Страница 36 из 43
Обвалы в горах, трещины и провалы на суше, образование озер и грязевых вулканов неузнаваемо изменяют некоторые районы. На несколько метров в сторону перемещаются отдельные участки шоссе. Железнодорожные пути изгибаются, как проволока. Трещины в земле достигают десятиметровой ширины.
После землетрясения в Монголии (4 декабря 1957 года) образовались трещины длиной до 280 километров. В Калабрии (1783 год) трещина рассекла круглую башню, одна половина которой опустилась на 10 метров. При катастрофическом землетрясении в Японии (20 октября 1891 года) вдоль трещины длиной более 50 километров с одной ее стороны земля осела на несколько метров и сместилась на 1–4 метра к северо-востоку. В 1869 году в Малой Азии глубокий провал поглотил город Онлер. А в 1923 году дно залива Сагами (Япония) опустилось на 300–400 метров.
Множество бедствий и страданий принесли и приносят людям землетрясения. О них собрано много сведений. Характер землетрясений и последствия их разрушительной деятельности описаны столь же тщательно, как и походы великих завоевателей в учебниках истории. К сожалению, о силах разрушения и о бедствиях мы слышим и знаем больше, чем о силах созидания.
Когда-то думали, что сила землетрясений воздвигает горы. Но это не так.
При резких ударах (когда их длительность меньше десяти — пятнадцати тысячелетий) горные породы показывают свой упрямый, каменный характер. Они не желают изгибаться. Они стойко противостоят подземным толчкам. До тех пор, пока хватает у них прочности. А потом лопаются. Громадные трещины разбивают всю их толщу. Так с треском ломается лед в половодье.
Слои наползают друг на друга, отдельные глыбы топорщатся, выпирают вверх, другие вдавливаются в землю. Они скользят, царапаются, разрывая складки на части. Плоскости, по которым они движутся, от чудовищного давления сглаживаются, и горные породы вдоль них истираются в тонкую пыль и глину. Такие отполированные плоскости разломов называют зеркалами скольжений.
В геосинклиналях без устали трудятся самые разные геологические силы, похожие на невидимых исполинов: медлительные и быстрые, слабые и мощнейшие; направленные и вверх, и вниз, и в стороны. Исполины будто сговорились досадить геологам, перемешать горные породы, нагромоздить в беспорядке, измять и раздробить — попробуй-ка разберись!
А разбираться надо.
Геологи пристально изучают, какая глыба поднялась, а какая опустилась. Измеряют направление и наклон разломов и трещин.
Для каждого вида перемещения каменных масс имеются особые названия. Если треснуло несколько слоев и одна часть поднялась вверх, а другая опустилась, это называют сбросом; если одна часть наехала на другую, образуется надвиг; если обе части скользили горизонтально — сдвиг.
Бывает, породы сжимаются так, что часть их, будто клин, откалывается и выпирает вверх. Возникают горсты. А если огромная глыба опускается, то такой «горст наоборот» называется грабеном.
Ох, как много хлопот доставляют геологам эти разломы! И без того сложные узоры складчатости они разбивают на части, грубо корежат крылья (края) складок, а то и вовсе отсекают одно из них. Они громоздят одну складку на другую, переворачивают их, сжимая воедино самые разные слои.
Расследование всех этих беспорядков усложняет работа ветра и воды, жары и холода, микробов и растений. Они всеми силами пытаются скрыть, затушевать следы тектонических нарушений. Из года в год подтачивают они скалы, срезают часть пород, уничтожают напрочь то складку, то несколько слоев, то поднятый тектоническими силами массив. Они заваливают осыпями и оползнями склоны, пряча истинную картину от ненасытных глаз исследователя.
А растения? Всюду они запускают свои корни-щупальца, расстилают на пологих склонах свой пестрый ковер, неузнаваемо перерабатывают ближние к поверхности породы.
Попробуй-ка разгляди, что скрывается под мягким слоем травы и почвы!
