Страница 16 из 64
В триста тринадцатом стулья стояли по-прежнему кругом. Альба вздрогнула, когда поняла, что два места были заняты — архимагом менталистики и сидевшим напротив нее тучным лысым мужчиной, чей костюм был ему несколько мал. Мужчина потел и явно чувствовал себя неуютно рядом с безукоризненно-строгой пожилой женщиной. Казалось, что толстяк был готов бежать без оглядки в любой удобный момент. На секунду Альба встретила его взгляд, и в этом взгляде было такое отчаянье, что Пришедшая невольно посочувствовала потеющему субъекту. Лицо толстяка казалось смутно знакомым.
— Что ж, господин Пайк, думаю, наш разговор подошел к концу. На сегодня. Но еще одно подобное нарушение — и говорить мы будем в другом месте и другими средствами.
— Да, госпожа. Этого больше не повторится.
Пайк… Такое было имя рода у массивного товарища длинноволосого некроманта. Клемент Пайк, так? Именно он пытался использовать внушение после дуэли. Интересно — это его отец? Или другой родственник?
— Разумеется. Иначе вам придется проверить на себе методы этической комиссии. Свободны.
«Этическая комиссия» — звучало грозно. Как Альба понимала, это было что-то вроде внутреннего расследования магов одной специальности по отношению к более младшему магу этой же специальности. При этом этические правила различались от специализации к специализации и, некоторые из них могли быть куда более жесткими, чем общие для всех магов законы.
Альбе это чем-то напоминало этические комиссии у психотерапевтов, в основном американских, где коллеги разбирали какой-то случай и выносили вердикт, было ли что-то крамольное в поступке кого-то из придерживающихся их же парадигмы практиков или нет.
Интересно, в случае проступков студентов такую комиссию тоже созывают? Она промолчала о дуэли. Но там же не было менталистики. Или все равно?
— В ногах правды нет, — заметила архимаг и кивнула на стул напротив себя, который совсем недавно освободил этот Пайк.
Альба подчинилась и села. Хотя больше всего ей хотелось оказаться как можно дальше от менталистки, или хотя бы иметь между собой и ней какую-нибудь преграду.
Хамл осторожно переступил с лапы на лапу, пока не очень понимая, нужно ли защищать Альбу от чего-то, или можно поближе изучить нового человека. Пришедшая чувствовала неопределенность эмоций зверя. Для него архимаг Вероника Данн не была «Старшим», строгим, но своим. Она была пока неизвестной величиной, могущественной и опасной.
Успокойся, — попыталась осторожно передать уверенность вислу Альба.
Еще бы самой бы знать, откуда эту уверенность черпать. Да, архимаг — не враг. Но если она решит, что Альба что-то делает не так…
И взглядом точно с ней встречаться не надо. Хватило истории с церковью.
Альба как-то некстати вспомнила «Веру», плюшевую ворону. Это вот было даже мило…
Пауза затягивалась. Альба искоса бросила взгляд на архимага. Женщина сидела, чуть склонив голову. Почему-то казалось, что она говорит с кем-то сейчас, пусть ментальный контакт не имел никаких внешних признаков.
Пожалуй, возможность вот так вот какие-то вопросы решать — немалое преимущество на любой работе.
— Преимущество, — спокойно откликнулась на ее мысли архимаг.
Альба вздрогнула — и еще сильнее уставилась в пол. Хамл, встав между ей и волшебницей, выгнул спину и зашипел.
Пришедшая не смогла удержаться от смешка. Лысый, мелкий еще почти-котенок в майке, с огромными ушами и круглыми глазищами шипящим смотрелся крайне нелепо.
— Мило. Правда для того чтобы с тобой считались придется немного подрасти и научиться не вместо своей связанной действовать, а вместе, — усмехнулась архимаг.
Альба, пробормотав извинения, попыталась забрать висла себе. Но Хамл вывернулся из рук, продолжив шипеть.
Прекрати! Опасности нет!
Не то чтобы это возымело успех.
Прекрати!
