Страница 27 из 43
Правильная догадка о происхождении окаменелостей была высказана за тысячу лет до того, как возникли легенды о чуде святого Патрика и о чечевице.
Греческий философ Ксенофан признавал каменные раковины остатками обитателей моря, живших здесь давным-давно, когда на месте гор плескались воды.
Другую мысль высказал арабский ученый XI века Ибн-Сина (Авиценна): в земле под влиянием таинственной созидающей силы возникают образования, напоминающие живые существа.
Предположение это пришлось по нраву суеверным средневековым мыслителям. Они верили в чудесные превращения камней, в волшебный философский камень. Почему бы не верить и в неведомые силы Земли?
«Сказочный этап» в истории палеонтологии длился очень долго.
В XVI веке Агрикола высказал мнение, будто ископаемые остатки возникают из жирного землистого вещества, приходящего от действия теплоты в брожение. Мнение Агриколы поддержал ученый-ботаник Андрей Маттоли. Профессор анатомии Фаллоппио уточнял, что процесс проистекал от «возмущенного движения земных испарений». Найденные в Апулии ископаемые, похожие на бивни слонов (они и вправду были бивнями мамонтов), он счел простыми земляными сгустками.
Художник Меркати издал в 1574 году прекрасные рисунки ископаемых раковин, хранимых в Ватиканском музее. А в примечаниях объяснил: это, мол, чудесные узоры, возникшие под влиянием небесных светил.
В лучшем случае предполагалось, будто занесены окаменелости на сушу водами всемирного потопа, о котором подробно и красочно говорится в Библии.
Маститые ученые тех лет, уважаемые академики принимали выдумки за чистую правду, верили в них. Они не были геологами — анатомы, ботаники, астрономы.
Вообще геологии еще не было.
Однако дилетанты-любители, увлекающиеся наукой между делом, нередко выдвигали верные научные гипотезы.
Гениальный художник и мыслитель Леонардо да Винчи в молодости руководил строительством каналов в Северной Италии. Рабочие откапывали порой множество окаменелых раковин. Об их происхождении проницательный Леонардо писал:
«Нам говорят, что эти раковины образовались в горах под влиянием звезд; но я спрашиваю, где сейчас в горах звезды, образующие теперь раковины разного возраста и вида? И как могут звезды объяснить происхождение гравия, встречающегося на различных высотах и составленного из камней, округленных как бы действием проточной воды; или каким образом может такая причина объяснить встречающиеся в некоторых местах окаменевшие листья, морские водоросли и морских раков?»
Позже горшечный мастер из французского города Сента, Бернард Паллиси, доказывал: ископаемые остатки принадлежат живым некогда существам. Но мог ли переспорить горшечник академиков?
Появились замечательные труды Николая Стено и Фабио Колонна. Профессор анатомии Стено доказал и развил догадки Леонардо да Винчи и Паллиси. Между прочим, он развеял легенду о глоссопетрах, считавшихся окаменевшими по воле всевышнего змеиными языками. Глоссопетры оказались зубами древнейших акул (очень похожими, кстати, на зубы современных).
Стали тускнеть образы, навеянные легендами.
Чудо святого Патрика оказалось обычным геологическим явлением. Не змеи окаменели, а спиральные раковины маленьких и гигантских аммонитов, вымерших за много миллионов лет до прибытия на остров достопочтенного чудотворца.
Окаменевшая чечевица — тоже раковины, но других морских животных — нуммулитов. «Чертов палец» — остатки родственных каракатицам белемнитов.
Покров тайн был снят.
Золотую ветвь науки держали в руках геологи. Перед ней отступили, пропали подземные чудища, цари вечной ночи и толпы теней.
Азбука каменной книги
Скалы Крыма, о которые непрестанно разбиваются упрямые волны, — это продукт жизни.
Мел, которым пишем мы, хранит в себе множество раковин, существовавших в далекую эпоху, будто бы только для того, чтобы нанести на доску слово и затем осыпаться белой пылью.