По трещинам и разломам поднимаются из глубин планеты раскаленные газы и растворы. Они отлагают на стенках трещин кристаллы, примазки и натеки новых минералов. Подобные заполненные трещины называются жилами. Они пронизывают земную кору, выходя на поверхность, словно тонкие, извилистые и разветвленные сосуды. Они — артерии, по которым некогда пульсировала «кровь земли». Много ценных полезных ископаемых хранят жилы. Часто бывают они заполнены кварцем.
Вьется белая, как сахар, кварцевая полоска. А в ней то там, то тут, в пустотах и трещинах, темнеют или поблескивают кристаллическими гранями самые разнообразные минералы. Люди вдоль жил врезаются в земные недра, извлекая из окаменевшей крови планеты молибден, золото, уран и ртуть, свинец и вольфрам.
А сколько прекрасных и странных образований рождается в жерлах вулканов!
«В кратере на черном вулканическом песке, — рассказывает вулканолог Е. Мархинин, — блестит на солнце тонкая золотистая нить. Здесь же другая, третья… Много их. Это волосы Пеле — богини огня у жителей Гавайских островов. Вот черный волос, похожий на конский. А вот целая золотисто-белая прядь…
Мы собираем стеклянные нити. Мы знаем, что это не волосы сверхъестественных существ. Тонкие нити вулканического стекла вытягиваются газами в пустотах раскаленного вязкого шлака. Мы знаем, что, увы, не увидим огненных фей. Но мы все-таки придем сюда ночью, чтобы увидеть кратер, освещенный кипящей лавой, чтобы лучше рассмотреть явления, невидимые при дневном свете».
Загадки, которые приходится решать геологам, не имеют подчас четких, ясных ответов, столь полезных в сборниках математических задач. Слишком много геологических сил потрудилось в каждом, даже небольшом районе Земли. Мудрено разобраться…
В математике существует интереснейший раздел — теория вероятностей, изучающая закономерности случайных событий и точность приблизительных сведений…
Все науки приблизительны — одни более, другие менее.
Даже длину твердого стержня не измеришь точно. Всегда найдется крохотулечка, мельчайшая доля длины, которую не сможешь учесть. Приходится измерять с определенной точностью: где до микрона, где до сантиметра, где и до миллионов километров (а как точнее определить расстояние от нас до дальних и сверхдальних звезд?).
Так и у геологов. Необходимо заранее знать точность наблюдений. Когда изучаешь огромные пространства, не приходится обращать внимание на мелкие складки, трещинки и даже на некоторые слои, жилы.
Надо выяснить главное: платформа здесь или геосинклиналь.
Надо выделить основные пласты, обнаружить гигантские разломы и самые крупные складки.
Если приходится детально знакомиться с небольшой территорией, надо подмечать многие малости, а порой даже учитывать трещинки волосяной толщины. Но и при этом многое останется неясным до конца, спорным, неизученным, неподмеченным или непонятным.
Геолог то и дело сталкивается с хитроумными загадками природы. Чтоб решить их, имеет ныне он много инструментов. Но главными до сих пор остаются геологический молоток и компас. Еще: знания и воображение. Без воображения геологу просто невозможно обойтись. Слишком многое на земле исчезает почти бесследно, преображается или является недоступным исследователю.
Обычно геологи после своих маршрутов составляют геологические карты. Требует это не меньше таланта и знаний, чем создание живописного полотна. Они и внешне похожи: многоцветные, красочные, многозначительные. И там, и здесь авторы стремятся поделиться со зрителем своими наблюдениями и догадками.
Геологические карты бывают разные — в зависимости от масштаба. На одних картах Земля видится будто из космоса. Масштабы таких карт пишутся маленькой дробью — 1:10 000 000, 1:500 000 и т. д. Число это показывает, во сколько раз уменьшила карта действительные размеры земли. Бывают карты и более крупных масштабов — 1:5000 или 1:100. На карту мелкого масштаба можно нанести только самые главные, самые крупные геологические объекты. Среди них тотчас увидишь горные страны: слои горных пород — разноцветные полоски — здесь сложно изогнуты, разорваны, перечеркнуты красными штрихами — линиями главнейших разломов, пробиты поднявшейся из глубин магмой.