Кузница душ

Альба хорошо помнила бал. И помнила серость, явную и ощутимую — тогда, у ворот университета. Лич ведь пытался ей внушить что-то… Но не сумел.

— Тут целая куча факторов. Или этот кантонец решил уже потом всем память почистить, и с Мэл этой что-то не так пошло, и она преодолела внушение, вспомнила о нем… Да много вариантов. Вопрос в другом — почему он сюда-то приехал? Потом отправился в свои горы. Что он тут искал? Ладно, Выховец — там музей хотя бы. А здесь — Архив? Ну так чужака если и пустят, то столько справок затребуют… А кантонца вообще вряд ли пустят, на самом деле.

— Зеркало искал?

— Тогда б сразу в Трокарец поехал, я знаю где эта мельница, она к той деревне ближе. И память подчищать меньшему количеству людей надо, в Трокарце-то еще меньше жителей…

Альба задумчиво вышагивала по улице, ища глазами большое по местным меркам здание архива, с которым у нее как-то не сложились отношения в первый день практики. Точнее, во второй. Зато в последний…

Альба живо вспомнила разговор с гномкой, случившейся, кажется, вечность назад.

Защита срабатывала один раз, и то срабатывание было ложным…

Один разбитый гроб в храме.

— Так, давай в архив, пока он не закрылся.

— Что? Зачем?

— У меня есть идея, — Альба почти бегом, насколько позволяло тело, явно не радующееся бесконечным за сегодняшний день издевательствам, устремилась к архиву.

Свет в задании уже погас, и достопочтимую Каниту, Хранительницу Архива, они перехватили уже буквально на пороге здания с ключом в руке.

— Анни, нужна ваша помощь, — Альба, как могла, изобразила реверанс. — Очень-очень нужна.

— Архив закрыт, адепты.

— Это очень срочно. Пожалуйста, — Альба постаралась улыбнуться. — Вопрос жизни и смерти.

И, быть может, не только ее…

— Что ж, если очень срочно.

— Кажите, вы говорили, что система защиты срабатывала уже раньше, верно?

— Говорила, — проворчала гномка. — Чары старые, а подновить нет желающих. И средств.

— А давно?

— Да года полтора тому. Я потому и не поняла сначала, что с вами-то что-то приключилось, решила, что видать просто сбой опять.

— Тогда нам очень нужно посмотреть журнал записей за то время.

— Да нет там ничего. Это я и без журнала скажу, — проскрипела гномка. — К нам только летом студенты года три последних приезжают. Был Искатель один, но весной. И все. Все в Выховец, в музей, или сразу туда, в леса.

— Пожалуйста, можно все-таки посмотреть?

Гномка смерила взглядом Альбу, Свена — и кивнула.

— Ума не приложу, зачем это вам, но если настаиваете… Только быстро.

В холле архива все было по-прежнему. Даже книжная баррикада, из которой гномка осторожно извлекла потрепанный фолиант.

— Вот, смотрите. Вот прошлый год, — зашелестели пергаментные страницы. Вот зима, вот… А это что за Маер? Как он тут оказался? Почему я его не помню? А ну-ка, ну-ка…

Она начала аккуратно, но шустро вытаскивать новые и новые фолианты… Потом остановилась, повернулась к Альбе и проскрипела, кажется, с удивлением:

— Не знаю, как вы узнали, но какой-то Маер ОНил был тут прошлой зимой. Изучал сиятскую культуру, их ритуалы и традиции, вон список книг. Завтра приходите, почитаете. Все идите, идите, мне нужно понять, кто это. Нужно понять. Очень, очень нужно. Как это так… Какие-то адепты знают, а я не знаю, документов-то и нет, — забормотала гномка, роясь в бумагах.

— Спасибо, анни, — Альба поспешила убраться из архива, пока Хранительница не решила выяснить, как они вообще узнали о том, что и когда надо искать.

— Идем в булочную, — Свен поморщился, — а то этот призрачный надзиратель меня туда тянет уже несколько минут. Отвратное ощущение.

Впрочем, в булочной они не задержались. И потому что она уже закрывалась, и потому что спустя три минуты и одни короткий рассказ обо всем узнанном под пологом тишины волшебница, явно встревоженная не то новостями, не то всей ситуацией, просто всунула им в руке по калачу и приказала:

— Обсудим по дороге все. Я знаю как найти костяную мельницу.

