Неприкаянные

Глава 3

В машине жарко, как в преисподней. Личной преисподней для случайно выжившей в ночь убийств. Снять куртку или приоткрыть окно? Никаких движений. Почти ноль энергии. Прею дальше.

Отец за рулем, мама — рядом, на переднем пассажирском. Разит успокоительными. Запах лекарств. Частный дом престарелых «Тихий уголок» на окраине Майнсити. Зависть к старикам. Почти прожитая жизнь. Им не надо думать о том, как бы побыстрее сдохнуть. Тишина. Беседы родителей со мной? Бессмысленно. Острый, как нож, язык, грязные ругательства, хлесткие фразочки — всё в прошлом. После кошмарной ночи я, Мэйси Франк, потеряла способность говорить.

Капли и запотевшее стекло. Майнсити, родной городок. Он — старик, который получил письмо. Конверт, небрежно шлепнутая печать почтового отделения штата Миннесота. Внутри — некролог.

Ни единого яркого пятна вокруг. Детство. Калейдоскоп с цветными стеклышками. Кажется, он мне наскучил. Отдала игрушку сестренке.

Джинн. Джинни. Джинни-Колокольчику. Мне четыре. Её рождение и моя радость. И убежденность в том, что все девочки с именем Джинн имеют магические способности. Лет до шести верила. Почему? Дядя Эдди тогда наплёл про джиннов из бутылок, три заветных желания и счастливые имена. Где теперь тот калейдоскоп? Гниет на помойке или пылится в одной из коробок на чердаке дома дяди? Разницы нет. Новый калейдоскоп. Осколки трех цветов: бурый, серый и белый. В такие цвета окрашено всё вокруг.

Отчаяние и горе. Гостевая комната, где редко оставался кто-то из знакомых или родственников. Беззвучный, сдавливающий грудь рев. Мокрая от слез подушка. Подъем с постели только для того, чтобы сходить попить или в туалет. Так — до сегодняшнего утра, 21 ноября.

Вспышки и бесконечно повторяющиеся кадры. Ночь ада. Я обещала прийти в одиннадцать. Как обычно, не сдержала слово. У Эндрю Вульфа время течет иначе. Середина первого, или около того. Мутное состояние по пути. Слишком много травы.

Изгородь, а за ней — дом. Место, куда не хотелось возвращаться. Боковая калитка. Мысли о Джинни. Эта дурочка наверняка не спит. Лежит в моей кровати, дуется.

Громкий хлопок! Я вздрогнула. И застыла как вкопанная. В доме взорвался газовый баллон? Несколько мгновений и душераздирающий женский крик! Рванула к дому. Ноги разъехались на льду. Падение корпусом вперед. Кожа на ладонях загорелась, коленки под джинсами больно саднили.

Порог, дверь. Ключи. Сумка! Она осталась лежать там, на жухлом газоне. Выругавшись, побежала обратно. Снова чуть не навернулась. Выпотрошенная Прада. Есть! Связка ключей с брелоком в виде расписной мексиканской черепушки. Прощальный «подарочек» от Хесуса, оставленный в моем школьном шкафчике. Глупая угроза. El Dia de Muertos1. Мехико и «Парад Катрин»2 — Роб хотел съездить туда.

Темнота в гостиной. Надрывный плач, доносящийся со второго этажа. Тетя Лиза. Что с ней? Лестница, коридор и… шок! Открытая дверь в мою комнату. Внутри, во полутьме — силуэты. Кто-то склонился над постелью. Папин голос из родительской спальни. Он диктовал адрес по телефону…

Моя комната несколькими часами ранее. Сборы к Эндрю Вульфу. Перепалка с Джинни. Она просила, нет, умоляла взять ее с собой. Потом затребовала, чтобы я вовсе никуда не ходила; осталась с ней, чтобы болтать, делиться глупыми секретиками. Я не могла, просто не могла выполнить ее просьбу. Отвлечься от мыслей об Эйдене Келли. Слишком большой соблазн увидеться. Срочно забыться в гостях у Эндрю!

Итог: «Детство закончилось, если ты не заметила, Колокольчик, повзрослей уже!» — кинула в раздражении. Она послала меня на хрен. Взять её с собой? Легко! Например, на посиделки с подружками. Но у меня их нет, а притон Эндрю Вульфа — не лучшее место для таких девочек, как Джинни.

Дядя Эдди не планировал ночевать у нас. Даже вызвал такси. Остаться уговорил папа. Тетя Лиза и мама накидались белым вином за семейным ужином и никак не могли вдоволь натрепаться. Восторг Джинни. Ее предложение устроить пижамную вечеринку. Мой жесткий отказ. Теперь всё это неважно…

Бурое пятно на топорщащемся одеяле. Моя спальня. Что было дальше? Какие-то обрывки. Гул сирен. Белый снег неслышно падал на фоне дымчатого неба. Копы, машина скорой. Дребезжащая каталка. На ней — бурый чехол, похожий на желчный пузырь выпотрошенной рыбы. Пара медиков толкали жуткий транспорт к открытым задним дверям скорой. Осознание: Колокольчика больше нет!

Вздрагиваю. Подъехали? Ломота в ногах. Их сводит от голеней и до щиколоток сводит. Прикосновение к плечу. Папа.

— Как ты, милая? Ты точно решила?

Киваю. Фокус на резиновом коврике. Логотип «Мерседес». Мама закашлялась. Ее пальцы тянутся к ручке. Как всегда, превосходный маникюр. Никаких обгрызанных в волнении ногтей, идеальная осанка. Поток свежего воздуха с ее выходом. Зябко. Звук? Поворот колесика зажигалки. Тянет табаком. При мне она никогда не курила. Сегодня день открытой демонстрации дурных привычек. И день похорон. Папа выходит, огибает машину. Открывшаяся дверь, протянутая рука. Ладонь теплая, а пальцы ледяные.

Все слезы выплаканы. Пустота. Вход на территорию городского кладбища и куча народу. Плевать на них. Причудливые трещины на кладбищенской ограде. Когда шлялась здесь с Дареном последний раз? Лет семь назад? Хотели пощекотать нервишки. При свете дня оказалось неинтересно. Какой-то музей под открытым небом. Чужие, навсегда уснувшие люди — его экспонаты.

Мама пытается взять меня под локоть. Отстраняюсь, сую руки по карманам. Противный хруст мелких камней под подошвами. Приближение к мрачной толпе. Большое черное пятно с вкраплениям белых лиц. Монстр-пожиратель душ. Вот-вот чудовище откроет пасть, покажет ряды гнилых зубов и с глубоким зловонным вдохом втянет вновь прибывших. Даже костями не подавится. А бледные лица фантомов расплывутся в улыбках и бесшумно расхохочутся. На том свете всегда рады новеньким. Я только «за». Ни одной причины продолжать жить.

Мы — часть монстра. Сколько отверстий для шнурков на моих дизайнерских дымчато-серых ботинках? Девять с одной стороны, девять — с другой. Умножение на два. Сколько это? Дурацкое умножение. Восемнадцать. Мой возраст. Годы — черные дыры, сплетенные меж собой тугим шнурком. От стоящих рядом мужчин разит потом. Перебитый утонченный звук маминого парфюма.

— Пойдемте? — предлагает кто-то.

Негромкие переговоры.

— Надо дождаться, нехорошо это. — Возражение.

Скрежет гравия. Подъехавшая машина. Линкольн Картье, мать твою! Мэр Ллойд собственной персоной! Так вот кого ждали лизоблюды. Урод даже сегодня прибыл с опозданием. Демонстрация статуса.