Табу. Разбитые судьбы

Хотелось расплакаться от отчаяния. Что может быть ещё хуже? Только если бетонная плита упадёт мне на голову, но тогда я буду спасена от дальнейшего абсурда.

— Маш, я хочу, чтоб ты стала моей женой. Выходи за меня, — он взял мою руку, попытавшись вырвать из неё зажатую ложку. — Маш, отомри и разожми кулак. Почему ты плачешь? Я понимаю, это очень трогательный момент. Каждая девушка мечтает о таком…

— Паш, я не… Уффф. Да отпусти! Подожди.

Я вырвалась. Обошла стол и оперлась в него руками. Меня потряхивало. Не в силах смотреть на его вытянувшееся лицо, открыла холодильник и, как заправский алкоголик, сделала всё-таки глоток прозрачной сорокаградусной дряни.

А не так уж и плохо. Горький алкоголь опалил горло, спускаясь в желудок. Тело перестало подрагивать. Тараканы выстроились по стойке смирно, ожидая приказа. Только их главнокомандующая не предполагала такого исхода событий. Ни в одном варианте, которые я выстраивала в голове, такого не было.

Было их всего два. Пашка спокойно примет мой выбор и пожелает всего хорошего, закрыв дверь с той стороны. Что маловероятно, конечно. А второй вариант — он начнет истерить, говоря какая я сука.

Мне нужно было время перезагрузить систему, чтобы выстроить новые варианты. Но мне его никто не дал.

— Малышка, я понимаю. Это немного неожиданно для тебя, но ты — та женщина, с которой я хочу быть всю оставшуюся жизнь, — парень забрал из моей руки бутылку, ставя её обратно. Обняв моё безвольное тело, он аккуратно поглаживал мою спину. — Я надеюсь, что ты в приятном шоке. Иначе буду чувствовать себя дураком. И вообще. Я не совсем так хотел всё сделать. У тебя через месяц отпуск. Я всё спланировал. Попрошу у Степаныча и мне отпуск. Мы поедем с тобой в Европу. Как насчёт Парижа? Так романтично. Вы девушки все об этом мечтаете. Будем по утрам пить кофе с круассанами, а вечерами гулять по ночному городу. В интернете написано, что молодожёнам обязательно нужно побывать в…

— Стоп! Стоп, Паш! — я вырвалась из его рук, чудом не поддаваясь истерике.

Всё не должно быть так! До сих пор не верилось в реальность происходящего. Кольцо. Париж. Какой нахрен Париж? Картавые французы и круассаны на завтрак?

— Паш. Во-первых: у меня нет паспорта. Не перебивай! Во-вторых: это охренеть как дорого. Нам копить на эту поездку пару месяцев и всю жизнь. И наконец-то в-третьих: какая свадьба? Паш! Тебе не кажется, что это охренеть как рано?! Я не готова! Я не могу! Нет-нет-нет…

— Маш…

— Я ещё не всё сказала! Мы встречаемся всего ничего, а ты такие слова говоришь. Я не готова! Я так мало пожила! Это слишком!

— Тише-тише, малышка. У тебя истерика. Предствадебный мандраж, кажется. Иди ко мне. Брак — это не конец света. Мы любим друг друга. Чего ещё ждать? Мы будем счастливы. Вот увидишь. Я всё сделаю для тебя. Хочешь машину? Будет лучшая. Захочешь платье от Веры Вонг. Будет тебе платье. Только скажи — «Да». У тебя будет всё!

— Какая к чёрту Вонг? Нет! Паша нет! Это слишком для меня! Я так не могу… Прости, но я так не могу, — вытирая холодными ладонями горячие слёзы, я с сожалением смотрела на парня, который совсем скис от такого поворота событий.

— Ладно. Я… домой поеду. Тебе наверняка нужно побыть одной. Может ты изменишь своё решение. Я буду надеяться на это, — опустив плечи, он с разочарованием посмотрел мне в заплаканные глаза. — Обычно девушки только этого и ждут. Неправильная ты какая-то, Машка.

Под этим взглядом, я чувствовала себя предательницей. Грязной. Не достойной его любви. Хотелось остановить его, но для чего? Дать надежду, а потом забрать? Или страдать по другому мужчине, но рядом с тем, кто дарит свою любовь?

Он наверняка был уверен, что я запрыгаю счастливой горной козочкой и побегу собирать чемодан. Так бы и было, если бы любила. Только вот не того я любила. Я и никогда не говорила ему этих слов.

