Разрыв
<p>
</p>
<p>
Разногласия становились все более ожесточенными, пока не дошли до радикального разрыва.</p>
<p>
Как я уже упоминал, во Флоренции мы получили неутешительный ответ на наш «Документоне» и потребовали отставки руководства. Как только мы снова встретились в Турине, внутренняя дискуссия возобновилась с новой силой. В тот момент мы, заключенные, чувствовали себя больше снаружи, чем внутри организации: униженные и оскорбленные руководством, которое даже не рассматривало наши оценки и требования.</p>
<p>
Тогда мы решили сделать этот кризис достоянием общественности, хотя и в довольно косвенной форме, через последнее коммюнике, зачитанное в зале суда на апелляционном процессе в Турине.</p>
<p>
Посторонние в то время считали, что мы, члены исторической группы, находящиеся в тюрьме, больше не в состоянии вникать в суть политической дискуссии организации. По их мнению, конкретные стратегические решения, которые необходимо было принять, и организация военных кампаний, которым они придавали гораздо большее значение, чем всему остальному, больше не могли нас касаться. По сути, они хотели низвести нас до задачи общей теоретической разработки и чисто культурной поддержки. От этой роли мы решительно отказались: не только потому, что не хотели быть замороженными, но и потому, что, по крайней мере, в отношении меня, я чувствовал, что путь, выбранный исполнительной властью, может привести только к дезинтеграции и катастрофе.</p>
<p>
Что касается наших коммюнике, то ничего не произошло. Президент дал нам спокойно их прочесть, вероятно, недовольный тем, что наши внутренние разногласия начинают выходить наружу.</p>
<p>
На судебном фронте, однако, был вынесен приговор, который приговорил меня к пятнадцати годам: десять за создание вооруженной группы и пять за все, что я сделал как бригатист. Кроме того, я получил еще один приговор — шестнадцать лет за различные безобразия в заявлениях, которые я сделал во время суда.</p>
<p>
Таким образом, я окончательно понял, что слова беспокоят власть имущих гораздо больше, чем грабежи и нападения.</p>
<p>
Тюрьма была нашей большой проблемой в то время. Как только суд закончился, я пережил дни большой неопределенности: я боялся, что меня отправят обратно в Асинару, где я получил несколько писем с угрозами от охранников тюрьмы, которые, называя свои имена и фамилии, писали мне: «мы ждем тебя», «как только ты вернешься, мы устроим тебе вечеринку» и прочие любезности.</p>
<p>
Когда эскорт карабинеров прибыл для перевода, никто ничего не сказал. Тиитто казался окутанным величайшей тайной. Из Турина на микроавтобусе нас отвезли в Геную. Там, на площади перед портом, нас посадили на военные вертолеты, и начался долгий перелет через всю Италию, который в моем случае тоже был невероятным путешествием. Потому что вертолет, в котором я находился, загорелся, и мне пришлось приземлиться на поле очень испуганного фермера, который не понимал, что происходит.</p>
<p>
Дело в том, что нам удалось прибыть в пункт назначения, и я обнаружил, слава богу, что нахожусь не в Асинаре, а в новой супертюрьме в Пальми.</p>
<p>
Там же были собраны автономисты, арестованные по всей Италии во время рейда 7 апреля 1979 года.</p>
<p>
В действительности, я нашел Тони Негри, Эмилио Весче, Оресте Скальцоне, Либеро Маесано и других.</p>