Наследство Ушедших

Спустя месяц дитя переносят в большую детскую, где он живет в течении трех следующих лет. Там меры предосторожности полегче. Конечно, комнату держат в чистоте, пускают только близкую родню и перед посещением обязательно умываются, но тотального контроля уже нет. Если пережил первые двадцать восемь дней, то дальше шансы выжить значительно вырастают. Из детской его осторожно выносят на улицу, обязательно под присмотром; по мере взросления, прогулки становятся чаще, но меры предосторожности сохраняются. В тех родах, что могут себе позволить, прогулки совершаются по внутреннему садику, с тщательно подобранными растениями и просеянной, прокаленной землей.

Само собой, с деторождением связано множество примеров, обрядов, традиций, запретов. Беременность тщательно скрывают, стараются не упоминать в разговоре не только с чужаками, но и со своими. Женщины стараются не покидать границы двора, не вязать, не шить — словом, выполнять любые действия с нитками или веревками. Им строго запрещено перешагивать через инструменты, особенно через топор и грабли. Нельзя прикасаться к грязному белью, гладить кошек, обрезать волосы, сидеть на пороге, есть нетронутую огнем пищу. Во время родов к роженице стараются не привлекать внимания, не упоминают её имя, обходят стороной ближайших родственников. К нам с сестрой, к примеру, пока мать рожала, остальные особо не приближались. Подходили, останавливались на расстоянии в пять-десять шагов, перебрасывались парой слов и сразу уходили «по делам». Принесение в мир новой жизни — процесс мистический, привлекающий Костлявую, и люди, тесно связанные с роженицей, оказываются в зоне риска. На нас падает возможный негатив, нам принимать первый удар. Поэтому мужчина обязательно сидит с обнаженным оружием, а женщина, в данном случае Чаяна, держит на коленях туесок с хлебной закваской.

Понимаю, что суеверие, только всё равно меч я в ножны не вкладывал.

В нашей усадьбе «чистая» комната и малая детская общие, одни на весь род, а вот большие детские есть в каждом доме. Старшее поколение поговаривает, что надо бы построить ещё одну малую, потому что иногда в ней оказываются сразу две матери с грудничками. Мы с Завидом, например, лежали вместе, он всего на неделю младше меня. Вроде бы, наши матери именно тогда сдружились. Что у тяжело сходящейся с людьми Вьюги появилась подружка, это хорошо, а вот то, что маме пришлось лишнюю неделю провести взаперти — плохо. Если такие случаи начнут происходить чаще, то действительно придётся строиться. Впрочем, род растет, расширять усадьбу надо в любом случае.

Нас сейчас, считая вместе с отроками, человек тридцать. Я учитываю отроков, потому что они достаточно взрослые, чтобы выполнять тяжелую физическую работу и ходить дозором в ближний лес. Плюс ещё детишек десяток бегает, значит, будущее у рода есть. Молодые девушки в сторону соседских парней поглядывают, к нам гостьи из других родов приезжают, иногда до свадеб дело доходит. Кстати, о девушках.

— Чего-то Любавы не видно.

— Она матери что-то ляпнула, ну и тетка Забава её с обеда усадила полотно ткать. Сказала, пока не закончит, со двора не выйдет.

— Хорошо.

— Надоела она тебе? — улыбнулась Чаяна. — Ну да, Любава настырная. Уже все поняли, что ей не светит, а она никак не успокоится.

— Вся в мать.

— Это точно! — захихикала сестра.

— А вторая не появлялась?

— Елица? Не, сегодня же Полевые не приезжали. Так что драки не будет, не надейся.

При взгляде на моё сморщившееся лицо она заулыбалась ещё сильнее.

Да, я популярен у девочек-подростков и, что намного страшнее, популярен у их мам.

С любовью, романтикой здесь сложно. Конечно, в песнях и сказаниях говорится о затрепетавших сердцах, вскрикнувших лебедях, добрых молодцах, похищающих красных девиц и тому подобных высоких чувствах. Не особо часто. Чаще поётся о текущей крови указанных молодцев, приходящих из темного леса чудищах и разрубленных телах, валяющихся под ракитовым кустом. Причем с такими подробностями, что мама не горюй. Жизнь тяжелая, мужчин оценивают по способности защитить себя и своих близких, определяющими ценность женщины на брачном рынке качествами являются крепкое здоровье и умение вести дом.

С данных позиций я получаюсь добычей умеренно-перспективной. С наследством, конечно, пролетаю, тут пальму первенства держит Буривой, старший сын дяди Милорада, зато пояс получил раньше всех в роду, и слава обо мне идёт добрая. Денег, опять же, заработал на стройке неплохо, в Булгарию удачно съездил. Имеет смысл рассматривать в качестве потенциального мужа. Вдобавок рассуждаю по-взрослому, с противоположным полом общаюсь нормально, без подростковых комплексов и закидонов, отчего на фоне сверстников выгляжу существом с прекрасными манерами. Ну или просто на порядок более вменяемым.

Особенно решительно в своём желании обменяться со мной свадебными дарами усердствовали моя троюродная сестра Любава и наша соседка Елица. Последняя пользовалась любым предлогом, чтобы заглянуть в гости — это, на секундочку, два часа пути в одну сторону. В один не особо прекрасный день они жестко сцепились, сначала языками, потом до выдирания волос дело дошло. Происшествие со вкусом обсуждали в округе, тем самым обеспечив мне дополнительную и совершенно ненужную популярность. Людям смешно, мне не очень.

Хлопнула дверь, мы мгновенно вскочили на ноги.

— Чего сидите? — уставшая тетка Пламена неласково кивнула нам, спускаясь по лестнице. — Идите домой, закончилось всё. Жива ваша мать, девочку родила. Обе спят.

Приглушенные крики давно не доносились на улицу, но мы думали, это перерыв.

— Как она себя чувствует?

— Ты сам-то понял, что спросил? Она чувствует себя, как человек, сорвавший голос от крика и едва не разорванный пополам. Медленно. Боги Ушедшие, всё ж-таки мужчины — дураки поголовно, ни у одного ума нет…

Ворча и матерясь под нос, тетка пошла в сторону своих хором. Мы проводили её взглядами, затем Чаяна обернулась ко мне, тяжело вздохнула, поджав губки, выразительно постучала маленьким кулачком по лбу. Своему, хотя, чувствуется, хотелось стукнуть мне.

— Пошли к бабушке Новице, заберем Добрана, — предложила она, смилостивившись.

Других идей не было. Пламена сейчас устала, спрашивать её о чем-либо бесполезно, а к роженице нас пустят не скоро. Остаётся идти домой.

— Пошли.