Жизнь отвратительная тётка. И чего же не хватало моему сердцу? Пашка готов на всё ради меня. Он открытый, заботливый, внимательный. Он не предавал меня.

Так какого черта в моих мыслях не он? Где уверенность, что Митька снова не предаст? Неужели я готова осознанно идти на это? Любить человека, зная, что всё может повториться.

Можно плюнуть на все чувства и постараться полюбить Пашку. Но это всё самообман. Я не могу с ним так поступить. Не могу так поступить с собой…

Глава 33. Маша

День Мишкиного рождения выдался ясным. Светило зимнее солнце, иногда скрывающееся за столичными серыми облаками. От мороза покалывало нос и щёки. Если бы не вечная каша из снега и реагентов под ногами, то прогулкой до кафе можно было бы насладиться сполна.

В небольшом помещении, специализировавшемся как раз на детских праздниках, было по-семейному… шумно. Дети с криками носились в отгороженной сеткой части, где располагались лабиринты, горки, качели и ещё бог его знает что, не поддающееся определению. Их родители, спокойно выдохнув, наконец-то могли расслабиться, попивая кофе.

Я передернула плечами. Не могу себе представить, как 24/7 можно воспитывать вот такой ураган из эмоций, криков и сотен вопросов, и при этом не сойти с ума. А если ещё ребёнок не один… Тут никаких успокоительных не хватит.

Хотя, спокойный и послушный Мишка выбивался из стандартных представлений о детях. Он больше походил на взрослого мужчину своими рассуждениями, чем на взбалмошного ребёнка. Наверняка, проблемы в семье и строгий отец всему виной. Становилось грустно от мыслей, что его детство пролетает и почти наверняка наложит свой отпечаток на будущее, как моё на меня.

От визга и хохота беззаботных детей хотелось зажать уши. Лишь мысль, что сейчас встречусь с Сокольскими, не дала мне повернуть обратно в мою тихую и уютную квартирку.

Для маленького именинника я в ближайшем магазине прикупила две красочные книги со сказками и альбом для рисования с карандашами. Надеюсь, ему понравится. По сути, я и не знала, что ему может понравиться. Он не обычный ребёнок.

Ну а для папочки одела красивое платье чуть ниже колен, которое уже несколько месяцев висело в шкафу с биркой. У каждой девушки есть та одежда, которую она купила в белой горячке или при помутнении рассудка. Иначе, как объяснить себе эту покупку? Платья я не носила практически никогда. Исключением мог быть Новый год. Да и работа отнимала почти всё свободное время. Где его выгуливать?

Зайдя в обеденную зону, я заметила напряженную спину Димы, облачённую в белую рубашку. Напротив него со счастливой мордашкой расположился Мишка, весело болтая ногами.

Я сжала пальцами колечко на шее, как всегда, когда мне нужно было набраться смелости или просто обрести почву под ногами. Это простое движение было скорей автоматическое. За эти 10 лет оно стало частью меня.

Картинка сидящих Сокольских вызвала трепет в душе. Как будто они стали мне самыми дорогими людьми. Как будто они моя семья, которые ждут, чтобы вместе провести выходной. Насладиться сладким мороженым и сходить в кино.

Если описать в двух словах мои чувства, то это будут «надежда» и «нежность». Надежда, что мы наконец-то сможем быть вместе. Исправим все ошибки, которые натворили, и пойдём по жизни рядом рука об руку. Нежность, с которой Дима вытирает салфеткой испачканные шоколадом губы Мишки. Надеюсь и меня они смогут принять в свою маленькую семью.

Мое оцепенение этой картиной спало, когда Мишка заметил меня, помахав рукой. Я улыбнулась, отбросив все сомнения. Беззаботный ребёнок сорвался с места, подбегая ко мне и заключая в объятия.

— Маша, ты всё-таки пришла!

Я почувствовала, как уткнувшаяся мне в живот мордашка счастливо улыбалась. Нет никого более открытого, чем ребёнок. Ребёнок не станет скрывать своей неприязни, если он не рад тебя видеть. Точно так же не будет сдерживать эмоции, если действительно счастлив.

Потом со временем, взрослея, люди теряют эту открытость. Начинают играть. Выбирать эмоции и слова, выгодные в той или иной ситуации. Беззаботного ребёнка внутри становится всё меньше. Его место занимает прагматик, выстраивающий свой идеальный мир, путём лжи и цинизма.