В глубинах Земли, под нашими ногами, залегают слои прочных известняков: царство окаменевших живых существ.
Превращение в камень происходит не вдруг и многими путями. Порой оно продолжается миллионы лет.
Древесные стволы медленно обугливаются под землей. Могут они оборотиться и в кремень. И тогда можно из них выбивать кресалом колючие искры. Под микроскопом в камне будут видны мельчайшие клетки и сосуды, словно на живом дереве.
В береговом обрыве Иеллоустонского парка Северной Америки обнажаются пятнадцать этажей окаменевших и засыпанных вулканическим пеплом деревьев. Пятнадцать раз вулкан заваливал грязью и пылью леса, и пятнадцать раз вновь вырастали они.
Минеральные вещества могут обволакивать кости животных или отлагаться в порах, придавая костям прочность.
Скелеты животных, увязнувших в зыбучем песке, утонувших в болоте, застывших во льду или затянутых асфальтовой черной топью, благополучно «переживают» века и эпохи. В прозрачно-медовых каплях янтаря — окаменевшей смолы древних деревьев — остаются влитыми целехонькие насекомые.
Засыпанный илом лист постепенно сгнивает. Сохраняется лишь его отпечаток между двумя слоями уплотнившегося осадка.
Много имеется средств у природы для сохранения остатков деревьев и бактерий, моллюсков и птиц, тончайшей пыльцы растений и гигантских ящеров, рыб и млекопитающих.
Нет, не следы чудес хранит Земля — следы жизни. Перед нами лежит ветхая летопись, самая древняя и самая увлекательная летопись нашей планеты.
Чтобы ознакомиться с книгой — пусть даже и каменной, — следует прежде всего обучиться грамоте.
Раковины, отпечатки растений и животных, остатки костей — все это разрозненные знаки. Буквы непонятного языка. Как сложить из них слога и слова, строки и фразы? Как прочесть повествование, написанное жизнью неисчислимых поколений живых существ?
Для начала надо было отбросить все ссылки на чудеса, на действие волшебной силы. Чудо — это вечная тайна. А ученые стремятся постичь все тайны.
Биологи и ботаники сравнивали ископаемые остатки с ныне живущими видами животных и растений. И находили соответствия.
Ученые постепенно научились распределять окаменелости, классифицировать их по видам, семействам, группам. Давали им латинские названия — как и ныне живущим. Ухитрялись даже по небольшим обломкам восстанавливать облик вымершего животного.
Так постигали люди азбуку каменной летописи. Но азбука — еще не все. Надо было научиться складывать буквы в слова.
Десятки горных пород. То там, то здесь встречаются в них тысячи, миллионы окаменелых существ. Умирали, рождались и вновь умирали обитатели суши, воздуха, воды. Миллионы букв-окаменелостей перемешаны повсюду в беспорядке. Разве мыслимо прочесть этакое произведение?
В этом-то и заключается удивительное свойство разума — находить порядок там, где на первый взгляд царствует хаос.
Чудак Вильям Смит
Есть чудаки на свете. Над ними часто потешаются. О них рассказывают анекдоты. Они — люди особенные. Равнодушным непонятна увлеченность чудаков, непонятна их жизнь, полная какого-то особенного смысла.
Когда человек тащит к себе домой роскошную мебель, персидские ковры, дорогую утварь, на него смотрят без удивления. Когда некто занят накоплением денег — тоже не бог весть какая оригинальность.
Ну, а если человек приносит домой листья и травы? Если он ползает по лугу, охотясь за редким насекомым? Если собирает он у себя дома камни?
Такой человек нередко слывет чудаком.
Считали чудаком и Вильяма Смита.
Что заставляет его бродить воскресеньями среди каменных холмов Оксфордшира? Кто гонит его вверх и вниз по крутым склонам, когда вокруг вьются ровные дорожки? Для чего он набирает камни — самые обыкновенные серые камни! — и тащит их за много миль к себе домой? Что интересного находит он в этих невзрачных, угловатых обломках?