Страница 2 из 6
Здесь – снег. И далеко-далеко, там, куда падают последние лунные лучи – снег. И всегда – был, есть и будет – снег.
Во дворе замка, возле беседки, в которой мы с родителями ночами, пока бушевала метель, пили чай с душицей и делились друг с другом волшебными историями из жизни – было озеро. Лёд постоянно ломали, чтобы без помех использовать воду. Гладь быстро покрывалась тонкой корочкой льда. Я смотрела на неё, как в зеркало. Возвращаясь домой, следом за родителями, искала в нём ответ:
– Скажи, – говорила я ему, – зачем я здесь? Зачем я нужна? Почему все так заботятся обо мне? И если я жила так всю свою жизнь, то почему это кажется… чем-то невероятным? Почему в моей «памяти» всплывают обрывки разговоров, которых никогда не было?
Но отражение лишь вопрошало вместе со мной.
Этой же вечной и нескончаемой ночью я гуляла по роще, говорят, посаженной ещё самими Первородными, и искала ответа у звёзд. Знаю, мы сотворены из них. И внутренний свет родной звезды способен исцелять. Исцелит ли она мою невнятную боль? Всё же хорошо… Почему я жалуюсь? Почему у меня чувство, что я что-то упускаю?
Кто ты?
В памяти мелькает образ. Ох, как щемит в сердце. Чёрные волосы, длинные чёрные волосы и хриплый, но такой теплый, голос. Серебряная серьга в правом ухе. Дивная улыбка, самая волшебная на свете. Обещание. Клятва. Какая клятва?
Моя?
Твоя?
Ох.
Всё стирается… Наверное, если это не то, что я могу пока что понять – лучше об этом не думать. Всё равно только сильнее путаюсь.
Грею руки дыханием. Надеваю варежки, что связала на совершеннолетие мама. Она, бедная моя, тогда очень переживала, как я справлюсь со статусом «взрослой» Принцессы, и вот так решила выразить любовь. Маме было тяжело принять моё решение съехать от них с папой, но даже видя её слёзы, я понимала, что ничего не могу с собой поделать: таким сильным было желание проверить себя, стою ли чего-то, могу ли как следует сама о себе позаботиться.
Я поселилась в скромном, но чистеньком домике далеко от замка, служила в Храме, общалась с друзьями. По праздникам приезжала к родителям, и они сначала спрашивали, не жалею ли я, что отказалась от жизни в замке, когда все бегают возле меня и сдувают пылинки? Стоит ли игра по проверке себя на прочность свеч?
Я понимала их желание оставить любимое чадо под тёплым семейным крылышком, и вежливо отвечала, что родного дома любому будет не хватать.
На самом же деле этот опыт подарил мне ясное понимание: где и с кем я ни была бы, мой дом – я сама. И чувство гордости за то, что открыла в себе это, заставило наконец-то мою спину по-королевски расправиться.
Влюблялась ли я? О, постоянно. И всё-таки что-то не позволяло мне ни принять ухаживания от объекта своей влюблённости, ни проявиться самой. Уж ни трусиха ли я, засомневалась однажды. Но потом посмотрела на себя и свою жизнь в целом, и поняла, что эта сфера – единственное, что почему-то наводит дикий страх и смятение. Но это не так уж и обидно, потому что в Безвременьи не заскучаешь, а придёт нужный момент – всё само тебя найдёт. Вот так рассудила и успокоилась. Хотя, честно сказать, капелька тревоги осталась. А ещё вопрос. Этот противный голос внутреннего критика в голове: «С тобой что-то не так».
Чувствовала ли я, что скоро привычное спокойное течение жизни вот-вот изменится? Определённо. Сны не видят снов. И все же, засыпая, чтобы восстановить силы, я вдруг просыпалась, часто и прерывисто дыша, не понимала, ни где я, ни кто я, ни что же тут, чёрт возьми, происходит.
Итак… Я гуляла по снежной рощице, хрустел под ногами снег, и я невольно ассоциировала себя с этим самым снегом, по которому топчутся тяжёлые сапоги, давят его, превращая в кашицу, а он ничего и не может с этим поделать.
– Ты такая красивая, Принцесса.
Этот голос за спиной.
– Только очень грустная. А ведь я так хотел, чтобы ты всегда улыбалась.
