Хранительница болот

Юлька послушно легла, подложив ладони под щеку. Я укрыла ее одеялом по самую шею, подошла к окну, чтобы задернуть шторы, но остановилась, снова вглядываясь в темноту. Там кто-то был, определенно. И мне стоит озаботиться забором прежде, чем делать ремонт в доме.

Задернув шторы, я не стала возвращаться в гостиную. Аккуратно легла рядом с Юлькой, обняла ее одной рукой. Кровать узкая, но если не шевелиться, то никто не свалится.

Спустя две минуты Юлька уже размеренно сопела, а я никак не могла уснуть. Пусть сквозь задернутые шторы теперь не видно улицы и того, кто бродит снаружи, но я четко слышала шепот. Этого не могло быть, в доме толстые стены, но я точно различала чужие голоса.

Глава 4

Утром, еще до того, как выпить чашку кофе и умыться, я вышла на улицу, чтобы найти следы того, кто напугал ночью Юльку. Под ее окном была разбита клумба, наверняка когда-то утопающая в розах, но теперь на ней росли лишь два чахлых кустика с еще не распустившимися бутонами. Кустики эти недавно поливали, может быть, даже вчера перед нашим приездом, поскольку земля была влажной. И на ней четко отпечатались следы босых ног. Маленьких ног, девичьих или даже детских. Размера тридцать третьего, едва ли больше. Следов было много, будто не один человек здесь топтался, а два или даже три. Но кто это мог быть? Деревенские дети? Неужели местная детвора рискнула прийти к нам ночью, да еще мимо кладбища?

Мои размышления были прерваны появлением Веры и Кирилла.

– Эмилия? Что вы там делаете? – поинтересовалась Вера, увидев меня в розовых кустах.

– Кто-то ночью заглядывал к нам в окна, – честно призналась я.

Вера строго взглянула на сына, и прежде, чем тот что-то сказал, я уже поняла смысл ее взгляда.

– Я предупреждал, – виновато развел руками тот.

– Кто это был? – я подошла ближе, внимательно вглядываясь в их лица.

Мать и сын снова переглянулись, а затем Вера легонько подтолкнула Кирилла к дому.

– Отнеси сумки на кухню.

Только сейчас я увидела, что в руках Кирилл держит два объемных пакета, из которых торчат пучки зеленого лука и ботва редиски. Надо будет обязательно отдать за овощи деньги, едва ли у Веры их так много, чтобы кормить двух взрослых девиц даром. Но сейчас меня интересовала не редиска, а таинственные следы, и я намеревалась выяснить, что все это значит. Вера знает, я видела это по ее глазам. Да и Кирилла она отправила в дом не просто так.

– Вера? – позвала ее я, когда Кирилл уже поднялся на порог, а женщина не торопилась начать разговор.

После моего оклика она повернулась ко мне, и во взгляде ее я разглядела нечто необычное: мягкая до этого женщина, смотревшая на меня с почти материнской теплотой, вдруг стала серьезной, даже строгой, будто я была провинившейся школьницей, а она – моей учительницей.

– Пожалуйста, Эмилия, отнеситесь серьезно к тому, что говорим вам я и мой сын, – начала она. – Если мы просим не открывать окна и не выходить на улицу, делайте это сами и запрещайте сестре.

– Это опасно? – уточнила я. Детские следы под окном удивляли, но не особо пугали, честно говоря.

– Пока – да.

– Пока?

Вера с сожалением покачала головой.

– Я не могу вам всего рассказать. Очень жаль, что вы не застали Агату, уж не знаю, почему так вышло. Я помогу, чем смогу, но пока рано. Просто знайте: место, где находится ваша усадьба, очень необычное. Стоит в необычном месте, и не зря Вышинские так тщательно охраняли все сведения о своей семье. Поверьте, у них было много денег и влияния, они могли бы стать одним из известнейших шляхетских родов как минимум в наших краях, если не во всей Беларуси, но не хотели этого.

Мне стало неуютно. По спине пробежал холодок, хотя утреннее солнце уже нагревало воздух и обещало очередной теплый день.

– Я нашла комнату в подвале, – сказала я. – С книгами и травами. Это комната Агаты?

Вера кивнула.