— Дело не в словах, а в образах, — негромко заметила архимаг. — Если ты хочешь внушить что-то, сначала почувствуй это сама. Это во-первых. А во-вторых — в случае связанного разума тебе нужен новый канал, а не старый. Еще один контакт. Твой компаньон — не человек, он использует свои возможности и он формирует связь. Если ты хочешь использовать на него ментальные навыки, то делай это так, словно вашей связи нет.
Альба кивнула. Попробовала, но все на «почувствуй сама» и закончилась. Точнее — почти все. Немного уверенности, кажется, все таки получилось передать, пусть разум висла ощущался настолько иначе, чем человеческий, и контакт Альба разорвала спустя буквально несколько секунд после его установления.
То ли Хамлу надоело топорщить спину, то ли все-таки он ее услышал, но висл позволил себя забрать на колени. Правда, после такого контакта начала болеть голова.
— Вот теперь ты знаешь, почему начинающие менталисты не работают с животными. Да и не начинающие тоже, — спокойно заметила архимаг. — Опыт — лучший учитель, не так ли?
— Да, профессор.
— Опыт вообще — полезная штука. Во многих вопросах. Посмотри мне в глаза.
Альба после короткого колебания все же осталась сидеть как сидела.
Архимаг усмехнулась.
— Что ж, уважаю. Определенно. Но вреда я тебе причинять не намеренна. Совершенно точно. Если ты хочешь стать менталистом, то тебе придется ко многому привыкнуть. В том числе и к взаимодействию с тем, с кем взаимодействовать не хочется. Посмотри на меня.
Очевидно, придется подчиниться. Впрочем, как бы то ни было, она действительно ошиблась. И за это нужно платить.
Альба встретилась со взглядом архимага. Спокойным, ровным взглядом.
Ничего не происходило. Вообще ничего. Казалось, что-то отвлекло пожилую волшебницу, и она, сделав знак рукой, вновь замерла, склонив голову.
А Альба же начала вспоминать. Как бросилась на поляну разнимать Свена и длинноволосого Натана — и последний, испугавшись ее вмешательства, ударил тьмой. Как Альба пыталась своим огнем сжечь тьму — но безуспешно, и как корчились, меняясь, тела Свена, самого некроманта, секундантов, зрителей. Крики, боль, огонь, защитивший ее — и измененная память.
Измененная…
Не так. Все было не так.
Она вбежала на поляну. Она оставила дуэль. Остановила сырую магию смерти. Она поругалась с кабаном-Клементом. Поругалась со Свеном, плюнула на все и ушла, не заметив, что не вся тьма сгорела. Что тонкие нити смерти остались, и потянулись к тем, кто был на поляне. Коснулись — и никого не было рядом, чтобы защитить адептов. Тьма пробралась в тела, подчинила, изменила — навсегда. Преподаватели ни о чем не знали. Они пришли лишь когда измененные прибежали к стене университета, когда сработала активировавшаяся тогда защита… Пришли — и никого не смогли спасти.
И вчера место Свена что на встрече практиков, что на знакомстве менталистов было пусто. Амири не подходила к ней вечером около входа в общежития. И никакого разговора в комнате не было. И Альбы вчера около общежития не было, ведь вчера она весь вечер стояла у трех свежих могил. Без тел — слишком опасно было их хоронить. Одни могилы с надгробными камнями.
Слезы Сигурн. Речь декана. Разочарование во взгляде Теора. Презрение на лицах остальных.
Ошибка. Ошибка, которую нельзя исправить. Ни с чем не сравнимое ощущение упущенной возможности, чудовищно идиотского выбора, который не изменить, выбора, которой погубил всех, кого она любила, захлестнуло Альбу. Черные воды отчаянья сомкнулись над головой.
И исчезли без следа.
Сердце билось в груди, словно пыталось сбежать. Руки дрожали, по спине тек холодный пот. Но Альба очень четко осознавала, что сидит на стуле. Что к ноге жмется прижавший уши висл, донельзя напуганный.
И что все то безумное сплетение эмоций, что вторглось в разум, весь страх, вся боль, все отчаянье было лишь иллюзией. Наваждением. Сном.
Альба сглотнула, с некоторым трудом отвернувшись от архимага, которая все еще смотрела ей в глаза.
Это ведь не правда. Не правда. Этого не было…
— Не было, — подтвердила пожилая волшебница. — Но могло быть.