Это…
– Ты ведь узнала меня, правда, милая? Верю, ты просто не могла меня не узнать.
Этого не может быть. Это какой-то сюр.
– Я так долго ждал тебя, Элина. Кажется, целую вечность… Ну же, обними меня, и больше никогда не исчезай.
Это он.
Воспоминание второе: про небо
– Небо сегодня такое звездное, а твоя рука в моей руке – холодная… Эрик? Если есть где-то на свете человек, способный до меня достучаться, то это ты, Эрик. Прошу, не оставляй меня. Никогда не оставляй. Держи меня крепче.
Смотри, звезда падает. Загадаю желание. Угадаешь, какое?..
2
Мы долго молчали, глядя друг другу в глаза.
А потом… я пропала.
Утонула в омуте слёз. Сама не понимала, отчего дрожат мои колени, отчего себя за плечи обнимаю, пытаясь успокоить, согреть, отчего так странно видеть его перед собой – бесконечно печального и одинокого.
Эти длинные чёрные волосы. Это пальто, воротником которого он укрывается, словно птенец от злой бури. Эта трость, что спасает его от ненавистной хромоты. Эти глаза, в которых закралась тёмная-тёмная ночь. Эта бледная кожа…
Эти губы. Я помню их вкус – спелой черники.
– Здравствуй, – наконец, смогла заговорить я. – Здравствуй!
Надеялась, он слышит всю мою радость – спрятанную за десятком дверей подсознания. Хочется броситься ему на шею и не отпускать больше – и я замораживаю в себе этот порыв, словно Снежная Ведьма – озеро возле моего дома. Не знаю, как его объяснить. Да и уместен ли? Но с другой стороны – он сам ведь попросил обнять. Сам.
Господин Тень. Первородный Дух, изображение которого смотрело на меня всю жизнь со стен Храма – теперь стоял передо мной во плоти. Это казалось невозможным. И все же – происходило на самом деле.
Ноги сделали всё за меня. Подвели обмякшее тело ближе.
Я могла уловить его запах. Такой родной и приятный. Запах асфальта после дождя.
Осознание сияет яркой вспышкой в ночном небе: когда я шла в эту рощу, то знала, что вот-вот это случится. Нужно просто позволить этому произойти.
В глазах Господина Тень жила темная ночь. Она изучала меня.
– Ты боишься меня? – сказал он. Бледными дрожащими руками обнял мои плечи: – Мы друг друга очень давно знаем… Ты просто меня позабыла. Когда-то мы были очень друг другу дороги.
Я проглотила ком в горле.
– Ты обещана мне, – сказал чуть более самонадеянным тоном, чем мне хотелось бы слышать. – А я – тебе.
Его слова пробудили во мне древнюю злость дикой, свободной женщины.
Ну и к чему это было?
Подумала: «Ох, странный юноша, я действительно помню тебя. Но я не знаю тебя. И в первые минуты нашего знакомства ты говоришь мне такие вещи. Не нравится мне это».
Я отпрянула. Гордо вскинула голову – не специально, оно само собой так получилось.
– Да что ты говоришь, – казалось, холод в моём голосе полоснул его по сердцу.
Мне стало стыдно из-за того, что я причинила ему боль, сама того не желая.
Но я ведь тоже – боялась и ничего не понимала. Объяснить бы ему это, а не держать такие чувства в себе. Вдруг он подумал, что неприятен мне?
– Послушай, ми…
Я чуть не сказала «милый» и осеклась.
Господин Тень грустно улыбнулся. И, клянусь, в тот момент я готова была расцеловать его за эту улыбку.
– Послушай, – я сосредоточилась на произнесении каждого звука и смотрела на блики от фонаря на краешках его кожаных сапог: – Что-то я странно себя чувствую. Знаю и не знаю тебя одновременно, и, как вижу, ты тоже. Это вводит меня в ступор. Не хочу тебя огорчать, только не расстраивайся, пожалуйста. Но я прошу тебя объяснить мне, что это тут такое происходит?..
Господин Тень улыбнулся широко. Лицо его озарилось сиянием. Сделал осторожный шаг в мою сторону. Взял мою руку в свою. Медленно стянул с нее мамину варежку и с хитрым выражением лица поднёс свои губы к тыльной стороне моей ладони.