– Почему Агата оборудовала ее в подвале, почему не выбрала любую из десятка пустующих помещений в доме или во флигелях? Почему ее спальня была на втором этаже? Ведь она была уже пожилой женщиной, зачем ей эти лестницы?

– Вы задаете очень правильные вопросы, Эмилия, – внезапно похвалила Вера. – Именно это и позволит вам разобраться во всем, что здесь происходит.

– Вы обещали помочь, – напомнила я.

– И помогу. А сейчас пойдемте завтракать. Скоро должен приехать адвокат, вам лучше приготовиться к его визиту.

Я только сейчас поняла, что стою перед ней в пижаме. Весьма целомудренной, но пижаме. Неумытая, нерасчесанная, с нечищенными зубами. Она права, нужно привести себя в порядок прежде, чем встречаться с адвокатом.

Адвокат был точен, как швейцарские часы, и появился на пороге нашего дома ровно в десять утра. К тому моменту я успела умыться, переодеться, позавтракать и отправить Юльку в сад. Сестра с самого утра выглядела немного бледноватой, сказывался ночной стресс, поэтому мне хотелось, чтобы она подышала воздухом и, может, немного посмущала Кирилла, вызвавшегося составить ей компанию. Вера к тому времени ушла в деревню, сославшись на какие-то дела, но обещала прийти к обеду, чтобы приготовить нам его. Мне было неловко от того, что она взяла все заботы о нас на себя, но пока у меня было слишком много дел, чтобы заниматься еще и обедом, а Юльке стоит обеспечить полноценное питание. Кроме того, я собиралась щедро платить за работу, что наверняка устроит и меня, и Веру.

Роберта Брынзу, адвоката Вышинских, я не видела вживую, лишь переписывалась с ним по электронной почте. Помню, увидев подпись к первому письму, сообщавшему мне о внезапном наследстве, я рассмеялась. Мало того, что адвокат имел «сырную» фамилию, так был еще и почти полным тезкой известного английского писателя. Теперь же я могла видеть господина Брынзу наяву, и впечатление внешним видом он производил еще более интересное, чем фамилией. Это был невысокого роста, заметно ниже меня, плотно сбитый человечек. Несмотря на теплое майское утро, на нем был длинный темно-коричневый плащ и такого же цвета широкополая шляпа. Честное слово, больше всего адвокат напоминал героя мультфильма «Следствие ведут Колобки». Прямо удивительно, как для одного человека можно было найти столько странных ассоциаций: и сыр, и писатель, и Колобки…

Услышав шум за спиной, адвокат обернулся ко мне, и в этот момент на долю секунды мне показалось, что за ним взметнулся в воздухе тонкий хвост с кисточкой на конце. Мамочки мои, пора попросить у местного фельдшера успокоительных капель! И это мы всего второй день тут.

Спускаясь ниже по лестнице из своей комнаты, где как раз разбирала чемодан, когда Кирилл сообщил о визите адвоката, я изо всех сил вглядывалась в него, но ничего необычного больше не заметила. Он же улыбался мне радостно, как старой знакомой.

– Эмилия Аркадьевна! – развел он руки в стороны, будто собирался заключить меня в объятия, но вместо этого в последний момент протянул ладонь для рукопожатия. Рука у него оказалась горячей, будто сковородка из печи. Должно быть, в таком одеянии ему ужасно жарко, чего ради терпит, спрашивается?

– Добрый день, Роберт… простите, не знаю вашего отчества, – ответила я.

– Зовите меня паном Брынзой, – махнул он рукой.

Странно обращение. Обычно люди представляются по имени отчеству, если же по фамилии, то добавляют к ней «господин», но не пан. Я не слышала, чтобы местные так обращались друг к другу, да и мне все представлялись не так. Впрочем, какая разница? Пан Брынза так пан Брынза.

Никакого кабинета в этом доме я себе пока не оборудовала, собираясь работать в спальне при необходимости, поэтому могла предложить адвокату только кресла в гостиной. Кирилл принес нам две чашки чаю, и снова тактично скрылся в саду.

– Вижу, молодые люди подружились, – заметил пан Брынза, через стеклянные двери глядя на то, как по разбитой дорожке Кирилл катит коляску с Юлькой.

– Моя сестра любит смущать парней, – пожала плечами я.