Страница 2 из 9
Вечером около сарая толпились парни и девки, плясали под гармонь. Сон мой был нелегким…
Рано утром прокрался к сараю, запустил руку под бревно. Пусто… Ничего нет!
Такие же завитухи увидел я следующим летом в витрине музея города Кологрива. «Окаменелые раковины аммонитов» — значилось на этикетках. Жили моллюски-аммониты в юрский период, когда наша равнина была дном обширного теплого моря.
„Чертовы пальцы“[1]
Я на исадах. Так называется неглубокое удобное для купания место на реке. Кругом чистый песок, дно тоже песчаное, твердое. Повыше купаются взрослые, а наше место в нижнем конце исад. Здесь совсем мелко, кувшинки, кубышки. Хорошо клюют пескари. Ловлей их я и занимаюсь почти весь день. Правда, приходится стоять по колено в воде. К концу дня немного продрог… Скорее бы завтра. Большие ребята идут под хутор Губаниху за «чертовыми пальцами» и обещали взять меня с собой.
Собрались все. Переходим реку вброд на исадах, где вчера удил пескарей. У противоположного берега приходится задирать голову и тянуть вверх руку с одежонкой. Течением сносит, местами приходится плыть.
В темно-серой глине внизу большого обрыва у Губанихи находим окаменелые раковины, круглые черные желваки, какие-то сверкающие скорлупки, без колебания принимаемые нами за чистое золото. «Чертовы пальцы» валяются на берегу во множестве. Некоторые с руку толщиной. Правильная их форма нас поражала, вызывала какие-то фантастические образы.
Но все это изобилие едва привлекает мое внимание. Если сейчас не уйду домой, то потом уже не добраться. Еще утром голова была какая-то туманная, кололо в груди. Дышать тяжело. Даже солнечный день стал каким-то темным, серым.
Снова перешел реку, теперь уже один. Когда поднимался к деревне, несколько раз ложился на теплую от солнца дорогу. Безучастно смотрел, как вдалеке бабы серпами жали рожь. Картины эти виделись будто бы из другого мира.
Дома слег и забылся. Мать и бабушку узнал через несколько дней: выходили…
Бык
Возле колхозного скотного двора зимой выкопали глубокий колодец. Когда стаял снег, в куче глины мы обнаружили удивительные камни, похожие на картошку. Темно-серые и тяжелые, они отливали металлом.
Кто-то открыл, что, если ударить по камню напильником, летят сильные искры.
В глине также попадались кусочки настоящего каменного угля, как я их определил. Черные, блестящие и легкие, медленно сгорающие в костре.
Вообще-то с этой глиняной кучи нас гоняли. Копаясь в ней, мы растаскивали глину, и в сырую погоду к колодцу было не подойти. После дождя на поверхности глины выступали камни, которых раньше не было видно. Сегодня с утра тоже шел сильный дождь, надо скорей бежать к колодцу!
У колодца ноги мои приросли к земле. Рядом бродило несколько коров, а с ними — черный колхозный бык, который недавно насмерть закатал пастуха.
Обшаривал я мокрую глину почти вслепую — не мог оторвать глаз от быка. Уйти тоже не мог. Ведь я пришел сегодня первым и так часто попадаются в руки тяжелые, измазанные глиной камни! Отступать пришлось «задним ходом».
Каменный уголь
По поводу найденных у колодца небольших кусочков у нас с Генкой Смирновым была дискуссия.
— Это уголь! Каменный уголь! — вопил я, крутя перед Генкиным носом черный легкий кусочек.
— Да, да, это уголь, уголь! — ехидно вторил Генка. — Много, много угля!
Витька Красноцветов, мой старший друг, старался нас успокоить.
— Вот приедет летом брат, разберет ваш спор.
Оставалось ждать его брата, студента горного института.
В дождливый летний день по деревне прошел слух, что студент приехал в гости. Я с кусочком угля побежал к Витьке. Брат лежал на полатях, отдыхал после долгой дороги со станции. Сам обратиться я постеснялся, камень сунул ему Витька. Студент повертел камушек и сказал, что, конечно, это каменный уголь. В небольшом количестве он здесь вполне может быть.
