Неприкаянные

Глава 11

— Эй! Встава-а-ай, слышишь?

Черная глубина сна. Полумрак палаты. Кто-то легонько тормошит за ляжку. Переворот на бок под скрип кровати. Психушка, а не дом. Еще непривычно. Таблетки, капсула и отруб. Затем бесцельные хождения из угла в угол по комнате в забытьи.

Силуэт на краю койки. Она, Джинн. Аромат яблочного детского шампуня. Слишком уютный, жизнеутверждающий запах для психбольницы.

— Привет! — шепчет. — Так как тебя зовут?

Она, наивная, что, до сих пор думает, что я не заговорила с ней в столовке из вредности?

— А у меня дурацкое имя, — продолжает, будто я ей только что представилась и можно вести полноценный диалог.

— Хочешь знать какое?

Вообще-то я в курсе, что ты — Джинн. Блин, какая же навязчивая! Явилась в ночи, да еще докапывается.

— Меня зовут Джина. Скажи, бред?

Ого! Не Джинн, а просто Джина. Никакой она не призрак. Никакого мистического страха и совпадений.

— Ладно! — цокнув языком, отмахивается просто Джина. — Пока не выяснила, буду звать тебя Барб, слышишь, молчунья?

Мать твою, издеваешься? Барб! Да Барбара — еще хуже, чем Джина. Кукла ей, что ли? Сама такая. Отворачиваюсь в знак протеста.

— Да не похожа ты на куклу Барби, успокойся! Персонаж Барбара Фишер из «Обнаженного аромата»13. Слыхала про этот сериал? Ты напоминаешь ту актрису, как ее, м-м-м, Донну Миллз.

Оправдывается. Решила, значит, подмаслить сравнением с актрисой. Брехня! Не похожа я на Донну Миллз. Только если чуть-чуть, глазами.

— Ну ты чего? Обиделась?

Прикасается к плечу. Накрываюсь одеялом с головой. Достала!

— Слушай, Барб…

Что ж это такое! Ей хоть бы хны!

— Хочешь кофе? Или вишневой Колы?

По-моему, она уже предлагала. Такие вещи в психушке в цене. Как сигареты и травка в тюрьмах. Чертовски заманчиво! Не врет ли? Кофе. Пусть даже растворимый, самый дешевый. Эх, ладно! Приспускаю одеяло с лица.

— Ура! — взвизгивает Джина и подпрыгивает.

Придвигается ближе, склоняется, упершись тощими ручонками в матрас.

— Завтра, после отбоя. Палата номер двадцать. Та, что за углом, слева.

Чмок! Ее влажный след на моей щеке. Джина юркает к выходу, словно мелкий зверёк. Бурая куница. Мастерски, очень тихо приоткрывает дверь. Она знает всё о том, в каком моменте внутри механизма, связывающего дверную ручку, железный язычок и неработающий замок, может что-то предательски заскрипеть или щелкнуть. Высовывает голову. Чисто? Да, Джина исчезает. В деле тайных перемещений по этой тюрьме она опытная. Наверное, девчонка здесь давно.

Протираю краем пижамы щеку. Странно. Совсем даже не брезгливо. Отпечаток чистоты, детской непосредственности и невинности. Снисходительное отношение к ней. Джина ведь чем-то больна, раз находится здесь. Самообман. Нежные сестринские чувства. Джина — как продолжение Колокольчика. Стоп, спать! Слишком тяжело…