Альба поежилась от необходимости идти к той самой мельнице, куда ее звал еще недавно Свен, который на самом деле был хамелеоном-Моро, но большого выбора не было.

Казалось, что что-то черное, страшное в лесу приблизилось.

Не казалось. Приблизилось — это чувствовал висл.

— Держите оружие в руках, — коротко распорядилась Саманта, когда они вошли под сень леса. — Ближайшая линия обороны еще цела. Должна быть цела. Но все равно смотрите под ноги. Вилахи способны преодолеть чары вокруг этой дыры.

Несмотря на множество светящихся шаров, призванных волшебницей, ночной лес казался крайне неуютным. Альба, сейчас еще и уставшая сверх меры, искренне хотела просто оказаться где-то в тепле, с едой, отдохнуть наконец после утреннего соревнования, скачки, сражения, разговоров.

Но времени на это не было. Где-то там, в этом же черном в пасмурной ночи лесу сражались ее друзья и учителя. И пока она держалась на ногах, пока соображала — нужно было помочь им. Всеми способами.

— Честно говоря, я не имею ни одной идеи, почему этот кантонец искал в Архиве книги о жизни сиятов. И как ты, Альба, вообще о нем догадалась? — Свен посмотрел на Пришедшую, кажется, просто желая завязать разговор и отвлечь ее от ночной темноты.

— Да просто. Я когда в последний день была в архиве, поговорила с Хранительницей. Ну та и сказала, что до того уже было ложное срабатывание охранной системы. Ну сказала и сказала. Но коль этого мага-кантонца никто не помнит, то я и подумала, когда речь зашла о том, что ему было тут нужно, и что из ценного только архив. И что если бы он заставил о себе забыть и Хранительницу, то оказался бы, как и я, в каменном саркофаге. Наверняка ведь как и мы в первый день попросил книги посмотреть, дал там паспорт или еще что, чтобы свои намеренья подтвердить, пообещал потом остальные документы заполнить или еще что-нибудь такое. Но если на нем защита сработала когда он гномку заставил себя забыть, то смотрительница искренне бы считала прошлую тревогу ложной, ведь причину-то ее она и забыла. Вот и решила уточнить. Больше ведь и правда искать тут, в общем-то, нечего. Правда я думала, что кантонец в архиве что-то ценное искал…

— Ценное, — отозвалась волшебница, рядом с которой плыли несколько призрачных фигур. — Очень ценное.

— Обычаи сиятов? — несколько неуверенно уточнил Свен.

— Разумеется. Чему теперь Прирожденных дома учат… — блондинка повернулась, встретила непонимающий взгляд трех пар глаз — Альбы, Свена и Хамла, и фыркнула. — Аксиомы истории специальности. Или вам не рассказывали, почему некромантия — черный, а менталистика — белый цвет нитей магии? И почему именно эти специализации антагонистичны, несмотря на уверение простаков, что некромантия противопоставлена целительству?

Альба только головой помотала.

Саманта фыркнула еще раз.

— Краткая историческая справка — некромантия, особенно сложная, вроде создания программируемых некроконструктов, изначально использовалось как оружие в борьбе именно с сиятами, которые не имели дел с нитями смерти за исключением очень маленького количество членов общества, бывших, по сути, париями.

— А менталитика тут при чем? — осторожно осведомилась Альба.

— Тайде не просветил? Впрочем, не уверена, что он сам знает. Это лишь гипотеза, о ней не любят писать в учебниках, как и обо всем, что было до войн с нелюдьми. Сияты, предположительно, открыли в себе менталистику или научились ей у кого-то, и почитали тех, у кого были способности к этому разделу магии. Они именно с помощью менталистики, например, подчиняли себе многих животных-компаньонов.

— Виверн… — пробормотала Альба.

— Корректно. Были теории, что верхушка правящего общества части сиятских кланов была именно менталистами — в старые времена. Но позже к власти пришли более практичные маги, а древние традиции и многие посвящения были забыты. По всей вероятности, в Кантоне старым войнам уделяют больше внимания, чем у нас. Впрочем, если учесть, как они превозносят свои заслуги по участию в конфликтах, о которых сами-то едва помнят — это и не удивительно. Надо же как-то оправдать желание править миром.