Настоящий каменный уголь я увидел той же осенью. С Украины вернулся Дмитрий Отрезов, брат Пашки и Сереги Отрезовых, моих дружков. Ездил он туда делегатом от мужиков разузнать про жизнь.
Собралось у Отрезовых полдеревни. Митька привез огромный арбуз — предмет, в наших краях невиданный. Все его пробовали, семечки выплевывали на пол. По избе нельзя было пройти. Мы ликовали!
Пашка таинственно поманил меня за перегородку и показал черный и сверкающий кусок. Даже озноб пошел по коже.
— Антрацит с Донбасса, — изрек Пашка.
Теперь ноги сами шли к Пашкиному дому, где на подоконнике красовался антрацит. За разглядыванием его я провел, наверное, не меньше времени, чем за штудированием некоторых учебных коллекций в институте.
Постепенно выяснил, что каменный уголь образуется в земле из дерева, если оно там долго лежит. Значит, и я могу получить его в любом количестве. Втянул в это дело и Отрезовых. Их отец зимой плел лапти, и всюду дома валялись ободранные белые лутошки — стволы молодых липок. Мы нарезали из них коротких палочек и закопали в глубокую яму, которую вырыли во дворе у забора.
До зимы раза три выкапывали свои лутохи. Они почему-то не чернели, а только покрывались слизкой плесенью и гнилью. А за зимними заботами и совсем про них забыли…
Давай деньги!
Сегодня мы с бабушкой идем в город. Кологрив в гости к тете Нюре. Бабушка подняла меня с восходом солнца. Из деревни вышли по росе. Путь не близкий — до Кологрива километров сорок пять. Для нее такие дороги не впервой, а я новичок. Идем, конечно, босиком.
Последние километров восемь шли бором, сосновым лесом, уже темнело, и я поминутно наступал измученными ногами на сухие шишки. Силы мои кончались, я то и дело садился у дороги. Но отдохнуть не давали злющие муравьи.
В Кологрив пришли на закате.
Заботами тети Нюры я скоро исцелился и уже после обеда на следующий день отправился вместе со всеми ловить рыбу. Речка была побольше Заводихи, с широкими галечными перекатами. Камни приходилось собирать тайком — я стеснялся еще малознакомых людей. В карманах уже кое-что побрякивало. Один камень особенно понравился. Похожий на кусочек дерева, но красный и очень твердый. В глубине его кроваво-красного излома играли таинственные шелковистые отливы.
Рыбки наловили изрядно. Особенно отличилась двоюродная сестра Галя. Она смело бросилась животом на здоровенного налима, выскочившего из бочага на мелкое место.
Под вечер двоюродный брат Валька повел меня в кино. Будучи малым весьма шустрым, он скоро куда-то исчез со своими дружками. Я остался один около кинотеатра. Таких больших домов я раньше не видал. Раза в два больше нашей школы. А она ведь тоже не маленькая: четыре больших класса, учительская, комнаты для техничек…
Скорее бы кино! На звуковом я был только один раз: что-то хрипело, и никто ничего толком не понял. Здесь город, все будет по-другому…
— Ты!.. Постой! — Меня окружили пацаны жуликоватого вида. — Деньги есть? Давай!
Я не знал, как надо давать грабителям деньги, но народ этот и не рассчитывал на мою покладистость. Цепкие руки уже ощупывали мои карманы и нашли там нечто, на деньги мало похожее.
— А ну, доставай, что там у тебя!
Тут я и почувствовал свою силу перед этими пацанами, занятыми недостойным делом. Спокойно достал камни, стал их показывать: это окаменелое дерево, это кремень, а вот окаменелая раковина.
Единство «банды» на глазах распадалось. Наиболее стойкие презрительно кривили губы и сплевывали, но некоторые уже тянулись к камням и начали их разглядывать.
А вот и Валька. Возможно, его появление все же предотвратило нежелательное для меня развитие событий.
«Глубокий рейд» смотрели на одном дыхании не только мы, но и взрослые. Все было хорошо слышно, особенно взрывы бомб, которые грохотали пока только с экрана…
1
«Чертовы пальцы» — окаменелые части древних морских моллюсков — белемнитов. Имеют вид заостренных цилиндров, похожих на пули.